— Я понимаю, — кивает Хантер.
Мейсон смотрит на меня, ожидая ответа, и я тоже киваю.
— Понял, Мейсон.
— Итак, когда состоится собрание? — спрашивает его Хантер.
— Я всё устрою и скажу тебе. Может быть, через пару недель.
Мы встаём, чтобы уйти, и, если Хантер и раздражён тем, что приходится так долго ждать, он не выражает этого. Все встречи должны быть одобрены и организованы президентами клубов. Очевидно, Мейсон сомневается, стоит ли собирать клубы, учитывая, что мы никогда не ссорились с «Душами». Если мы пойдём по неверному пути, у нас может появиться враг, который нам не нужен.
По большей части другие клубы держатся от нас подальше. Бирмингем — наша территория, и мы делаем всё возможное, чтобы сохранить город в безопасности. Мы ездим патрулировать по всему району и помогаем местным предприятиям, когда двусмысленные банды или мошенники пытаются доставить им какие-либо неприятности. Мы даже проводили общественные субботники и охранные мероприятия — за разумную цену, конечно.
Проблемы могут возникнуть только когда другой клуб вторгается на нашу территорию, или, когда одному из других отделений нужна наша помощь. Мы можем работать на стройке и иметь хорошие отношения с жителями этого города, но мы не боимся испачкать руки.
— Две недели, — ворчит Хантер, когда мы подходим и садимся за барную стойку. — Это чушь собачья.
Сегодня работает Элли, поэтому она подходит и протягивает нам по пиву. Она задерживается на мгновение, прежде чем спросить, может ли она принести нам что-нибудь ещё. Я жду, что Хантер ответит ей, но, когда он не отвечает, я говорю ей, что мы в порядке, и она продолжает пополнять бар и холодильник.
— Она спрашивала о тебе на днях, — говорю я, кивая в сторону Элли.
— Кто? — хмурится он.
— Элли, ты тупица, — отвечаю я со смехом. — Ты серьезно пытаешься сказать мне, что не видишь, как она ведёт себя рядом с тобой?
— Она из семьи Уэсли. Ты же знаешь правила.
— А Уэсли мёртв. Иногда я думаю, что это долбаное дерьмо, что Мейсон заставляет нас придерживаться этому правилу. Трудно найти кого-то, кто примет клуб. Как правило, единственные люди, которые знают о том, что мы делаем, — это семья. Мы не привлекаем посторонних, если не считать случайных людей, да и то, это редкость.
Хантер изучает меня, и я знаю, что, вероятно, сказал слишком много.
— Это для безопасности клуба, — напоминает он мне. — Нам всем полезно знать, что наши семьи в безопасности. Что мы заботимся друг о друге, не переходя черту.
— Ты не переступишь черту с Элли, — замечаю я. — У неё не осталось семьи, с которой можно было бы поспорить.
— Честно говоря, я ненавижу, что она ошивается здесь так же сильно, как я ненавидел приводить сюда Скайлар, — признается он. — Она заслуживает большего, чем быть дневным барменом, большего, чем предлагает ей этот клуб. И моя сестра тоже.
Его смысл ясен. Теперь, когда Скайлар съехала, он хочет, чтобы она осталась в городе рядом. Она никогда не должна была быть частью клуба. Правила говорят, что вы не можете трахаться с семьей члена клуба, пока этот человек не одобрит это. Хантер дает мне понять, что никогда, бл*дь, не одобрит этого. Чёрт, даже если бы он одобрил это, клуб должен проголосовать за одобрение. Насколько мне известно, никто никогда не заходил так далеко в прошлом. Зачем рисковать, когда есть огромный шанс, что клуб увидит, как ты выбираешь киску вместо лояльности.
— Конечно, заслуживает, — соглашаюсь я с ним. — И ты делал всё, что мог, чтобы заботиться о ней все эти годы. Это не твоя вина, что твой старик не выполнил свою часть работы.
— Я должен был предвидеть, — говорит он тоном, полным отвращения к самому себе. — Я ушёл и даже не оглянулся. Если бы я хотя бы поговорил с ней за эти годы, я бы знал, что она едва сводит концы с концами. Я никогда, бл*дь, не прощу себе этого.
Я не говорю, что он не единственный, кто ушёл и не оглянулся. Может быть, я и лишил её девственности в ту ночь, но я оставил так много недосказанного. Я ни разу не сказал ей, что на самом деле чувствую. Как я себя чувствую. Я ушёл и больше не оглядывался. Я тоже никогда не возвращался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мы оба облажались в этом аспекте, чувак.
