Читать интересную книгу Ночь, которой не было (СИ) - Кучер Ая

И Алекс вторит мужчине, сжимая пальцами сосок. Именно так, как было в моих мечтах. Тянет на себя, пронизывает острой болью удовольствия. А левую грудь обхватывает ладонью, мнёт, сжимает. Вырывает из меня вздох, когда меняет силу.

Тянет майку вверх, заставляя поднять руки. Стягивает с меня главную защиту, бросая на пол. Туда, куда окончательно утекли мои силы сопротивляться и мыслить.

— Алекс, — всё, на что меня хватет. Тихий протест без попыток помешать мужчине.

— Я ещё не оценил, — он говорит рвано, едва дыша, от чего мне окончательно сносит крышу. — Не оценил натуральность сделанного. Визуал тоже имеет значение.

Но он не смотрит. Ласкает, касается едва, а затем сильнее. Меняет силу, скорость, хватку. Не останавливается, а я не способна его остановить. Я теряюсь в этих ощущениях. Тело бьёт дрожь, выкручивает, ослепляет.

Я пытаюсь сдвинуть ноги, чтобы унять возбуждение, но кто мне позволит это сделать. Алекс отвлекается от моей груди и мне хочется захныкать от нехватки его рук. Но он обхватывает мои щиколотки и тянет к себе, устраиваясь меж разведённых ног. Я почти съезжаю с Сэма и теряю опору.

— Упрись ладонью позади себя, — мгновенно велит тот, чувствуя мою потерянность. Безукоризненно выполняю его приказ, выгибаясь в спине. Только сильнее выставляю грудь, которой Алекс вернул всё своё внимание. — Вот так, принцесса.

— А ты? — вдруг выпаливаю, чувствуя, как наливается краской лицо. Кусаю губу и пытаюсь заглушить это чувство стыда. — Ты не хочешь оценить натуральность?

Мне жарко и стыдно, невыносимо от его лёгкой улыбки и внимательного взгляда. Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, чтобы усмирить волнение. Те сомнения и страх, что сама напрашиваюсь. Прошу поцеловать, когда мужчина не спешит этого делать.

Сэм медленно оттягивает мою губу, в которую вцепилась зубами. От чего мелкие ранки начинают щипать с новой силой. Мужчина едва прикасается, а меня бьёт в экстазе. Проводит подушечкой большого пальца, надавливая. Будто действительно пытается проверить результат работы хирурга.

— Я хочу поцеловать тебя, принцесса.

Слова Сэма проникают вглубь, туда где клубятся все мои сомнения. Он проталкивает палец дальше, скользит по распахнутым губам. А я делаю то, что не сделала бы в здравом рассудке. Касаюсь языком его кожи, втягивая его палец. Едва прикусываю, видя, как учащается его дыхание. Мужчина раскатывает ниточку слюны по губам.

— Очень хочу. Но я жду.

— Чего?

— Этого.

Не успеваю спросить о чём он, когда Алекс напоминает о себе. Он целует меня первым. Вот только его губы обхватывают торчащий сосок, слегка царапая зубами. Но от этого касания меня простреливает наваждением, желанием. Он тянет, кусает, втягивает. А я не могу сдержать стон, когда внутри всё жжёт и давит, уничтожает.

И Сэм ловит очередной стон. Он не целует нежно, легко, невесомо. Ничего из того, что я фантазировала себе. Мужчина кусает губы, скользит внутрь языком. Будто старается съесть меня, распробовать.

Они вдвоём ласкают меня, целуют так, что мозги плавятся. Давно уже ушли на переработку. Цепляюсь пальцами за волосы Сэма, потому что не могу устоять, удержаться от этой ласки.

Их двое. Возбуждённых, голодных. Желающих именно меня. Забываю выгнуть спину и втянуть живот, наклонить голову, чтобы шея казалась длиннее, как учила Мира. С ними вообще всё забывается.

Когда Алекс замедляется, сменяя укусы нежностью — Сэм действует грубо. Оттягивает за волосы, заставляя запрокинуть голову. Впивается жестким поцелуем. Трахает языком мой рот, а я ничего не могу с этим поделать. Только с таким же желанием отвечать.

А когда он замедляется, втягивая нижнюю губу и затем проходиться по ней языком, усмиряя жжение, Алекс действует по-другому. Сильнее сжимает грудь, делает невыносимо больно, но от чего истома растекается по телу. Бьёт возбуждением, когда мужчина сдавливает сосок зубами, а затем едва дует. Заставляет загибаться от контрастов.

