А большинство заключенных, по данным Human Rights Watch, не имеют ни адвокатов, ни предъявленных им каких-либо официальных обвинений. При этом правозащитная организация дополнительно уточняет, что ей известно о более чем 8 тысячах таких задержанных. В то время как точное число задержанных (и правительством, и разобщенными группировками боевиков) никому не известно.
Еще одна яркая отличительная особенность именно Ливии — наличие в ней такого явления, как города-призраки.
Самый яркий пример этого — город Таверга. Расправа над Муаммаром Каддафи 20 октября 2011 года была произведена «повстанцами из Мисураты» возле родного города Каддафи Сирта. После этой расправы боевики захватили соседний город Таверга, который поддерживал режим Каддафи, и изгнали оттуда всех его оставшихся в живых жителей. Население Таверги составляло тогда 25 тысяч человек. И Таверга превратилась в город-призрак.
О том, что там происходило дальше, можно судить по материалам, которые российские аналитики и журналисты кропотливо собирают по обрывкам из ливийских электронных СМИ.
В октябре 2012 года Бани-Валид был взят в осаду, проведенную с беспримерной жестокостью. Вечером 25 октября, по некоторым данным, Бани-Валид бомбила авиация с эмблемами Мисураты и сегодняшнего Триполи. Причем бомбила с применением белого фосфора. Свидетели из Ливии сообщают о присутствии среди атаковавших Бани-Валид подразделений катарского и иорданского спецназа.
Ливийские сайты сообщают также о действиях во время той осенней осады на окраинах Бани-Валида отрядов в костюмах химзащиты. Эти отряды были заняты тем, что собирали тела защитников и жителей города, погибших в результате бомбардировок белым фосфором, и перевозили их в город-призрак Тавергу.
Вспомним, сколько было потрачено усилий, чтобы обвинить сирийского президента Башара Асада только еще в подготовке к применению химического оружия. А здесь — имеются свидетельства применения, которые могут быть проверены. Тем более, если Таверга превратилась теперь в город-могильник.
Во что превратился тогда сам Бани-Валид, где дома сравнивали с землей вместе с людьми при помощи непрерывных артобстрелов… Скажем так, в социальные сети оставшиеся в живых писали из Бани-Валида, что погибших, клочья которых были перемешаны с обломками, нельзя ни опознать, ни сосчитать. Многие семьи исчезли в этой пыли.
Точно так же из Ливии распространяется волна никем в цивилизованном сообществе не собираемых и не проверяемых сведений о беспрецедентном количестве самоубийств заключенных (в первую очередь, женщин).
В общем, в Ливии, как нигде, ворожит зло. И конца этому не видно.
Можно ли говорить о преступлениях, совершающихся против ливийского населения, как о мироустроительном процессе? Наверное, поскольку бесконтрольная бесчеловечность обладает способностью по-своему изменять мир. В конце концов, преисподняя — это тоже элемент определенного представления о мироустройстве.
В племенной Ливии, кстати, на судьбу способствовавших этому злу смотрят по-своему.
Через год после смерти Муаммара Каддафи в ливийских соцсетях начал быстро приобретать известность и даже легендарность сюжет о проклятии Каддафи в адрес его убийц. В последние мгновения жизни Каддафи повторял им «харам аллейкум». Это считается если не буквально словом проклятия, то обозначением «позора», то есть того нарушения дозволенного, которое обрекает на проклятие.
Несколько дней спустя палачей Каддафи именно проклял в мечети Сирта (родного города Каддафи) весьма почитаемый имам. Устами этого духовного лица было объявлено, что убийцы будут сами уничтожать друг друга.
Еще тогда, в октябре 2011 года, в соцсетях появились фотографии убийц Каддафи, подобранные из заснятой казни. Фотографии снабжались призывом в случае узнавания палачей сообщать их имена.
Дальше все происходило достаточно последовательно.
В ноябре 2011 года промелькнуло сообщение о казни эмира «Батальона 17 февраля» Ахмеда аль-Мжири. Сторонники Каддафи приговорили его к повешению за «участие в расправе над мучениками Сирта» и повесили на ЛЭП у въезда в этот город.
В августе 2012 года сообщение о смерти боевика Али Харруса в соцсетях было снабжено фотографией, где он позирует на фоне тел отца и сына Каддафи.
25 сентября 2012 года в парижском госпитале умер от ранения Омран Джумаа Шаабан, известный тем, что нашел Каддафи в дренажной трубе, и гордившийся тем, что его истязал. Именно смерть Шаабана послужила формальным поводом для осады и штурма Бани-Валида, во время которых, не желая попасть в руки врага, ожесточенное сопротивление оказывали жители всех возрастов.
