— Что предпочитаешь из еды? — спрашивает он, выезжая со стоянки.
— Я не привередлива, — отвечаю я. — Удиви меня.
— Будет сделано. А теперь расскажи мне о себе. Чем занимаешься?
Он включает своё радио на низкий уровень, раздается мягкий ритм музыки кантри, пока мы говорим. Я рассказываю ему, что я медсестра и работаю в частной клинике, не раскрывая слишком много. Я не уверена, что клуб делает это достоянием общественности, что у них есть клиника.
Кроме того, я поняла, что немного осторожна. После того как Джейк уехал, а я записалась на программу медсестер, у меня появились друзья, но близких друзей у меня не было. Я не из тех, кто разглашает много информации о себе, и только сейчас понимаю, что это стоит мне дружбы.
— А ты? — спрашиваю я.
— Я продавец, — отвечает Терренс, и я хихикаю. — Да знаю, знаю. Я не похож на коммивояжера (прим. разъездной посредник, который, перемещаясь по рынку, играет роль простого посредника или действует по поручению своего клиента (продавца); разъездной торговый агент какой-либо фирмы, предлагающий покупателям товары по образцам и каталогам).
— Нет, не знаешь.
Мы продолжаем наш разговор в ресторане «Perry's Steakhouse & Grille» за филе миньон и лососем. Приятно поболтать с ним, не оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть, не следят ли за нами, не нарушаем ли мы какие-нибудь правила.
Признаюсь, думая об этом, я вспоминаю Джейка. Я бы предпочла быть здесь с ним, говорить с ним без страха. Он и Хантер всегда были моими самыми близкими друзьями, и мне грустно признаться, что я скучаю по их дружбе.
— Я тебя где-то потерял, — говорит Терренс, и я мягко улыбаюсь ему.
— Прошу прощения, — говорю я. — Я не так давно в Бирмингеме. Я всё ещё приспосабливаюсь.
— Что привело тебя сюда? Не то чтобы я жалуюсь.
— Мой отец умер, — признаюсь я. — И я потеряла дом, в котором мы жили. Мой брат привёз меня сюда, чтобы помочь встать на ноги.
— Похоже, он очень о тебе заботится.
— Да, — киваю я. — Немного чересчур заботлив, но сердце у него на месте.
Терренс делает глоток своего напитка, а затем спрашивает:
— Тот твой друг, кажется, тоже чертовски защищал тебя. Мне показалось, что они вдвоём набросятся на меня за то, что я представился тогда.
— Ещё раз приношу свои извинения. Мы почти выросли вместе, так что да, я бы сказала, что он тоже немного чересчур заботлив.
— А что это за кожаные жилеты были на них обоих? Это был какой-то символ на них?
— Череп с короной? Да, вроде того, — отвечаю я. — Честно говоря, я не так уж много об этом знаю.
— Я видел, как их носили другие люди в городе. Большинство из них на мотоциклах, — говорит мужчина, нахмурив брови. — Они кажутся опасными. Надеюсь, ты будешь осторожна с ними.
— Да, — заверяю я его.
Мы заканчиваем наш ужин, и оба переходим от разговоров о байкерах к болтовне о наших семьях. Терренс — единственный ребёнок, он вырос прямо здесь, в Бирмингеме. Его родители всё ещё живут здесь.
Я свожу к минимуму свои истории о том, как росла с Хантером и Джейком, рассказывая, что Джейк переехал к нам, когда мне было семнадцать, но не позволяя ему узнать что-либо личное о наших отношениях. Ему незачем это знать.
Когда официант приносит счёт, Терренс расплачивается и везёт меня обратно в квартиру. Он провожает меня до двери, и я позволяю ему поцеловать меня на ночь. Это не горячий поцелуй, полный страсти, а лёгкий поцелуй в губы, который обещает больше.
Я говорю себе, что идиотка, если хочу, чтобы он был кем-то другим.
Глава 16
Джейк
Я стучу в дверь Скайлар, не понимая, почему она не отвечает на звонки. Я знаю, что Дэш обычно забирает её на работу, но Мейсон послал его с Бишопом за Доком, и они ещё не вернулись.
Через минуту или две она открывает дверь, держа в руке то, что осталось от пончика, уже одетая в светло-голубой медицинский халат. Она выглядит потрясённой, увидев меня, когда засасывает палец в рот, слизывая немного глазури. Рефлекторно я облизываю губы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Эй, а где Дэш? — спрашивает она, когда я толкаю дверь и захожу внутрь.