Они действует сложенным тандемом, который чётко знает, что ему нужно делать. Только я теряюсь, растворяюсь в этих ощущениях. Между ног влажно, горячо. Пытаюсь хоть как-то сжаться, усмирить желание, справится с тем, что хочется большего.

Сэм действует на опережение. До того, как успеваю попросить, его пальцы уже пробирается за резинку штанов. Сначала оттягивает, и с глухим хлопком край ударяется о кожу. Вздрагиваю от неожиданности и ловлю озорной взгляд мужчины. А Алекс ловит мой вздох, когда пальцы Сэма опускаются ниже.

Алекс целуется совсем по-другому. Так же властно, так же нежно прикусывает губу, оттягивая. Но при этом ощущается совсем иначе. Всё так же хорошо и необходимо.

Мужчина не даёт опомниться, отшатнуться от него напора. Сжимает пучок волос, притягивая к себе. Сминает все протесты, когда Сэм касается между ног. Ведёт по лажным складкам, довольно ухмыляется. И Алекс присоединяется к нему.

В просторных штанах вдруг становится тесно, когда там сразу две руки. Одна касается клитора, заставляя дрожать, а вторая скользит по влаге, вынуждая гореть от стыда. Мужчины целуют меня по очереди, я теряюсь в этих ощущениях, смешанной нежности и грубости. Не понимаю, кто где, что они творят со мной.

Прикрываю глаза, хотя под веками сохраняется их внимательный взгляд и дьявольские улыбки. Они целуют, ласкают, кусают и надавливают. Всё смешалось, переплелось.

Нет ни меня, ни их.

Только похоть, которая с каждой секундой сильнее обволакивает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 19. Идеальный тандем

— Тише, красотка, — чувствую ухмылку Алекса на шее, когда я вскидываюсь на новую ласку. Пальцы мужчин ускоряются, а один вот-вот проникнет внутрь. Хнычу, не сдерживаясь. Не могу, когда возбуждение проходится лезвием по нервам. — Такая громкая. Такая влажная. Юн, чувствуешь, насколько ты влажная?

Я чувствую только их касания, всё остальное кажется чужим, неправильным, посторонним. Только отвлекает от самого желанного. Меня во время моей болезни так не накрывало похотью, как с ними. Тогда было плевать на всё, лишь бы унять зуд. А сейчас мне хочется именно их прикосновений, их рук, губ. Всего, что они могут дать?

Так неправильно, так сложно.

Я вся сплошная неправильность в их объятиях.

— Sie ist perfekt, oder?

— Она идеальна, правда?

Сэм шепчет, а у меня сердце заходится от его слов. Насколько лживы они, насколько прекрасны. Бьют по мозгу сильнее рваного толчка, с которым Алекс оказывается во мне. Вводит сразу два пальца, напополам с болью. Раздвигает, растягивая меня. Толкается резче и глубже, хаотично. А я только могу дрожать, хватаясь за плечи Сэма.

— Вот так, — подначивает мужчина, будто и без его жаркого шёпота на ухо не плавлюсь от движений Алекса. — Не сдерживай стонов, принцесса.

Я разве сдерживаю? Хнычу, двигая бёдрами навстречу, чтобы сильнее и быстрее. Кусаю губы, не в силах терпеть это наваждение, которое скручивает мышцы. Выбивает воздух, мысли, желание. Остаётся только самое главное — его движения во мне.

Я одновременно заполнена и невозможно пуста. Всё горит, когда Алекс проталкивает третий палец, а Сэм кусает мочку уха. Пускает предательские мурашки и дрожь наперегонки. Мне хочется, чтобы они перестали медлить, сделали то, что предлагали совсем недавно. Взяли меня, вошли на полную длину, чтобы хоть немного унять жжение.

— Фак, неудобно, — рычит мужчина, рывком стягивая с меня штаны. Тот демон похоти, что живёт во мне, только помогает ему. Приподнимает бёдра, чтобы было легче. Шире заставляет расставить ноги под жадным взглядом мужчин. — Так лучше. Лучше же, красотка?

Лучше, острее. Когда они видят меня оголённой. С опущенными штанами, без майки и оставшейся защиты. Я полностью обнажена перед ними, раскрыта. Беззащитна, но не тянусь за одеждой. Не могу прикрыться и сказать им прекратить. Не тогда, когда так хорошо в их руках.