— Но ты же ей не брат, Джейк, — возражает он. — Она никогда не была твоей ответственностью, и мне жаль, что я всё время прошу тебя присматривать за ней. Я не ожидал, что ты сделаешь это для меня. Это моя работа.
— Ты что, бл*дь, шутишь? Твоя семья приняла меня, когда мне больше некуда было идти. Я обязан тебе жизнью, Хантер.
Вот почему я без разговоров присоединился к «Королевским Ублюдкам». Причина, по которой я повернулся спиной к Скайлар. Если бы кто-то другой позвонил, я бы никогда её не бросил.
— За долгами стоят «Души», — говорит он, полностью меняя тему разговора. — Я знаю это, и мне нужна твоя помощь, чтобы доказать это.
— Но ты ещё не говорил с Сэвиджем. Что, если он узнает, что долг принадлежит кому-то другому?
— Это они. Я это нутром чую.
— Я поддержу тебя, брат, — уверяю я его.
Хантер кивает и допивает пиво. Бросив задумчивый взгляд в сторону Элли, он встаёт и уходит. Я заказываю ещё пива и гадаю, не приведёт ли то, что он задумал, к тому, что нас вышвырнут из клуба.
Глава 15
Скайлар
Следующие несколько дней я впадаю в какую-то рутину. Обычно меня забирает на работу Дэш. Его прежнее кокетливое поведение полностью исчезло, и я почти уверена, что возможно Хантер, либо Джейк разговаривали с ним. Сейчас он ведёт себя почти как профессиональный шофёр.
После работы он привозит меня прямо домой, и я распаковываю оставшиеся вещи, прежде чем ненадолго спуститься к бассейну. После того, как я немного отдохну в бассейне, я обычно съедаю лёгкий ужин и провожу остаток ночи читая по телефону или слушая аудиокнигу. Это рутина, и я наслаждаюсь ею.
Поэтому, когда Терренс появляется без предупреждения, я немного раздражаюсь, но говорю себе, что это хорошо. Мне не нужно слишком привыкать к этой рутине.
— Входи, — говорю я Терренсу. — Извини, я не ждала гостей.
Я беру мокрое полотенце и торопливо убираю его в ванную. Вернувшись, я хватаю пустой бокал с кофейного столика и ставлю его в раковину.
— Не проблема. Прошу прощения, что заглянул без предупреждения. Меня не было в городе несколько дней, и я хотел проверить, как ты устроилась. Подумал, может быть, мы могли бы пойти перекусить на ужин или что-нибудь ещё.
Его приглашение застает меня врасплох.
— О, гм, наверное.
Я заслуживаю того, чтобы выйти из своей квартиры с парнем, который не собирается после возвращения докладывать моему брату, как долго я провела в кафе и о чём мы говорили.
— Если ты не уверена, я могу зайти в другой раз.
Я смеюсь.
— Нет, — качаю я головой. — Я ещё не ела, так что еда будет кстати, и то, что мы будем есть, вероятно, будет лучше, чем всё, что я могу разогреть в микроволновке. Прошло много времени с тех пор, как кто-то приглашал меня поужинать.
— Это меня удивляет, — говорит он мне с улыбкой, и я чувствую, что краснею.
— Хм, ладно, дай мне надеть туфли и взять сумочку, и я готова идти.
Я иду в свою комнату и надеваю пару сандалий, прежде чем быстро заскочить в ванную, чтобы проверить причёску. Я добавляю немного блеска для губ и возвращаюсь в гостиную, чтобы встретиться с Терренсом.
— Это твои братья, которые были здесь на днях? — спрашивает он, глядя на фотографию меня, Хантера и Джейка.
— Один из них, — подтверждаю я. — Другой — мой близкий друг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А, — отвечает он, кладя фотографию на стол. — Похоже, это означает, что он бывший.
Я беру свою сумочку и иду к двери.
— Друг.
Я не знаю его достаточно хорошо, чтобы довериться ему в том, что Джейк для меня значит. Я запираю за нами дверь и позволяю ему отвести меня к лифту. Машина Терренса — голубая поддержанная модель, и он достаточно джентльмен, чтобы открыть мне дверь. Я сажусь на тёплое кожаное сиденье и смотрю, как он обходит машину, чтобы сесть за руль.