Читать интересную книгу Аравийский рейд - Сергей Зверев

Прислушиваюсь к происходящему на судне у приоткрытой двери. Спрашиваю Стаса:

– Что на корме?

– Ничего. Вообще ничего. Пошли к выходу.

Двумя бесшумными тенями просачиваемся в коридор и приоткрываем правую дверцу. Теперь впереди товарищ, а я присматриваю за тылами.

– Два ублюдка висят на леерах, – докладывает Величко. – Третий лезет… Залез, спрыгивает на палубу. Курчавый, крепкий, длиннорукий, похож на орангутанга. О, четвертый! Пятый. Шестой…

– Вооружены? – оглядываюсь на противоположный выход из коридора. Там все спокойно.

– Калаши. У курчавой обезьяны пулемет – древний «ПК». Лентами обвешан, как матрос с «Авроры». Мля, Глеб, они даже не черные. Они баклажановые!

– Ты поживи тут под их солнцем.

– Опа! У трапа самолета делегацию африканских друзей встречают: капитан Кравец, старпом Скобцев и боцман Шмаль.

– Хлеб-соль притащили? – мрачно шучу я.

– Забыли. Или испечь не поспели.

– Встречей довольны? Улыбаются?

– Ты знаешь… нет. Вялый какой-то базар. Словно впервые друг дружку видят. Мало того – наших орлов заставили поднять руки. Обыскивают… Что будем делать, Глеб?

Занятный поворот событий. Получается, первые лица команды с пиратами незнакомы? Вряд ли. Скорее делают вид. Комедию ломают, как выражается старпом. Не в одиночку же затеял рисковую игру товарищ радист.

– Что делать? Нас же ознакомили с материалами следствия. Помнишь, как было с захватом сухогруза?

– Помню, – отзывается приятель. – Вахту оставили в рубке под присмотром пятерых козлов, остальных заперли в двух внутренних подсобках.

– Видишь, какая у тебя замечательная память. Стало быть, планчик у них отработан, и скоро нас рассортируют по камерам…

И действительно, все происходит именно так: вначале в надстройку возвращается старпом в сопровождении двух темнокожих архаровцев и приказывает по трансляции собраться всей команде на главной палубе.

Молча повинуемся.

Нагловатые вооруженные парни, что-то выкрикивая и беспрестанно сопровождая слова нервными жестами, для «знакомства» обыскивают и считают нас по головам. В карманы к пиратам перекочевывают часы, зажигалки и все то, что случайно оказывается при нас. Затем пленников строят в колонну по одному и отправляют в кормовую надстройку…

* * *

Скучаем в одном из нежилых помещений. Оно расположено внутри первого «этажа» надстройки, поэтому ни окошечка, ни дырочки, сквозь которые маячил бы клочок синего неба. Дверь снаружи заперта, к тому же ее охраняют два босых сомалийца.

Здесь очень тесно и душно для одиннадцати человек. Да, именно для одиннадцати, поскольку старпом с дежурившим на руле Торбиным так и остались в ходовой рубке. И туда же отправился капитан, ведомый под белы рученьки несколькими сомалийскими парнями…

Тоска. Безысходность. И дышать с каждой минутой становится труднее. Из расположенного под потолком вентиляционного отверстия немного поддувает, но для такого количества взрослых мужиков этого недостаточно.

Мы с Великом помалкиваем, хотя и держимся рядом. Моряки поначалу переговариваются – разбившись на мелкие группки, обсуждают последние события: появление пиратов, обстрел, захват… Некоторые оценивают шансы, другие слушают и озадаченно морщат лбы.

Внимательно всматриваюсь в лица в надежде найти признаки фальши…

Не выходит. Кругом недоумение, растерянность, страх… Нет, не похоже, чтобы кто-то из них заранее знал о появлении пиратов. Даже второй помощник с радистом и электромехаником выглядят не лучшим образом, и я скорее готов поверить в их искренность, чем в наличие театрального таланта.

Только один человек ведет себя так, словно ничего не случилось. Это Шмаль. Неудивительно – у боцмана не лицо, а сплошное клеймо уголовника.

Позже, устав от перенапряжения, народ замолкает и чутко вслушивается в каждый звук, доносящийся из коридора. А доносятся оттуда быстрые шаги, стук дверей, отрывистые фразы, смех и крики. Видно, новые хозяева судна самозабвенно предаются банальному мародерству – любимому занятию нищего сброда, не ведающему, что делать со случайно свалившейся на их головы победой.

Наконец, все стихает, а внизу оживает машина. Тело «Тристана» сотрясает еле различимая вибрация.

Судно снова набирает ход…

Часть IV

Провал в столице Пунтленда

Глава первая

Африка

Восточное побережье Сомали,

район города Эйл

Через час дверь в нашу «камеру» распахивается. На пороге стоит Торбин, из-за его широкой спины выглядывает баклажановый черт с пулеметными лентами, метко окрещенный Стасиком «матросом с Авроры». Хорошенько разглядеть черты его лица на фоне коридорного полумрака не удается, зато отлично угадывается неплохое телосложение, видны грозно бегающие глазные белки и ряд огромных неровных зубов.

