И вдруг в глазах Имоген потемнело: что-то прижало ее к земле с такой силой, что посох отлетел в сторону, а из легких вышел весь воздух. На мгновение ей показалось, что до нее все же добрались пули хоббита, но пока она ждала боли, с глаз спала темная пелена. Имоген поняла, что представляла собой эта пелена на самом деле: серое крыло старого попугая Валериуса Красноклюва. Крыло описало широкую дугу, мощный порыв ветра подхватил клоунов и с хрустом впечатал их в стену.
Клоуны, конечно, были лишь аватарами, а настоящие игроки — ИИ, люди или постлюди — остались нетронутыми в реальном мире или где-нибудь еще за пределами Королевства, надежно защищенные от боли, которую могли испытать их марионетки. Клоуны встали, размахивая горшками.
— Беги, леди Имоген! — прокаркал Красноклюв на языке Лиги, насылая на клоунов еще одну волну воздуха. — Я разберусь с этой мразью!
Магистр Воздуха неплохо размялся на улицах — его наплечники поднялись почти так же высоко, как у обезьяньего полководца, высокоуровневые заклинания образовывали воздушную воронку.
Имоген медленно поднялась, а затем вновь упала, когда из развалин магазина позади нее раздался предательский щелчок. Красноклюв взмахнул крылом, защищаясь. Ракета хоббита отбросила его в сторону, но приземлился он на лапы — боли он чувствовал не больше, чем клоуны, — и тут же достал из-за пояса пару ятаганов, с треском рассыпавших фиолетовые молнии.
— Предатель Лиги! — прохрипел он и прыгнул на хоббита.
Имоген с удивлением отметила, что клюв у него не красный, а черный.
А затем сверху упала тень, и Имоген посмотрела на небо.
В воздухе кишмя кишели дирижабли.
Она снова поднялась и побежала.
* * *
Она была на полпути к Черепу, когда начали падать бомбы. Забастовщики хлынули из-за баррикад вниз по холму, некоторых из них охватило пламя.
— Имоген! — из толпы ей махала голубая рука.
Имоген с разбегу бросилась в холодные объятия Каллии.
— Куда все бегут? — прокричала она в рудиментарное ухо амфибии, пытаясь перекрыть грохот бомб.
— Не знаю! — прокричала Каллия в ответ.
— В порт, — выдохнул толстый лесовик, остановившийся, чтобы перевести дух. — Черепашья субмарина… Холодные Глубины.
— Тогда бежим, — уверенно сказала Каллия. Одной рукой она схватила Имоген за запястье, а другой толкнула в плечо лесовика.
Зажигательные снаряды настигли их на узких аллеях Ребер. Огонь сверзился с металлической крыши магазина и рассыпался каплями фосфорного желе, словно дьявольский дождь. Имоген упала на землю и принялась кататься, чтобы потушить одежду о песок.
Когда она поднялась, вся аллея уже горела. Их попутчика не было видно, а Каллия…
Каллия лежала на мостовой неподвижно, от ее одежды остались лохмотья. Голубая плоть почернела и дымилась там, где она пыталась затушить фосфор низкоуровневой магией воды. Пар имел запах жареной рыбы — Имоген отвернулась от подруги, и ее вырвало.
— Да ладно, — тихо прошептала Каллия. — Ерунда. Я умру и воскресну через минуту.
Имоген вытерла рот.
— Кладбище на другом конце Позвоночника, — сказала она с горечью, опускаясь на мостовую. — Скорее всего, там уже полным-полно наемников. Оттуда ты никогда не доберешься до порта.
Огонь взметнулся с утроенной силой из-за мощного порыва ветра, прижавшего Имоген к телу Каллии.
— Леди Имоген! — Красноклюв сложил крылья и приземлился рядом, протягивая когтистую лапу. — Черепаха всплыла на поверхность. Поторопитесь!
«Чертовы ролевики», — подумала Имоген.
— Я никуда не пойду без Каллии, — ответила она.
— Этой амфибии? — Красноклюв нахмурился. — Она из Легиона. У них с черепахами давняя вражда…
Имоген вскочила на ноги и, не задумываясь, ударила попугая по голове. Ударила сильно, открытой ладонью — левая рука заныла от боли. Красноклюв выглядел шокированным.
— Для меня это больнее, чем для тебя, — хмуро заметила Имоген. — Время решать, магистр. Ты — герой или просто играешь в игру?
