с благодарностью.
— По годам, да. Я практически перешагнула ступень.
— Не понимаю. Какую ступень?
— Это просто выражение. Оно означает, что моя молодость позади.
— Но твоя сестра так не думала?
— Она хотела, чтобы я перестала путешествовать. Чтобы нашла работу певицы где-нибудь поближе к ней.
— Но ты этого не хотела?
— Нет. Я всегда думала, что нахожусь в одном концерте от взлета. Одно выступление вдали от дома, которое изменит все, — пояснила Мэрайя. — И тогда я стану звездой.
— Кажется, я понимаю. Мы всегда шутили, что найдем тот единственный груз, который принесёт нам состояние, — Кестов отвернулся от нее, его взгляд был отрешенным. — По крайней мере, я шутил. Я был доволен своей жизнью. Теперь же знаю, что мой брат не был доволен.
— А я была вполне довольна своей. Ну, большую часть времени. — Перед глазами промелькнули пустые гостиничные номера. — Но думаю, что отчасти это было потому, что я знала, что всегда могу вернуться к сестре. Что у меня есть дом и семья, которые ждут, пока я путешествую.
— Братан был моей семьей. Я не могу простить себе, что не понял его желаний.
Мэрайя подошла и положила свою руку поверх его. После долгого молчания Кестов вздохнул и сменил тему.
Большую часть дня они провели за разговорами, капитан рассказал ей о своих приключениях в качестве торговца, а она ему — о своей жизни в дороге. Они оба старательно избегали разговоров о близких и надежде найти их на Тревелоре.
Когда наступило время ужина, они приготовили его вместе, — по крайней мере, Мэрайя помогла ему нажать на кнопки — а затем к ним присоединились остальные члены экипажа. Первым появился доктор. Как и Пловак, он был высоким и худым, но у него была молочно-белая кожа и рыжие волосы длиной до пояса, завязанные в замысловатую косичку. С каждого виска поднимались два маленьких усика. Как и остальные члены экипажа, он был вежлив, но ел очень мало, а говорил еще меньше.
После ужина Малдост неловко попросил Мэрайю спеть для них.
— Уверен? Сомневаюсь, что ты знаешь хоть одну из моих песен, — засомневалась она.
Малдост пожал плечами.
— Я не знал песню, которую ты пела слонгам, но она мне понравилась.
Мэрайя бросила беспомощный взгляд на Кестова, но он только улыбнулся и призвал ее продолжать. Быстро вспомнив свой репертуар, она начала с песни Джимми Баффета. Мэрайя подозревала, что члены экипажа оценят аналогию с моряком, и ко второму припеву все уже подпевали.
Когда она закончила, все они щелкнули пальцами, вместо аплодисментов, и Мэрайя рассмеялась. Почему она так упрямилась?
Остаток вечера прошел за тем, что она развлекала очень благодарную публику. Даже Вовиан остался в гостиной, хотя Мэрайя заметила, как дрожали его пальцы, когда он аплодировал. В заключение она спела «Этот прекрасный мир», позволив словам пролиться в тишине. На этот раз аплодисментов не было, только благодарное молчание, которое значило больше, чем аплодисменты.
— Вот и все, господа.
— Спасибо, госпожа Мэрайя, — серьезно сказал Пловак. — Очень приятный вечер.
— Не за что.
Все остальные поблагодарили ее и разошлись, оставив ее наедине с Кестовом. В течение всего вечера он почти ничего не говорил, хотя она постоянно чувствовала, что капитан наблюдает за ней, а его хвост часто касался ее запястья или лодыжки.
— Все в порядке? Я не хотела занимать весь вечер.
— Ты очень талантлива, моя мири, — мягко похвалил Кестов. — Я понимаю, почему ты хочешь поделиться этим даром с миром.
— Я люблю петь, — согласилась Мэрайя, — но еще я потратила много времени в ожидании славы и удачи.
— Стать, как ты это назвала? Звездой?
— Именно. Теперь я не уверена, что это то, чего действительно хотела, — Мэрайя усмехнулась. — Возможно, пять инопланетян на космическом корабле были моей самой идеальной аудиторией все это время.
— Надеюсь на это, — Кестов замолчал на мгновение, как будто собирался сказать что-то еще, затем покачал головой. — Пойдем, проверим Тайку и малышей.
— Ты уверен, что это Лилат преследует тебя? — поддразнила она, следуя за капитаном вниз по лестнице. — Похоже, что ты скучаешь по ней не меньше.
— Должен признать, это незабываемый опыт. Она такая маленькая и беспомощная, но доверяет мне.
— Малышка знает, что ты никогда не причинишь ей вреда, — тихо ответила Мэрайя, когда они дошли до загона.
Ограждения были убраны, но все малыши свернулись калачиком у Тайки на животе, ее хобот закрывал их. Слонга посмотрела на них большими темными глазами и коснулась каждого из них хоботом.
— Спокойной ночи, Тайка, — прошептала Мэрайя.
Наверху лестницы Кестов направился было к своей каюте, но потом замешкался.
— До сих пор мне это не приходило в голову. Этот корабль не оборудован для пассажиров. Здесь нет дополнительных кают.
— Хочешь, чтобы я осталась спать со слонгом? — поддразнила она.
— Конечно, нет.
Кестов выглядел настолько потрясенным, что Мэрайя сдалась и легонько похлопала его по хвосту, который снова обвился вокруг ее талии.
— Я знаю, ты бы так не поступил.
Кестов посмотрел на ее руку на своем хвосте, и его глаза закрылись. Мэрайя увидела, как сжался его кулак, вспомнила, что он сказал раньше, и убрала руку.
— Прости.
— Пожалуйста, не извиняйся. Это очень… приятно. Но, возможно, немного разочаровывает, — прежде чем она успела ответить, он продолжил: — Позволь я возьму чистую форму и оставлю тебя спать.
— Но где ты собираешься спать?
— В комнате отдыха. В медицинской лаборатории есть кровать, но… — капитан скривился. — Я бы предпочел не спать на ней.
Кестов молча последовал за ней в каюту, а затем прямо к шкафу. Мэрайя посмотрела на кровать — она была очень большой. Не сойдет ли она с ума, если предложит ему разделить постель? Нет, решила землянка. Она совершенно не боялась, что капитан воспользуется ею. Если что, все может быть наоборот, с горечью подумала Мэрайя, когда он наклонился, чтобы что-то взять, и она залюбовалась тем, как форма обтягивает его зад.
— Ты можешь остаться, — пролепетала она. — Если хочешь, конечно.
— Ты уверена? — спросил он, развернувшись так быстро, что Мэрайя инстинктивно сделала шаг назад.
— Да. Но я просто предлагаю тебе переночевать здесь. Больше ничего.
— Конечно, нет, — Кестов посмотрел на кресло. — Я могу спать там, если тебе так будет удобнее.
— Нет, все в порядке. Мы можем разделить кровать, не нападая друг на друга, верно? — спросила она с надеждой.
— Я бы никогда не напал на тебя. — Его глаза потемнели. — Уверяю тебя, у меня совсем другие желания.
— Именно это меня и беспокоит, — пробормотала она.
— Моя мири, если ты беспокоишься об этом, обещаю, что мне будет вполне комфортно