Я на грани того, чтобы прижать её сексуальную задницу к стене и облизать её пальцы, прежде чем снять каждый клочок одежды с этого женского тела и трахнуть её. Интересно, она не будет возражать?
Затем я понимаю, что мы не одни и что она выглядит раздражённой, увидев меня. К чёрту всё.
Грёбаный сосед Скайлар сидит за её столом и тоже ест пончик. Он одаривает меня улыбкой и кладёт свой пончик, вытирая руку, прежде чем протянуть её мне. Я смотрю на него с презрением.
— Что это за чертовщина?
Скайлар хмурится, раздражение всё ещё не проходит.
— Терренс принес мне завтрак. Что ты здесь делаешь?
Не отвечая, я беру Скайлар за руку и веду в её комнату, толкая девушку внутрь. Она вырывается из моих рук, потирая то место, где я схватил её.
— Какого хрена он здесь делает, Скайлар? — требую я ответа.
— Я уже ответила тебе, хотя мне и не нужно было этого делать, — шипит она. — Какого хрена ты здесь делаешь?
— Ты с ним встречаешься?
— Это не твоё дело.
— Чёрт возьми, это не так! — спорю я.
— Пожалуйста, объясни мне, почему это? — говорит она, закатывая глаза и скрещивая руки на груди.
Я открываю рот, чтобы ответить ей, когда понимаю, что она права. Я не имею на неё никаких прав. Я, бл*дь, ушёл от неё и оставил её в кровати. Я не могу указывать ей, с кем она может и не может встречаться, как бы сильно мне этого ни хотелось. Но этот факт не остановит меня от дурацких попыток.
— Потому что я так говорю! Собирай своё грёбаное дерьмо, — требую я. — Я отвезу тебя на работу.
— Я закажу Uber, — говорит она. — Или я могу просто спросить, не отвезёт ли меня Терренс.
Я подхожу ближе к ней, пока не чувствую дыхание Скайлар на своём лице.
— Не испытывай меня сегодня, Скайлар, — предупреждаю я низким голосом. — Ты не захочешь видеть эту мою сторону.
Я вижу, как её взгляд перемещается на мой рот, и мне хочется завладеть её губами, так чертовски хочется, но я поворачиваюсь к ней спиной и выхожу из её комнаты. Когда я прихожу на кухню, Терренс закрывает коробку с пончиками, а затем ставит их стаканы с молоком в раковину.
— Я всё уладил, приятель, — сообщаю я ему. — Теперь убирайся к чёртовой матери.
— Послушай, я не хочу никаких неприятностей…
— Тогда ни хрена не начинай, — практически рычу я.
— Терренс, — вмешивается Скайлар, прежде чем ситуация может обостриться ещё больше. — Большое спасибо за пончики. Мне очень понравилось. Могу я позвонить тебе позже?
Она ведёт его к двери, и он понимает намёк.
— Конечно.
Чтобы испытать свою удачу, он наклоняется и целует её в щёку, прежде чем уйти, его глаза смотрят на меня, как будто бросая мне вызов. Ублюдок.
Я жду, пока он исчезнет в коридоре, прежде чем подхожу к Скайлар, кладу руку ей на поясницу и веду к двери. Она отходит от меня, не позволяя мне прикоснуться к ней, когда мы идём к лифту. Мы едем молча, она стоит на противоположной стороне, скрестив руки на груди.
— Насколько хорошо ты знаешь этого Терренса? — спрашиваю я, открывая перед ней дверцу грузовика.
— Насколько хорошо ты знаешь всех этих клубных кисок? — она сопротивляется, забираясь внутрь. — Достаточно хорошо, чтобы засунуть в них свой член, верно?
— Ты что, трахалась с ним? — спрашиваю я её.
— О, разве тебе не хотелось бы это знать? — отвечает она, скривив губы. — Знаешь что, давай по дороге обменяемся сексуальными историями, а?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Рыча, я закрываю дверь и тут же жалею, что не поехал на мотоцикле. Я сажусь на водительское место и выезжаю со стоянки, пытаясь придумать, что сказать, чтобы улучшить наши отношения.
— Я думал, что всё наладилось, — говорю я ей. — Я не хочу, чтобы между нами возникла эта чёртова напряженность. Мы должны быть рядом друг с другом и должны найти способ сделать это, не отрывая друг другу головы.