Раскрытый клюв попугая захлопнулся. Какое-то время он смотрел на Имоген, а затем, не говоря больше ни слова, нагнулся и поднял Каллию своими когтистыми лапами.
Черепаха шла полным ходом
Черепаха шла полным ходом, забастовщики столпились в сделанной из железа и кристаллов гондоле, прикрепленной к панцирю огромного зверя. Амфибии и те, кто мог дышать под водой, выбрались наружу, еще дальше кружились высокоуровневые орки из бухты Ледяного Плавника. Среди них наверняка были гости: запутавшиеся ролевики вроде Красноклюва или более стандартные игроки, решившие, что новые фракции забастовщиков и противостоящих им наемников веселее, чем старая Лига и Легион.
Пока. До тех пор пока они не нашли себе новую игру.
Над Каллией склонился лесовик — тот самый, который бежал с ними из города. По его мохнатым рукам к ней тянулись полупрозрачные виноградные лозы, а запах ржавчины и морской воды, пропитавший субмарину, на мгновение отступил, пропустив аромат еловых веток и кедра.
— Простите, что сбежал, — тихо произнес он. — Они сожгли лес Лунной Тени несколько дней назад. Я не люблю огонь.
— Не переживай, здоровяк, — сказала Каллия. — Ты уже реабилитирован.
— Меня зовут Черный Дуб, — заявил лесовик.
— Правда? — амфибия приподнялась на локте и посмотрела ему в глаза. — А меня — Летиция Мэй Харрис.
Имоген затаила дыхание. Лесовик широко распахнул глаза. Его руки замерли, и виноградные лозы поникли.
— Продолжай, — тихо попросила Каллия-Летиция. — У нас отняли роль.
— Андриес ван Вийк, — представился лесовик.
— Откуда ты, Андриес? — спросила Летиция. — Я из Сент-Луиса.
— Антверпен, — ответил он.
— Это в Европе, да? — уточнила Летиция, и Лесовик кивнул. — Я так и не попала в Европу, — она посмотрела на Имоген. — А как зовут тебя, подруга?
Имоген-Юинь выдохнула.
— Пен Юинь, — призналась она. — Рада познакомиться.
На драконьем это прозвучало так: «Час нашей встречи подобен моменту, когда первый луч теплого солнца касается гнезда, в котором лежит яйцо». Нелепая искусственность фразы, бессмысленная претензия на формальность, пародия этикета — безумие их троих, пытающихся соблюдать правила хорошего тона, которые никогда не существовали за пределами подросткового воображения какого-то давно умершего писателя, — все это неожиданно нахлынуло на нее с непреодолимой силой, и она зажмурилась, сдерживая слезы ярости.
Красноклюв приблизился к ним, шелестя перьями.
— Пен Юинь, — позвал попугай.
— Да, — отозвалась Юинь. Красноклюв смотрел на нее широко распахнутыми, как у совы, глазами — черными с золотистой обводкой. — И что ты сделаешь? — спросила Юинь. — Настучишь на меня администратору за выход из роли? — она горько рассмеялась. — Попробуй найти хоть одного.
— Пен Юинь, — повторил Красноклюв.
— Мы все знаем, что ты попугай, — заметила Летиция. — Тебе не обязательно это доказывать.
Красноклюв проигнорировал ее. Он обратился к Юинь:
— Я — Йи Джин-мюн.
Юинь уставилась на попугая.
— Черта с два! — воскликнула она (на драконьем: «Гоблины и хоббиты растащат запасы того, кто в это поверит»).
— Это я, — сказал Красноклюв.
— Ты — Йи Джин-мюн, — повторила Юинь. — Ты — Lady9!Blue.
— Во ши ба, — произнес попугай на варварски искаженном мандаринском.
Знание корейского, которое Юинь приобрела из записей игровых поединков и костюмных постановок, не отличалось полнотой, и теперь, после столь долгого перерыва, едва ли было лучше, чем мандаринский диалект попугая.
— Азиатская Лига в Янгоне, — медленно начала она. — Перед финальным матчем. Что сказала тебе 29 ^_^jade? Повтори.
— Ты предложила ничью, — ответил Красноклюв на том же языке, но куда более бегло. — Я отказалась.
Кулаки Юинь (вернее, кулаки Имоген, пальцы которой показались вдруг слишком длинными и тонкими, а кожа слишком гладкой и бледной) сжались, и она произнесла на мандаринском: