В это время фыркнул Сева. Лицо у него вытянулось от изумления, он шепотом поинтересовался:
— Вы, это, разговариваете, что ли? — Почти мгновенно он опустил глаза в пол, прислушиваясь, вероятно, к голосу Ирдика у себя голове, а затем громко хмыкнул:
— Ничего себе, п-прямо в глаз-з?
— Мне бы еще парочку засушенных приматов и гаечный ключ на тридцать шесть, я бы такой фокус показал, что о-го-го! Закачаешься!!
— Вешает лапшу на ухи? — Скрипнула дверь, и в ванной комнате возник остроносый граф Яркула.— Вы его не слушайте, он всем зубы заговаривает.— С появлением графа, аккуратно прикрывшего за спиной дверь, стало совсем тесно. Яркула, к нашему с Севой удивлению, точь- в-точь как и Ирдик, нисколько не изменился после вчерашнего. Только волосы чуть-чуть растрепались, но граф важно смочил их водой и разгладил ладонью по черепу. После чего повернулся к нам лицом, улыбнулся белоснежными клыками и махнул головой, как бы спрашивая: «Что, у вас нет проблем?»
Сева со скрипом пробрался вдоль стенки и поспешил выскользнуть в просторный коридор. Я хотел было последовать за ним, но Яркула решительно взял меня за плечи и усадил на край ванны...
— Что-то случилось? — поинтересовался я.
Ирдик прижал палец ко рту и едва слышно
шепнул:
— Говори тихо. Нас могут услышать.
— Кто?! Опять с утра какие-то заморочки?
Ирдик закатил глаза, и снова в моем левом
ухе вслед за коротким шипением и треском, как в приемнике, раздался голос:
«Будем говорить телепатически».
Вслед за этим вдруг отозвался ясным голосом Яркула, но уже в другом ухе:
«Так надо!»
Хорошая все-таки стереосистема получается. О подобном телепатическом явлении я читал в какой-то газете совсем недавно. Правда, в том случае женщина слышала голоса мертвых людей, причем несколько десятков голосов сразу. Позже женщину упекли в клинику, для изучения... В голове мелькнула шальная мысль — а может, я тоже с катушек слетел, вместе с Севой? А? Но вместо этого я посмотрел на Яркулу и спросил мысленно:
«Что-то случилось?»
«Тут, понимаешь, такое дело...» — На лице графа отразилась некоторая задумчивость, словно он тщательнейшим образом подбирал слова. Я насторожился...
«Короче, Витек, займи червонец до конца месяца».
Наверное, я в тот момент выглядел таким ошарашенным, что ни джинн, ни вампир не сдержали снисходительных улыбок. Напрочь забыв о том, что сижу на краю ванны, я в задумчивости откинулся назад и съехал внутрь. Смягчила мое неожиданное падение невидимая сила, которая вырвалась искрящейся струей из глаз Ирдика, окутала меня, усадила на место, после чего потускнела и угасла.
«Ну так как?» — Граф присел передо мной на корточки, закрывая собой выход. Его острый нос смотрел мне прямо в подбородок. Слава богу, что не клыки.
«А почему шепотом?»
«Ясное дело почему. Чтобы Дидро не услышал. За одалживание денег у клиента — штраф в размере месячной зарплаты джинна».
— Это очень плохо,— добавил Ирдик весомо.— У меня ведь семья, дети, знакомые в лам- по-баре.
— Где?
— В баре, который находится внутри лампы. Я кто, по-твоему,— джинн? А джинны живут в лампах. А бар у нас загляденье. Когда входишь внутрь, дверцы открываются автоматически и страшный голос под звуки фанфар говорит: «Я бар лампы!» Звучит? Я же тебе только вчера объяснял.
— Ага,— ответил я.
Сознаваться в том, что во время его объяснений вчера вечером я просто дрых на диване, мне не хотелось. Во-первых, оскорбить можно, а во-вторых, все-таки из вчерашнего я кое-что помню. Правда, очень смутно. И мало. Урывками.
— Зачем вам червонец? — Я продолжал держать оборонительные позиции.
Ирдик с Яркулой переглянулись. Интересно, куда подевалась их взаимная враждебность?
— Куда девалась...— ответил Ирдик в правом ухе.
— Туда и девалась,— закончил Яркула в левом.
Я от неожиданности вздрогнул.
— А деньги нужны, Витек... У графа одна коронка на верхней челюсти сточилась. Почистить бы надо. А у меня вот это.— Ирдик пододвинулся поближе, повернул голову и ткнул пальцем в черное ушное отверстие. Само ухо отсутствовало.
— Ну? — не понял я, вглядываясь в бесконечную черноту ушного отверстия.
— Это ухо,— пояснил Ирдик,— и в нем грязь. Палочкой или вилкой достать я ее не смогу. Вот и нужна операция или серная кислота на худой конец.
— Что?! — воскликнул я.
— Н2SО4 ,— сказал как отрезал джинн.— Поясняю — очень хороший способ избавиться от грязи в ухах.
— Извольте! — Я встал.— Червонец под подушкой на диване. Его и возьмите.
— Под синей подушкой? Мы его взяли.— Яр- кула вскинул руки, словно собирался взлететь.— Мы еще нашли пятерку в вазе, две десятки в шкафчике под телевизором и полтинник среди книг. По-моему, все. Верно, Ирдик?
— Полтинник?! На полке?!
— На полке.
— Но ведь это мой полтинник, который я отложил в позапрошлом месяце на черный день!— моргая и осипнув от удивления, выдавил я.
— Да, да, был твой,— поправил джинн,— теперь нет. Так как насчет десятки?
— ??
— Деньги давай,— повторил граф, протягивая длань с дрожащими от возбуждения пальцами.
— Спросите у Севы, у него были,— быстро сказал я и выскочил из ванной. У двери как раз нашелся Сева, который постарался сделать вид, что нисколечко (даже ни капельки) не пытался подслушивать. При этом энергичными движениями тщательно натирал чесноком уже где-то найденную горбушку хлеба.
— Для профилактики. На всякий случай,— стал пояснять Сева.— Хочешь? Ни один вампир не пристанет. Я читал.
— Это не поможет,— хладнокровно сказал я,— Там, это... Короче, тебя зовут.
Проследив за тем, как бледный Сева, запихивая остатки чеснока в рот, исчезает за дверью, я пошел проверять территорию квартиры.
Все сияло свежестью и белизной, причем в прямом смысле этого слова. Матерый солнечный заяц, отражаясь от стола, нагло слепил глаза. Моя немногочисленная мебель излучала первозданную свежесть, словно я ее только вчера привез из магазина. Даже люстра висела на прежнем месте. Солнечный заяц так и норовил залепить мне глаза, так что я не сразу разглядел Дидро. А когда разглядел, удивился еще пуще! На лысой голове его теперь сияло желтоватое кольцо, похожее на нимб, но немного приплюснутое и изогнутое около ушей. Очков не было. Как и одежды. Строгий Нефилософ, он же блюститель порядка, стоял в моей квартире в белых трусах в синий горошек, на ногах — черные носки и чесал пупок. Подняв на меня заспанные глаза, он хмуро спросил, который час.
— Половина девятого. Почти завтрак.
— Сначала дело — еда потом,— четко послышался голос Сарь Сысоича.
Доносился он почему-то из кухни. Я прошел туда, но головы не обнаружил.
— Приветствую,— раздалось в голове,— отвори дверцу холодильника, марципан, разве не понятно?
Я отворил дверцу. Сарь Сысоевич вперил в меня мутный взор.
— Ты абсолютно прав,— в ответ на мои мысли сказал он,— я начинаю растворятся во Вселенной, по-вашему — разлагаться. Снаружи еще не так заметно, а внутри — хуже. Мозги за день поплыли и протекают сверху сквозь потолок. А запах... Вот и приходится отсиживаться в холодильнике. Это у тебя самое холодное место.
— Еще есть балкон,— сказал я.
— На балконе жарковато. Я и так здесь сижу голый по пояс. А в такой маленькой голове не очень-то и разденешься. Всякий проводок так и норовит впиться в бок.
— Понятно,— протянул я,— Тогда у меня еще вопрос. Как мы собираемся найти тело?
— Маленькая поправка, не найти тело, а узнать, где оно находится. Искать его, как и приводить,— ваша, марципановская, задача.
— Я думал, с марципанами покончено!
— С ними никогда не может быть покончено. Это вечно!
— Пойду-ка я в туалет,— все еще сонным голосом заявил Дидро. Все это время он с хмурым лицом слушал наш диалог, глядя исподлобья.
— Сколько, ты говоришь, у вас в городе моргов? — не унимался Сарь. Я напряг память, вспоминая, когда я о подобном говорил. Что-то смутное в голове, конечно, проглядывалось. Разглядеть там что-нибудь конкретно мешал взявшийся откуда-то голос моего бывшего начальника Теодора Шнапса. Голос в основном ничего не говорил, а ругался матом.
— Пять, кажется,— вспомнил я.
— Пять моргов для такого вот городишки?! Нехило.— Сысоич весело улыбнулся.— Тогда будем действовать! Для начала позвони этому... как его, ну, который рубил, гад эдакой. Его сотрудничество может пригодиться, а потом...
В этот момент в комнату ворвался взволнованный Сева. Секунду повращав глазами, он наткнулся взором на меня и, склонившись к моему уху, сбивчивым шепотом попросил занять десятку до получки. Насилу справившись с раздражением, вызванным запахом чеснока, обильно источаемым Севиным ртом, я все тем же шепотом ответил, что денег у меня нет, и вкратце объяснил всю сложность своего положения. А в конце добавил, что пускай радуется, что я с него денег не сдеру за съеденное им вчера. Выслушав все очень и очень внимательно, Сева слегка побледнел и снова ушел. Жалобно скрипнула дверь в ванную.