— Я объявлю племени, что моя дочь — саяр-та. Невеста богов. Она не выйдет замуж и не родит детей. Её судьба — защищать всех нас. Ахиль станет великой шаманкой.
Дарга вздохнул с облегчением. Никому её не отдаст. Его сестра, только его. Они и так слишком долго были в разлуке.
Наконец осень кончилась, тянулась зима. Другие девушки учились готовить, шить и расписывать горшки, а сестра говорила с духами.
— Сильнее тебя, — подзуживал отец. — И без щита в руке опрокинет наземь.
Дарга не возражал. Смешно сражаться с такой худышкой. Дунешь — улетит. Но копьё в руке она сжимала совсем другое. И била не так, как воины. Так что когда он очнулся на полу юрты под звонкий смех Ахиль, то понял сразу две вещи. Сестра действительно сильнее, и он по уши в неё влюблён.
Любовь тоже разворачивалась в душе Франко. Не так, как воспоминания, совсем иначе. Она будто бы всегда была с ним. Лежала под сердцем и ждала, когда её заметят. Горячая, яркая, живая. Он чувствовал её телом. Хотел обнять Софию — любовь заполняла плечи и руки. Хотел говорить с ней — кружила голову. Он и раньше её чувствовал. Откликался на далёкий, неясный зов. Вдыхал аромат волос иномирной шаманки, резал для неё фрукты в доме Кеннета Делири. Да, любовь была. Но по-настоящему он осознал её только сейчас.
Сидел на полу, потеряв счёт времени. Ошеломлённый. Опустошённый до дна и полный до краёв одновременно. Дышалось легко. Святые предки и боги всех миров, ему никогда не было так хорошо! Она жива. Она здесь, рядом с ним. Его драгоценная Ахиль, его София. Никто другой не смог бы отгадать этот секрет. Узнать воплощённую в другом теле душу. Они одинаково смеялись и злились. Ахиль разбила три кувшина, когда думала, что Дарга заигрался на соревнованиях и забыл о ней. София чуть не выставила жениха из дома Кеннета за две недели отсутствия. Одна душа, одна женщина.
— Ты возьмёшь её, — припечатал отец. — Сила должна остаться в роду.
Дарга с трудом удержался на ногах. Послышалось? Или вождь-шаман в трансе и говорит не с ним?
— Мы родня по крови…
— Дослушай, — взгляд отца был тяжёлым. — Саяр-та не может выйти замуж. Не может. Значит, не будет инициации. Женская часть силы останется недоступной. А так нельзя. Она нужна нам целой.
Сердце колотилось с такой силой, что мешало думать. Инициация? Да, у женщин она другая. Юноша становится воином на первой охоте. С кровью первого убитого им зверя. А девушка должна лечь под мужчину. Тоже пролить кровь. Свою. Но если забыть, что она саяр-та, если разрешить свадьбу, то Ахиль заберут в другое племя. Сильную, раскрывшую свой дар, но чужую для них с отцом.
— Никто не узнает, — шептал вождь. — Ты будешь молчать. Ты родной брат и никогда не назовёшь её своей. Иначе я объявлю тебя преступником.
Объявит, Дарга не сомневался. Устроит суд и казнит родного сына. Почему? Потому что боги так сказали. Но волю богов исполняет человек.
— И ты согласен?
— Да, — голос вождя-шамана почти не разобрать. — Величие не достаётся простой ценой. Это путь выбора и жертв. Наш путь. Твой, Дарга.
Он всё-таки сел на пол. На войлоке было тепло, но его трясло, как от лютого холода. Шаманы считают, что выбора нет. Когда задают вопрос, ты уже знаешь ответ.
— А что… Ахиль? Что сказала она?
— Согласна.
Ту ночь Дарга, наоборот, помнил очень хорошо. Как разводили костры в шатре, как ножи впивались в белоснежную шкуру ягнят. Обряд был, не свадьба. Поэтому их с Ахиль не оставили одних. Старейшины сели кругом и собирались смотреть.
— Одна ночь, — напомнил отец. — Она не твоя. Никогда не будет твоей.
Но Дарга смотрел в глаза Ахиль и знал, что будет иначе.
— Забудь обо всём. Здесь никого, кроме нас, нет.
Сила великой шаманки раскрывалась. Слухи о ней дошли до других племён. На каждый праздник стекались сотни соседей. Звучали пророчества:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ей суждено вернуть старых богов. Позвать древних духов обратно. Наше сокровище. Наши врата.