– Двух помощников капитана и одного рулевого матроса просят подняться в ходовую рубку, – мрачно заявляет остолбеневшей публике Валерка.

В гробовом молчании звучат робкие вопросы:

– А что там?

– Чего хотят-то?..

– Вахту сменить, – проталкивается он сквозь толпу.

Попустив его, к выходу устремляются помощники Равиль Ишкильдин и штурман Владимир Липинский; за ними увязывается один из матросов, допущенных к вахте на руле.

Дверь закрывается, гремят запоры, в коридоре стихают шаги. И Валера на некоторое время оказывается в центре внимания.

– Куда идем-то?

– Сколько их?

– Что говорит капитан?.. – сыплются со всех сторон вопросы.

Он спокойно и обстоятельно отвечает, делится впечатлениями и всем тем, что удалось узнать за прошедшую вахту…

Мы с Величко внимательно слушаем товарища, не встревая в допрос. К чему? Позже он поделится с нами новостями, но в более подробном исполнении.

Одного прибавляем, троих вычитаем. В итоге народу убавилось на два человека, а дышать легче не стало. Да еще ненавистный боцман о чем-то шепчется с электромехаником и беспрестанно дымит крепкими цигарками без фильтра, от которых в горле першит, как от взорванного фугаса.

В томлении проходит час.

В ближнем углу повар Литвак держится за сердце и глотает рыбьими губами остатки кислорода.

– Шо, Марк Наумович, тяжко? – подбадриваю дядьку. – Держитесь. Им нужны деньги, а не наша смерть.

– Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь! – кисло улыбается он в ответ. – Нам ничто не угрожает – вы правда так считаете?

– Конечно. Ведь за мертвых не платят. Верно?

– Очень хочу на это надеяться. Знаете, в прошлом годе мне так не понравилось сидеть взаперти!

– Представляю…

Нашу беседу прерывает скрежет открываемой двери. На пороге курчавый братишка с Авроры. Рядом второй помощник Ишкильдин – отыскивает в толпе нужные лица и называет фамилии.

Уходят пятеро: электромеханик, радист, боцман, кок и матрос. За пару минут, что была открыта дверца, из коридора в помещение прорвалось немного свежего воздуха. Дышать становится полегче, тем более что нас осталось четверо.

Поворачиваюсь к сидящему на корточках мотористу:

– Вы где в прошлом году загорали?

– А черт их знает. В какой-то бухте на рейде. Напротив городок рыбацкий, – шмыгает носом Ряба и цедит сквозь зубы: – Это что ж за напасть такая, а?! Хоть не выходи в море! Хоть на берег списывайся! Живешь себе спокойно, никого не трогаешь. Работаешь, делаешь людям добро. А тут бац, и…

Переглядываемся с Торбиным и Величко. Они словно спрашивают меня: «Что за человек твой Рябов? Можно ли ему довериться?»

«Можно», – отвечаю неприметным кивком.

Стасик подходит к Юрию Афанасьевичу, протягивает сигарету:

– Держи. А добро, брат, лучше делать в бронежилете и на пару с «Калашниковым». Иначе в нашем мире долго не протянешь.

– И умоется кровью тот, – чиркает Валерка колесиком простенькой зажигалки, – кто усомнится в нашем миролюбии. Аминь…

* * *

Через несколько часов машина внизу затихает. Монотонный гул дизелей сменяют резкие звуки, идущие неприятными волнами по корпусу и переборкам, – это шумят якорные цепи. Сначала кормовая, минутой позже – носовая.

– С приездом, граждане пассажиры, – невесело шутит Велик.

– Интересно, где мы?

– Может, у Сокотры? – без особой надежды предполагает Рябов.

– А сколько топали после захвата?

– Часов шесть.

– Значит, у Сомали. Остров было видно – не вокруг же него вертелись…

Мы прекрасно понимаем: «Тристан» в прибрежных водах, контролируемых пиратами. И все же говорим, рассуждаем, предполагаем… Скорее для того, чтобы нас окружали звуки, а не давящая тишина.

– Так, друзья-сокамерники. Предлагаю начать обживать наш четырехместный номер, – поднимаюсь и осматриваю металлические стены. – Боле никого не выдергивают, смену не ведут, других не подселяют. Думаю, состав нашей компании уже не изменится…

Помещение, в котором угораздило застрять, представляет собой подсобку с тремя промышленными холодильниками, стоящими плотным рядком у дальней стены. Левую стенку занимает стеллаж с парой огромных пустых бачков для варки бульонов и первых блюд; справа под потолком висит несколько шкафчиков – таких же пустых и бесполезных. Судя по всему, комнатушка числится за судовым поваром и на случай длительного автономного плавания забивается мясными тушами и прочим провиантом.