16 октября 2012 года умер в тунисском госпитале раненый под Бани-Валидом командир подразделения «Гепарды» Омран Абдельсалям аль-Уэйб из Мисураты (города противников Каддафи). Он также был участником истязаний Каддафи, и сообщение о его смерти было аккуратно снабжено фотографией, подтверждающей участие этого лица в казни Каддафи.
И, наконец, еще одна черта современной Ливии — это возникающие повсеместно вооруженные столкновения между группировками боевиков, связанными ранее общей задачей обрушения режима Каддафи. Теперь их междоусобицы приводят к многочисленным жертвам.
На фоне этой череды смертей и вооруженных столкновений у многих ливийцев крепнет убеждение, что «харам Каддафи» (его проклятие врагам) — работает.
А чем же заняты в это время лидеры мироустроительства — США? Они уже пятый месяц с пеной у рта обсуждают вопиющую гибель четырех своих граждан (в первую очередь — американского посла Кристофера Стивенса) 11 сентября 2012 года в Бенгази, оплоте «победивших повстанцев». И из-за этой гибели скандально теряют посты одни высокие лица в США и блокируется назначение других.
24 января 2012 года состоялось шестичасовое выступление в конгрессе Хиллари Клинтон, покидавшей пост госсекретаря США. Под давлением республиканцев Клинтон признала вину возглавляемого ею на тот момент Госдепартамента в гибели посла США в Ливии Криса Стивенса и трех сотрудников консульства в Бенгази.
Кроме того, она согласилась с выводами независимой комиссии бывшего посла Томаса Пикеринга о том, что главной причиной гибели четырех американцев в Бенгази являются «систематические провалы в работе центрального аппарата Госдепа и отсутствие должного взаимодействия между его подразделениями».
Отвечая на вопросы, Хиллари Клинтон вела себя эмоционально. Рассказала, как едва не заплакала, когда встречала самолет с убитыми сотрудниками.
Затем Клинтон был задан вопрос о том, почему сначала Госдеп объявил это нападение случайным, и лишь позднее атакующих начали называть террористами. Реагируя на этот вопрос, Клинтон ударила кулаком по столу и воскликнула: «Да какая сейчас разница?! Там были убиты четыре американца. И наша работа заключается в том, чтобы понять, что произошло и как не допустить повторения подобных событий».
Сколько страсти ради четырех собственных погибших сограждан!
Впрочем, о ливийском бесконечном кровопролитии американцы тоже иногда вспоминают. О нем вспомнил, например, в октябре прошлого года в интервью телеканалу Newsmax TV бывший директор ЦРУ Майкл Хайден. То есть лицо, принадлежавшее к той спецкорпорации, сотрудники которой погибли в Бенгази.
Он заявил, что решение администрации Белого дома о вмешательстве во внутренние дела Ливии и свержении режима Каддафи было принято без учета местной специфики.
Хайден сказал: «Перед вторжением в Ирак, десять лет тому назад, я напомнил госсекретарю Колину Пауэллу о правиле «тронул — купи»: если нанес урон, должен приобрести испорченный товар. Это же правило действует и в Ливии — мы помогли свергнуть режим Каддафи и теперь несем ответственность за хаос в этой стране. Если раньше мы видели там угнетателя и угнетенных, то теперь нарратив изменился — Восток против Запада, клановые разборки, исламские экстремисты. Вышло наружу все, что ранее тлело под спудом».
Тогда же в октябре, перед самой спецбомбардировкой Бани-Валида, от событий в Ливии отстранился генсек НАТО Расмуссен. На заданный ему вопрос о происходящем в этом городе он ответил: «Мы завершили нашу операцию в Ливии 31 октября прошлого года, и у нас нет намерений возвращаться».
Задача выполнена. Страна превращена в гигантское лобное место.
Таково реальное содержание того, что на языке политологии принято корректно именовать «нестабильностью».
Сегодняшняя Ливия — это зона «мироустроительного ада». Произведенный в Ливии, этот ад экспортируется его агентами в соседние страны региона.
Именно оружием, разграбленным ливийскими «повстанцами» со складов для «народной самообороны Джамахирии», сейчас воюют племенные ополчения в суданском Дарфуре, а также радикальные исламисты в Мали, Алжире, Конго и, прежде всего, в Сирии. Именно хаос множества межплеменных конфликтов в Ливии запускает те же конфликты в половине Африки.