Читать интересную книгу А счастье пахнет лавандой! - Бернадетт Стрэхн

Имя Джонатан запрещено было произносить в радиусе ста ярдов от Иви после того, как прошлым летом они с Джонатаном появились вместе в постановке (никаких гонораров, одни затраты, естественно) «Сна в летнюю ночь» на театральном фестивале.

Джонатан заметил Иви, когда она нахлобучила себе на голову блин вместо парика. Он заявил, что не встречал никогда такой девушки, как она. И еще сказал, что ничего подобного никогда не испытывал.

Иви же такое уже испытывала: она понимала, что сейчас ей начнут вешать лапшу на уши, лишь бы поскорее стащить с нее трусики.

Но Джонатан был настойчив. Он был искренен. Он просто вышел из себя, когда понял, что она в нем сомневается, и начал колошматить по стене, как Марлон Брандо в «Трамвае «Желание»».

В результате она расслабилась, стала целоваться вовсю, и неизбежно последовал за этим секс. Джонатан был смел и дерзок, и не раз заходившие случайно в гримерную заставали их раскрасневшимися, покашливающими и поправляющими прически.

Джонатан был страстным, преданным и надежным. До последней заключительной вечеринки. После нее она о нем ничего никогда и нигде больше не слышала.

Саша и Бинг никогда не забудут Темные Времена, наступившие после этого. Слезы, пьяные выкрики, ругательства типа «Негодяй!» начинались уже до завтрака. «Позвонить ему?» — допытывалась она без конца. И если ответ был положительным, раздавался визг: «Что ты хочешь этим сказать? Ты же понимаешь, я не могу ему звонить! Он тогда поймет, что со мной происходит!» Если же ответ был отрицательный, раздавался крик другого содержания: «Но я же должна с ним поговорить! Так дальше не может продолжаться!» Она провела долгие ночи под промокшим от слез одеялом, глядя на разводы на потолке спальни и отчаянно стараясь разрешить вопрос, что из того, что он говорил, действительно было правдой.

Из-за поступка Джонатана ее чувство собственного достоинства рухнуло, как дуб, и Саше с Бингом пришлось с утра до ночи выкладываться на полную катушку, чтобы восстановить его до нормального, приемлемого уровня.

И несмотря на пьяную браваду, с которой она заверяла Сашу, что Дэн ей уже понятен до кончиков ногтей, Иви не хотела делать и из этого артиста новоиспеченного монстра. Бинг справедливо заметил после эпизода с Джонатаном: «Конечно, он сделал так, чтобы ты поверила, будто он тебя любит. ОН ЖЕ АРТИСТ».

Иви четко продумала, как быть с Дэном. Все просто, но для нее это единственный выход. Она узнает его как следует. Она даже будет с ним беседовать. Может, он еще ей и не понравится, когда она поймет, что он собой представляет. Может, у него есть девушка. Но, вероятнее всего, он будет очень мил и увлечется ею, Иви. И тогда они дойдут до… — как это называется? — серьезных отношений. Да, именно так.

Какой-то инстинкт подсказывал Иви из самой что ни на есть глубины, что это могло бы оказаться гораздо более содержательным, чем простой секс. Проблема была только в том, что этого-то она никогда и не могла добиться. Однако понять, чего ты хочешь, — это уже хорошее начало. Правда?

Отель «Бэйсайд» был старомоден и разместился на самом изгибе бухты. Он смотрел прямо на знаменитый Кобб — огромный каменный палец, простиравшийся далеко в море. Здесь стояла Мерил Стрип, мрачная, в черной накидке с капюшоном, снимаясь в «Женщине французского лейтенанта». Иви нравилось все, что она видела в окно своего (оплаченного для нее!) такси. На удивление маленькие, милые домики жались к круто спускающимся к бухте дорогам, а далее виднелись ровные ряды рыбацких домиков, магазины, торгующие рыбой и чипсами, и отель.

Иви не привыкла к отелям. B&Bs[13] больше соответствовали ее стилю. Она надеялась увидеть отель в стиле самого современного модерна, минимализм, последний писк. Гостиная была большая, обитая панелями, с настоящим камином (при такой-то жаре!), украшенная завитушками, изображающими поникшие бутоны — стиль 1950-х. Была там и высокая деревянная конторка с бронзовым колокольчиком и книгой учета в кожаном переплете. Тишина нарушалась лишь тиканьем часов, которые на десять минут опаздывали.

Этот колокольчик подействовал на Иви удручающе. Она должна позвонить в него? Или это стилизация? Насколько она помнила, люди звонили в колокольчики только в пьесах Агаты Кристи.

Она решилась. Результатом мелодичного позвякивания стало немедленное появление дородной женщины.

