Осмотрев всё оружие, и оставшись очень довольным, я предложил фон Штуббе отойти под кроны высоких деревьев, где не было густого кустарника и подлеска, и где можно было спокойно переговорить, с глазу на глаз, без лишних ушей. Захватив свои сумки и мешок, я отправился вместе с ним в это место, подальше от любопытных и алчущих глаз его команды.
Мои воины начали галдеть, обсуждая ящики с оружием, и немногие разновидности попутных товаров, которые доставил мне Штуббе. Его же команда с любопытством осматривалась вокруг. Внимание его людей привлёк бунчук на моём копье, которое стояло воткнутым в землю, в центре разбитого нами лагеря. Не обращая специально на это внимание, мы отошли, и начали долгожданный разговор.
Феликс вытащил тщательно сберегаемый запас пахитосок, лежащих в серебряном портсигаре. Достал одну из них. Раскурил от зажигалки, и пахнул вверх ароматным табачным дымом, предварительно сильно затянувшись. В ответ на это, я достал из своего кожаного мешка, лично мною сделанную, самокрутку, из табака, найденного в городе Вау. Курить я не любил, так, баловался по малолетству, но здесь смысл был совсем в другом.
В своих странствиях по Южному Судану, я наткнулся на необычное дерево, называемое шерстистой пальмой. Её плоды содержали в себе, помимо семян, вполне съедобных, ещё и волокна, сильно напоминавшие шерсть, и служившие прекрасным материалом для поглощения вредных веществ. Это свойство натолкнуло меня на мысль, приспособить их в качестве фильтра для папирос, или сигар.
И раз мысль пришла в голову, то я бросился её реализовывать, любым, доступным для меня способом. Сейчас я возжёг свою импровизированную сигару, с приделанным к ней фильтром из шерстистых волокон, от огня зажигалки, любезно предложенной Феликсом. Раскурив сигару, я тоже, как и фон Штуббе, затянулся крепким табачным дымом.
От крепкого дыма, пусть и пропущенного через фильтр, закружилась голова, а мысли стали более чёткими и ясными. Фон Штуббе с интересом смотрел на моё изобретение. Заметив его интерес, я предложил попробовать мою сигару, но не на манер трубки мира (я тоже брезглив), а достал ему другую.
Докурив свою пахитоску, Феликс осторожно принял от меня большую сигару, и, покрутив её в пальцах, рассмотрел со всех сторон. Недоверие и любопытство боролись в нём столь сильно, что даже отразились на лице.
В конце концов, он пришёл к выводу, что травить его мне нет никакого смысла, и, осторожно затянувшись, начал раскуривать сигару. Несколько минут прошли в молчании. Затем я, не дожидаясь его вопросов, объяснил принцип работы сигаретного фильтра, заодно рассказав ему о действии никотина.
Дабы не быть чересчур умным и пафосным, я не стал усугублять свои слова рассказами о капле никотина, убивающим лошадь, а ограничился разговорами об общем отравлении попутными смолами, и методах борьбы с ними, в конце разговора предложив запатентовать это, как изобретение. Лучше всего, в Америке, вызвав откровенно недоумённый взгляд фон Штуббе, поражённого моими знаниями.
Наступило время удивлять, и я не собирался останавливаться на этом. Подтянув к себе свою суму, я достал из неё специально отложенные алмазы, которые оставались у меня ещё до похода, и предназначенные для продажи. Вывалив их на широкий лист, сорванный с одного из деревьев, предложил для осмотра.
Штуббе достал приготовленную лупу, и поочерёдно, поднеся каждый камешек к глазам, внимательно их осмотрел. После чего изрёк.
— Стоимости этих алмазов хватит, чтобы покрыть всю сумму, потраченную на оружие, и купить ещё примерно столько же винтовок.
— Гуд, — с важным видом кивнул я, вызвав ещё один удивлённый взгляд капитана кайзеровской армии.
Больше ничего не говоря, я вытащил другой мешочек, где находились награбленные сокровища, из городов Ньяла и Вау, и также рассыпал его содержимое перед немцем. Там было много всего, и украшения, и камни, и небольшие слитки золота, ко всему прочему.
Кроме этого, у меня оставалось золото, полученное от Эмин-паши, дань от горожан Вау, выкуп с купцов Ньялы, но, думаю, это было излишним. О сокровищах, найденных в храме мёртвого бога, вообще говорить не приходилось, уж больно роскошные это были камни, и светить их не следовало.
