Читать интересную книгу Когда я вернусь (Полное собрание стихов и песен) - Александр Галич

ПОСЛЕ ВЕЧЕРИНКИ

Под утро, когда устанутВлюбленность, и грусть, и зависть,И гости опохмелятсяИ выпьют воды со льдом,Скажет хозяйка – хотитеПослушать старую запись? –И мой глуховатый голосВойдет в незнакомый дом.

И кубики льда в стаканеЗвякнут легко и ломко,И странный узор на скатертиНачнет рисовать рука,И будет бренчать гитара,И будет крутиться пленка,И в дальний путь к АбакануОтправятся облака

И гость какой-нибудь скажет:– От шуточек этих зябко,И автор напрасно думает,Что сам ему черт не брат!– Ну, что вы, Иван Петрович, –Ответит гостю хозяйка, –Бояться автору нечего,Он умер лет сто назад…

СЧАСТЬЕ БЫЛО ТАК ВОЗМОЖНО

Когда собьет меня машина,Сержант напишет протокол,И представительный мужчинаТот протокол положит в стол.

Другой мужчина – ниже чином,Взяв у начальства протокол,Прочтет его в молчаньи чинном…Прочтет его в молчаньи чинномИ пододвинет дырокол!

И продырявив лист по краю,Он скажет: «счастья в мире нет –Покойник пел, а я играю…Покойник пел, а я играю, –Могли б составить с ним дуэт!»

СМЕРТЬ ИВАНА ИЛЬИЧА

Врач сказал:«Будь здоров! Паралич!»Помирает Иван Ильич…

Ходят дети с внуками на цыпочках,И хотя разлука не приспела,Но уже месткомовские скрипочкиПринялись разучивать Шопена.

Врач сказал:«Может, день, может, два,Он и счас уже дышит едва».

Пахнет в доме горькими лекарствами,Подгоревшим давешним обедом,Пахнет в доме скорыми мытарствамиПо различным загсам и собесам.

Врач сказал:«Ай-ай-ай, вот-те раз!А больной-то, братцы, помер у нас».

Был он председателем правления,Но такая вещь житье-бытье,Не напишешь просьбу о продлении,Некому рассматривать ее.

Врач сказал:«Извиняюсь привет!»Ждал врача подгоревший обед.

СЛАВА ГЕРОЯМ

(анти-песня)

(совместно с Шпаликовым)

У лошади была грудная жаба,Но лошадь, как известно, не овца!И лошадь на парады выезжала,И маршалу про жабу ни словца.

А маршал, бедный: мучился от рака,Но тоже на парады выезжал,Он мучился от рака, но, однако,Он лошади об этом не сказал,

Нам этот факт Великая ЭпохаВоспеть велела в песнях и в стихах,Хоть лошадь та давным-давно издохла,А маршала сгноили в Соловках.

БОЛЬНИЧНАЯ ЦЫГАНОЧКА

А начальник все, спьяну, про Сталина,Все хватает баранку рукой,А потом нас, конечно, доставилиСанитары в приемный покой.Сняли брюки с меня и кожаночку,Все мое покидали в мешок,И прислали Марусю-хожалочку,Чтоб дала мне живой порошок.

А я твердил, что я здоров,А если ж, печки-лавочки,То в этом лучшем из мировМне все давно до лампочки,Мне все равно, мне все давноДо лампочки!

Вот лежу я на койке, как чайничек,Злая смерть надо мною кружит,А начальничек мой, а начальничек,Он в отдельной палате лежит.Ему нянечка шторку подвесила,Создают персональный уют,Водят к гаду еврея-профессора,Передачи из дома дают!

А там икра, а там вино,И сыр, и печки-лавочки!А мне – больничное говно,Хоть это и до лампочки,Хоть все равно, мне все давноДо лампочки!

Я с обеда для сестрина мальчикаГраммов сто отолью киселю,У меня ж ни кола, ни калачика,Я с начальством харчи не делю!Я возил его, падлу, на «чаечке»,И к Маргошке возил, и в Фили,Ой, вы добрые люди, начальнички!Соль и гордость родимой земли!

Не то он зав, не то он зам,Не то он печки-лавочки,А что мне зам!Я сам с усам,И мне чины до лампочки,Мне все чины до ветчиныДо лампочки!

Надеваю я утром пижамочку,Выхожу покурить в туалет,И встречаю Марусю-хожалочку, –Сколько зим, говорю, сколько лет!Доложи, говорю, обстановочку,А она отвечает не в такт –Твой начальничек дал упаковочку –У него получился инфаркт! –

На всех больничных корпусахИ шум, и печки-лавочки,А я стою – темно в глазах,И как-то все до лампочки,И как-то вдруг мне все вокругДо лампочки…

Да, конечно, гражданка гражданочкой,Но когда воевали, братва,Мы ж с ним вместе под этой кожаночкойНочевали не раз и не два,И тянули спиртягу из чайника,Под обстрел загорали в пути…Нет, ребята, такого начальникаМне, наверно, уже не найти!

Не слезы это, а капель,И все, и печки-лавочки,И мне теперь, мне все теперьФактически до лампочки,Мне все теперь, мне все теперьДо лампочки!

