Первая (июнь 1994 года). Из Москвы в Тель-Авив летает “Трансаэро”. Однако до сих пор МИД РФ не заключил коммерческое соглашение с этой компанией. В результате многие сотрудники вынуждены летать через Кипр, что неудобно и невыгодно. Руководство “Трансаэро” (А. Плешаков) утверждает, что оно готово подписать соответствующее соглашение со всеми льготами. Проект такого соглашения находится в МИДе. Очень прощу ускорить рассмотрение этого вопроса и положительно решить его.
Соглашения между МИДом и “Аэрофлотом”'предусматривают взаимные льготы. “Аэрофлот” предоставляет значительные скидки на билеты и сверхнормативный багаж. МИД гарантирует, в частности, бесплатное консульское обслуживание, упрощенную процедуру выдачи загранпаспортов, содействие в приобретении и регистрации автотранспорта.
Вторая (май 1995 года). Пишу конкретно заместителю министра Б. Н. Пастухову. Неоднократно обращался я в МИД с просьбой заключить соглашение с “Трансаэро”… Но никакого движения нет. Правда, начальство уже научилось пользоваться “Трансаэро”. Однако “рядовых” сотрудников продолжают направлять через Кипр. И уже совсем удивительно, когда дипкурьеры, направляющиеся в Тель-Авив, будут делать пересадку в Ларнаке. Возможно, я чего-то не знаю или не понимаю. В таком случае прошу объяснить: что же все-таки происходит? Почему мы продолжаем усложнять жизнь наших сотрудников и их семей, отказываясь пользоваться услугами “Трансаэро”?
Я, конечно, лукавил. Все было понятно. МИД шел на поводу у своего традиционного партнера — “Аэрофлота”, который явно не хотел “дипломатического” признания “Трансаэро”. Материально МИД при этом терял больше, чем “Трансаэро”. Но, видимо, у “Аэрофлота” была мощная политическая поддержка.
Чтобы отвязаться от меня, в конце концов сообщили: в соглашении с “Аэрофлотом” есть статья, препятствующая заключению аналогичных соглашений с другими авиакомпаниями. Раздобыл соглашение, подписанное 6 мая 1996 года Генеральным директором ОАО “Аэрофлот — российские международные авиалинии” Е. И. Шапошниковым и Заместителем министра иностранных дел РФ И. А. Кузнецовым. Статьи, которая бы препятствовала, не обнаружил.
Вся эта история оставила какой-то неприятный осадок. Стыдно было за свое же изворачивающееся и обманывающее начальство…
Прошло более двух лет. В декабре 1998 года мой мидовский знакомый летел в Тель-Авив. Как прежде. Пересадка в Ларнаке — с детьми и багажом. “Аэрофлот” не сдается. Жаль, что сдается МИД.
8 февраля скончался Менахем Бегин, одна из наиболее ярких политических фигур в Израиле. Его называли “террорист № 1”, и он соглашался с этим. Но он же подписал мир в Кэмп-Дэвиде, возвратил Синай Египту и, тем самым, положил начало мирному процессу. Первый в Израиле лауреат Нобелевской премии мира.
Бегин родился в 1913 году в Брест-Литовске. Возглавлял сионистскую молодежную организацию (“Бейтар”) в Польше. В 1940 году был приговорен к 8 годам исправительно-трудовых работ и отправлен в один из лагерей Печорлага. Как польский гражданин, получил разрешение вступить в армию генерала Андерса и покинуть Советский Союз. В 1942 году прибыл в Палестину, где вскоре возглавил подпольную еврейскую военную организацию ЭЦЕЛ (англичане давали 5000 фунтов за выдачу Бегина). После создания Государства Израиль находился в оппозиции социалистическим правительствам. Накануне Шестидневной войны вошел министром без портфеля в правительство национального единства. Потом — снова в оппозиции во главе блока Ликуд. В мае 1977 года Бегин сформировал первое в истории Израиля правое правительство. В качестве своего рода компенсации за уступки Египту Бегин выступил инициатором массированного заселения Западного берега и Газы. По приказу Бегина в июне 1981 года израильские ВВС уничтожили ядерный реактор возле Багдада. В июне 1982 года правительство Бегина начало ливанскую войну (операция “Мир Галилее”). Бегин тяжело переживал раскол в израильском обществе, вызванный войной в Ливане. В августе 1983 года он подал в отставку. И до самой смерти избегал занятий политикой.
10 февраля. Купили и водворили мне на стол первый компьютер. Начал осваивать и радоваться. Но, как оказалось несколько позже, когда мы нацелились на дальнейшее “техническое перевооружение”, радость была преждевременной. “Не имела баба хлопот, так купила порося”. Из Москвы сообщили: 1) желательно приобретать компьютеры в России, 2) компьютеры, купленные на месте, нельзя эксплуатировать, пока их не проверит команда из Москвы, и 3) запрещено устанавливать компьютеры в “рабочей зоне”, то есть в кабинетах дипломатов.
Догадливый читатель, надеюсь, уже понял, что речь шла о бдительности. Как бы всемогущие израильские спецслужбы ни получили возможность считывать информацию с наших машин. Теоретически опасения оправданны. Но практически, если следовать указаниям, значит обречь себя на работу по старинке. Потому, во-первых, что нужны компьютеры именно в “рабочей зоне”. Потому, во-вторых, что проверяльщики из Москвы не приедут тогда, когда это нужно посольству. И потому, в-третьих, что у МИДа нет денег, чтобы купить нам компьютеры.
После долгих переживаний и колебаний (боязно не слушаться начальства) был все-таки выбран путь технического прогресса. “При том понимании”, что действительно секретная информация будет храниться не в компьютерах, а в головах и сейфах. Так и жили.
Что же касается компьютерного обеспечения консульства и нашей бухгалтерии, то тут поддержка и помощь МИДа заслуживает только благодарности.
12 марта прилетела Лена Петровна (имя — по паспорту, не Елена, а именно Лена, в честь реки). Во время своих журналистских скитаний я побывал в десятках посольств. И видел, какую важную роль для атмосферы в коллективе играет “фактор послихи”. К сожалению, нередко — отрицательную роль. Чересчур властные, не слишком обремененные интеллигентностью дамы энергично вмешиваются в посольские дела, создают водовороты пересудов, сплетен, интриг. Стенания по этому поводу мне приходилось выслушивать не раз. Став послом, я решил свести указанный фактор к минимуму.
Мне повезло. Лена Петровна по природе своей далека от каких бы то ни было властных функций. Завхозом, правда, “руководила”, когда возникали какие-то проблемы в резиденции. Поваром не могла руководить, поскольку его не было. От повара мы с Петровной отказались. Мы не привыкли к тому, чтобы посторонний человек всегда находился рядом, в доме. Тем более, что мелочевку всякую мы сами могли готовить. Когда приемы, выручали сотрудники посольства. А на ставку повара трудоустроили пару человек. На половину такой ставки раз в неделю приезжала жена шофера Валя Гашешенкова, помогала наводить чистоту, сооружала обед на несколько дней.