— Да? — обратилась она в знак приветствия.

— Я — Иви Крамп и, думаю, мне зарезервирован номер студией «Джем продакшн».

— Да, — служащая отеля с официальным видом заглянула в книгу и добавила: — да, да, — для большей убедительности. — Распишитесь, пожалуйста, здесь.

Иви нацарапала свое имя, и ей сообщили, что ее комната номер тридцать четыре и что если ей что-нибудь понадобится, нужно набрать номер сто один.

— Хорошо, — сказала Иви, и добавила: — Да, — стараясь завоевать ее расположение. Она нагнулась было к своей сумке, но чья-то рука ее опередила. Другой представитель обслуживающего персонала появился точно так же неожиданно, по-видимому, из какой-нибудь кладовки.

— Позвольте мне.

Носильщик был примерно ее возраста, с простым, но дружелюбным лицом, и Иви послушно последовала за ним к лифту.

В лифте всегда заговорить непросто. Иви решила придерживаться общепринятой тактики и уставилась на зажигающиеся поочередно номера этажей; можно подумать, что здесь ее ожидал какой-то сюрприз.

Носильщик провел ее по узкому, оклеенному обоями коридору к комнате тридцать четыре и отошел назад, пока она открывала дверь. Это была маленькая, простая, но довольно приятная комната в том же стиле, что и гостиная внизу, но розовая и приветливая.

«О Боже! — подумала Иви, когда носильщик поставил сумку и с улыбкой повернулся к ней. — Чаевые». С этим у нее всегда была проблема. Она никогда не знала, сколько нужно давать, и, как в кошмарном сне, пыталась с помощью каких-то подсчетов представить себе размер суммы.

Решив сохранять хладнокровие и элегантность, как и положено актрисе при съемках на натуре, она сунула руку в свой огромный замшевый рюкзак, и, сама того не ожидая, сразу попала на кошелек. Она извлекла из него монету в один фунт (достаточно ли этого? Или очень много? Не будут ли его дети голодать из-за ее невежества и жадности? А может, он расхохочется за ее спиной, когда увидит, какую сумму она ему выложила за то, что он донес ее совсем не тяжелую сумку до лифта?), протянула ему, улыбаясь, и сказала:

— Большое спасибо.

Носильщик стоял и смотрел. О Боже! Он почувствовал себя оскорбленным. Теперь он расскажет всему персоналу гостиницы, и они станут плевать в ее суп и сморкаться в ее занавески.

Но он совсем не казался обиженным. Он улыбался. Приветливой улыбкой, от которой смеялись его зеленые глаза.

— Кажется, мы не совсем друг друга поняли. Меня зовут Аден. Я помощник режиссера. — Он протянул руку и взял монету. — И все же большое спасибо.

Дверь за ним закрылась. Иви опустилась на кровать и зарылась лицом в подушку. Да, бывают глупые ситуации, но до тех, в которые попадает она, им далеко.

Бинг поинтересовался по телефону:

— Одет-то он был как носильщик?

Поскольку носильщики не ходят в джинсах с рубашкой, ее ответ был отрицателен. Она посмотрела в свою памятку. Вот он, Аден Блэк, помощник режиссера. Важная фигура во время съемок. Помощники режиссера делают все, чего не хочет делать важный главный режиссер. А сюда входят и расстановка актеров, и освещение, и беготня за ними по сцене, и проверка видеокамер, и связи с нужными людьми, и прочее, и прочее. Их работа сложна и чрезвычайно важна для актеров, если последние хотят, чтобы освещены они были выигрышно, чтобы направляли их в нужное русло и обращались с ними как с людьми, а не как со скотом.

Он кажется приятным человеком, думала про себя Иви, подкрашивая губы и готовясь к «Предварительной встрече участников» в гостиной, как было указано в ее памятке. Не похож на тех, кто обижается, когда их принимают за носильщиков. В конце концов, мне плевать, что он какой-то там помощник режиссера. Помада размазалась по подбородку.

Может, он даже и не сказал никому, успокаивала Иви себя в лифте. Когда двери открылись, то среди шума толпы, приналегшей на бесплатные напитки, первым, кого она увидела, оказался, как это было ни ужасно, Дэн.

— Донести ваши сумочки, мисс? — сказал он на исключительном кокни, и все рассмеялись.

Иви, должно быть, выглядела глуповато. Дэн устремился к ней и обнял ее так, будто они были знакомы всю жизнь.

— Извини. Не мог устоять перед соблазном. Рад тебя видеть, дорогая, — хрипловато прошептал он ей прямо в ухо. Затем запечатлел поцелуй на ее щеке. Он был исключительно теплый и на какое-то время лишил Иви дара речи. «Что бы я ни делала, — подумала она, — я не должна пить».