ПРАВО НА ОТДЫХ

Первача я взял ноль-восемь, взял халвы,Пару «рижского» и керченскую сельдь,И отправился я в Белые СтолбыНа братана да на психов поглядеть.

Ах, у психов жизнь, так бы жил любой:Хочешь – спать ложись, а хочешь – песни пой!Предоставлено им вроде литера,Кому от Сталина, кому от Гитлера!

А братан уже встречает в проходной,Он меня за опоздание корит,Говорит – давай скорей по одной,Тихий час сейчас у психов, – говорит.

Шизофреники – вяжут веники,А параноики – рисуют нолики,А которые просто нервные,Те спокойным сном спят, наверное.

А как приняли по первой первача,Тут братана прямо бросило в тоску,Говорит, что он зарежет главврача,Что он, сука, не пустил его в Москву!

А ему ж в Москву не за песнями,Ему выправить надо пенсию,У него в Москве есть законная,И еще одна есть – знакомая.

Мы пивком переложили, съели сельдь,Закусили это дело косхалвой,Тут братан и говорит мне: «Сень, а Сень,Ты побудь тут за меня денек-другой!

И по выходке, и по роже мыЗавсегда с тобой были схожими,Тебе ж нет в Москве вздоха-продыха,Поживи здесь, как в доме отдыха».

Тут братан снимает тапки и халат,Он мне волосы легонько ворошит,А халат на мне – ну, прямо в аккурат,Прямо, вроде на меня халат пошит!

А братан – в пиджак, да и к поезду,А я булавочкой – деньги к поясу,И иду себе на виду у всех,А и вправду мне – отдохнуть не грех!

Тишина на белом свете, тишина,Я иду и размышляю, не спеша, –То ли стать мне президентом США,То ли взять да окончить ВПШ!… [20]

Ах, у психов жизнь, так бы жил любой:Хочешь – спать ложись, а хочешь – песни пой!Предоставлено нам вроде литера,Кому от Сталина, кому от Гитлера!..

РАССКАЗ, КОТОРЫЙ Я УСЛЫШАЛ В ПРИВОКЗАЛЬНОМ ШАЛМАНЕ

Нам сосиски и горчицу –Остальное при себе,В жизни может все случитьсяМожет «А», а может «Б».

Можно жизнь прожить в покое,Можно быть всегда в пути…Но такое, но такое! –Это ж Господи, прости!

Дядя Леша, бог рыбачий,Выпей, скушай бутерброд,Помяни мои удачиВ тот апрель о прошлый год,

В том апреле, как в купели,Голубели невода,А потом – отголубели,Задубели в холода!

Но когда из той купелиМы тянули невода,Так в апреле преуспели,Как, порою, за года!

Что нам Репина палитра,Что нам Пушкина стихи:Мы на брата – по два литра,По три порции ухи!

И айда за той, фартовой,Закусивши удила,За той самой, за которойТри деревни, два села!

Что ни вечер – «Кукарача»!Что ни утро, то аврал!Но случилась незадача –Я документ потерял!

И пошел я к Львовой Клавке:– Будем, Клавка, выручать,Оформляй мне, Клавка, справки,Шлепай круглую печать!

Значит, имя, год рожденья,Званье, член КПСС.Ну, а дальше – наважденье,Вроде вдруг попутал бес.

В состоянии помятомГоворю для шутки ей, –– Ты, давай, мол, в пункте пятомНапиши, что я еврей!

Посмеялись и забыли,Крутим дальше колесо,Нам все это, вроде пыли,Но совсем не вроде пылиДело это для ОСО!

Вот прошел законный отпуск,Начинается мотня.Первым делом, сразу «допуск»Отбирают у меня,

И зовет меня Особый,Начинает разговор, –– Значит, вот какой особой,Прямо скажем, хитрожопой!Оказался ты, Егор!

Значит все, мы кровь на рыле,Топай к светлому концу!Ты же будешь в ИзраилеЖрать, подлец, свою мацу!

Мы стоим за дело мира,Мы готовимся к войне!Ты же хочешь, как Шапиро,Прохлаждаться в стороне!

Вот зачем ты, вроде вора,Что желает – вон из пут,Званье русского майораПроменял на «пятый пункт».

Я ему, с тоской в желудке,Отвечаю, еле жив, –– Это ж я за ради шутки,На хрена мне Тель-Авив!

Как он гаркнет: – Я не лапоть!Поищи-ка дурачков!Ты же явно хочешь драпать!Это ж видно без очков!

Если ж кто того не видит,Растолкуем в час-другой,Нет, любезный, так не выйдет,Так не будет, дорогой!

Мы тебя – не то что взгреем,Мы тебя сотрем в утиль!Нет, не зря ты стал евреем!А затем ты стал евреем,Чтобы смыться в Израиль!

И пошло тут, братцы-други,Хоть ложись и в голос вой!..Я теперь живу в Калуге,Беспартийный, рядовой!

Мне теперь одна дорога,Мне другого нет пути:– Где тут, братцы, синагога?!Подскажите, как пройти!

РЕКВИЕМ ПО НЕУБИТЫМ