Наученный горьким опытом, я уже воздерживался от необдуманных поступков, сполна познав человеческую природу, раздираемую различными страстями и желаниями.
Осмотрев всё предложенное, фон Штуббе задумался, производя в уме калькуляции. Итог вычислений оказался чуть скромнее, чем предыдущие, от стоимости партии алмазов. Да я, собственно, и не надеялся на обратное. И это была ещё одна условная тысяча винтовок.
Передав сокровища в уплату долга, и будущих закупок, я попросил передать последний мелкий товар, заказанный мною у Штуббе. Это был порошок магния, спички, хинин, и некоторые реактивы, создающие дым и бурную реакцию при их смешении, а также различные ингредиенты и смеси, в том числе, рецепт зелья для создания шутих и фейерверков.
Закончив передачу последних вещей и предметов, Феликс задал внезапный вопрос.
— Тот эликсир, который уважаемый вождь передал мне на проверку и продажу, ещё остался у команданте?
Усмехнувшись про себя, и деловито покопавшись в суме, в которой лежали три тыквенных кубышки с эликсиром для повышения потенции, сделанные мною в свободное время, я вытащил их, и назвал сумму, которую хотел бы за них получить. Сумма была очень приличной, и упоминалась в долларах.
Феликс скривился, но согласился, тут же забрав требуемое, пока я не передумал.
— Заказчики эликсира просят продать его рецепт, за большие… разумеется, деньги, — снова продолжил фон Штуббе.
— Да, без проблем! Дарю бесплатно! Записывайте!
— Смешиваете яд зелёной Мамбы с ядом плюющейся африканской кобры, в пропорции 1:3. После этого, добавляете семидесятиградусного спирта. Выпариваете получившийся раствор на медленном огне, добавляете к получившемуся порошку свежий яд чёрного аспида, пойманного в джунглях у реки Уэле. Затем, добавляете слюну и мочу молодой гиены, медленно размешиваете.
— По приготовлении, настаиваете на спиртовом растворе змеиных испражнений, смешивая с ним. Можете использовать испражнения любых ядовитых змей! И вуаля, эликсир готов. Да, забыл сказать, эликсир надо предварительно профильтровать, а то не все испражнения змей растворяются в спирте. Эффект не меняется, но на вид неприятно, и вкус хуже.
Феликс фон Штуббе, добросовестно царапавший рецепт на восковой табличке стилом, под конец записи рецепта расстроился, о чём красноречиво говорил взгляд его бесцветных глаз. Но я же не виноват, что рецепт получился больно замудрённым, я же не жадный, пусть делают, и пользуются. Да хоть втирают, вместо апизартрона.
Заведут себе террариум, гиен, собирают за ними какашки, и настаивают на них эликсир. Спирт тоже не проблема, авось, получится эликсир. Надо верить в чудо! Ну, а местные шарлатаны, наверняка, быстро освоят рецепт. Не думаю, что используемые ими ингредиенты для всевозможных приворотных, любовных эликсиров, и чудодейственных лекарств от всех болезней, лучше моих полевых рецептов.
— Господин капитан! У меня есть к вам просьба!!!
— Мне нужно пятьдесят крупнокалиберных винтовок, увеличенной дальности. Надёжных и качественных. На каждую надо установить оптический прицел, самый совершенный, какой смогут сделать оружейники. Главное, чтобы он был не громоздким. И капсюльных винтовок, как можно больше, и дешевле, с хорошим, длинным штыком, как раз на всю сумму, вырученную за продажу эликсиров.
— А ещё, мне нужен звёздный атлас Африки, компас, барометр, хорошие противоударные часы-луковицы, в серебряном корпусе. Кроме этого, хочу купить партию старых револьверов, и как можно больше. И с десяток короткоствольных двухстволок, так называемых, «лупар», с запасом патронов. И вы, кстати, нашли изобретателя Льюиса?
По мере окончания моей тирады, глаза Феликса, и так удивленно округлившиеся за время нашего общения, практически вываливались из орбит, а его брови взметнулись к самой макушке. Несмотря на всю сдержанность, его лицо красноречиво передавало хаотичные попытки понять, и как-то объяснить себе все услышанное.