Но находились те, кто не верил. Вернее, делали вид, что не верили.
— Засватать хочу твою дочь. Отдай Ахиль за моего сына. Объединим племена, приумножим богатства.
Знали, как подойти. Такие условия ставили, что отец не мог отказать. Тогда в груди Дарги вскипала ярость. Он брал чекан и шёл вызывать наглого жениха на поединок. Двоих убил, третьего покалечил. И желающие посвататься к саяр-та исчезли.
— Себе славу заработал, — ворчал отец. — Непобедимый воин. Не бросайся больше в бой. А то уже косо на вас смотрят. Меня спрашивают, не слишком ли велика братская любовь?
Он промолчал в ответ.
Годы шли, они с Ахиль хранили свою тайну. Их счастье было безоблачным. Пока в одну из долгих зим боги не послали испытание.
— Я беременна, — рыдала она. — Дарга, мне страшно. Сделай что-нибудь.
Он понимал, что должен был сделать. Убить ребёнка. Извести его в утробе, пока живот не стал заметен. Но рука не поднималась. На свою плоть и кровь она не поднималась совсем. И что тогда? Отец не отпустит их. Отправит погоню. Ахиль вернут обратно в юрту и уже другой шаман оборвёт жизнь их ребёнка. Потому что такова цена величия. Таков их путь.
— Мы уедем. Мы сбежим, слышишь? Собирайся прямо сейчас.
Она рукавом вытерла слёзы. Металась в темноте от мешка к мешку, а Дарга думал. Куда? Куда он её поведёт? Их знают в каждом племени от моря до моря. А за морем никого нет.
— Мы будем одни, — сорвалось с губ. — Мы станем изгоями.
Она замерла и выпрямила спину. Угли догорали в остывшем очаге.
— Я знаю.
— Без рода и племени. Без имени.
— Да, я согласна. Пусть.
— Без твоего величия, Ахиль, — голос набрал силу. — Ты шла к нему всю жизнь. Шаман без племени — не шаман. Ты потеряешь всё!
— Пусть, — едва слышно прозвучал ответ. — Всё, что нужно, у меня есть. Всегда было. Моё истинное величие — твоя любовь. Ты пойдёшь за мной, Дарга?
Последние искры погасли, они остались в темноте. Река молчала, земля не уходила из под ног. “Здесь никого, кроме нас, нет”.
— Пойду, Ахиль. Собирай вещи.
Он нашёл её в темноте. Прижал к груди, поцеловал крепко. Не хотел разбираться, кого слышал сейчас. Боги ему шептали или демоны. По ту сторону обещание помогать помнили. Они подсказывали выход.
Двадцать семь шагов до шатра отца. В безлунную ночь под одними звёздами.
— Отпусти нас, — просил Дарга чужим голосом. — В другой мир. Ты можешь, мне сказали. Открой врата.
Идти в бой не так страшно. Бросаться грудью на копья. Там, в бою, всё просто: впереди враг, рядом друг. А здесь отец. Шаман-жрец, глава племени. Своё обещание казнить он тоже помнил.
— Хватило же ума.
Дарга низко опустил голову.
— Старейшин было мало в свидетелях? Зачем я, по-твоему, посадил их смотреть? Чтобы ты знал. Не придёшь вот так, не попросишь помощи.
“Отпусти, — застряло в горле. — Хотя бы её”.
Своя жизнь не так дорога. Он пойдёт к мёртвым, ему не впервой. Но ребёнок…
— Смотри в глаза! — рявкнул отец. — Я просил тебя жениться. Я просил уйти. Чем ты думал?
— Я люблю её, — всё-таки сорвалось с языка. — Больше жизни.
Отец закрыл глаза и потёр лоб. Думал долго. Советовался с духами под треск костра. Что-то они ему ответили.
— Открою врата, ты прав. Но куда глаза глядят не отпущу. Пойдёшь к своим. Вслед за дедом. Тридцать зим назад он увёл половину племени. К духам гор. Искать богов. Скажешь, кто ты. Мой сын. Ахиль жена. Всё, иди.
Видение растаяло. Франко, шатаясь, поднялся на ноги. Рубашка снова промокла насквозь, но было холодно. Зубы стучали. Где он? Что собирался делать? Ах, да. Выгнать Лиану и Анри.