не видел.
Лес поднимался всё выше и выше, потом поредел. Анна поняла, что они у вершины горы. Они поднялись ещё и увидели, что лес с трёх сторон окружает гору и бесконечно тянется. С четвёртой стороны (наверняка это восток) виднелся вдалеке тот самый луг, на котором остановился табор. По лесу петляла река, в некоторых местах она была широкой, как канат, в других – тонкой, как волосок.
– Красиво, – сказала Анна.
– Ну да… красиво и скучно, – ответил Илоро. – Пойдём назад, уже темнеет. И сыро становится. Смотри, туман здесь какой.
Анна не заметила, когда появился туман – странный, густой, серебристый. Он стелился низко по земле небольшими облачками, облачка куда-то плыли, хотя ветра не было. Тем временем из паутины у Анны получился клубок. Кто-то сильно потянул за нитку назад и влево. Анна обернулась и увидела огромный светлый камень, похожий по форме на параллелепипед. На камне стояла девушка. Её белые волосы, густые и тонкие, как паутина, стелились по земле и растворялись в тумане.
– Кешалия! – восхищённо шепнул Илоро.
– Отпусти её, Илоро, – кешалия протянула руку к Анне. – Если она останется здесь, никто вас не спасёт. Она вернётся, не волнуйся.
– Меня будут ругать.
– Скажи, это я забрала у тебя Анну. Скажи, она будет ткать фату из моих волос. Уходи быстрее, иначе заблудишься в тумане.
– Ладно. Тогда я возьму с неё обещание. Не зря же мне из-за неё терпеть придётся. Анна, ты должна вспомнить то слово, которое никто из нас не помнит. Если ты спасёшь табор, тебе простят всё, даже побег перед свадьбой. И мне простят.
– Ниваш говорил, вы сами можете вспомнить, нужно только захотеть. Может, не все этого хотят?
– Все. Мы здесь слишком долго. Мы устали жить. Ты думаешь, здесь нам спокойно и хорошо? Нет. В этом мире есть всё, что нам нужно, но уже давно нет любви. Не то чтобы совсем нет, но её слишком мало.
– А если, допустим, вы умрёте – и окажетесь в месте, где ещё хуже… в аду… или как там.
– Я слышал, что Петру говорит: лучше страдание, чем пустота. Страдающий может заслужить прощение.
– Ладно. Я постараюсь не забыть. Видишь, я даже на руке записывала, а оно стёрлось.
– Уходи, Илоро. Когда пойдёшь, не оборачивайся, – сказала кешалия. – Анна, подойди ближе.
– Можно мне спросить? Я тут слышала… правда на мне рубашка королевы Аны? – вдруг спросила Анна.
– Правда. Но лучше не думай о ней и не гордись этим. Чтобы вернуться в мир живых, ты должна стать туманом. Отдай мне клубок.
Анна протянула клубок. Кешалия спрыгнула на землю и начала очень быстро обматывать Анну паутиной. Через несколько минут Анна почувствовала себя гусеницей в коконе. Потом и лес, и камень, и кешалия начали медленно исчезать, растворяясь в клубах холодного пара. Туман обволакивал Анну, её тело становилось прозрачнее и легче, и наконец она оттолкнулась от земли и поднялась над верхушками деревьев. Потом ещё выше, выше – и растворилась облаком.
Глава 12
В нашем мире Анна оказалась гигантской старой сосулей со множеством ледяных наростов. Она висела на крыше бассейна. Постепенно сосулька набирала вес, обрастая всё новыми наростами, сорвалась вниз и разбилась на крупные кривые льдинки. Мимо прошла бродячая собака и флегматично подняла на осколки лапу. Осколки увеличивались в размерах (вряд ли от собачьего полива), постепенно превращались в ледяные руки, ноги, туловище, голову – Анна, как душа, вышедшая из тела, видела ледяную скульптуру себя самой. Затем части тела потянулись друг к другу, точно намагниченные. Скульптура начала оживать и принимать человеческий облик. Удивительно, но на ней осталась одежда Мирелы.
Анна понимала, что заявиться в таком виде домой – слишком. Тем более мама видела, как Анна зашла в ванную. Наверняка там до сих пор закрыта дверь и льётся вода. Психушка на гастролях. Но не ночевать же на улице!
Пока Анна шла домой и тряслась от холода, она придумала малоубедительную версию своего исчезновения: она вышла из ванной, дверь случайно захлопнулась, потом пошла ко мне показывать костюм, который ей выдали для выступления в школе. Типа сейчас проходит городской конкурс детского творчества ко Дню Победы, Анну выбрали от нашей школы для выступления на районном уровне.
Если что, родителей на отборочные туры не пускают из-за угрозы ковида. Логика, конечно, железная: где фламенко и где День Победы?
Но у нас в школе и не такое бывало. В прошлом году, когда мы все торчали безвылазно по домам и учились онлайн, директор прислал распоряжение: к юбилею Победы подготовить клип. Типа все маршируют и поют под «Прощание славянки», каждый в своём интернетовском окошке. А три года назад Филёнков притащил в школу в качестве поделки картонный танк из коробки от двухстворчатого холодильника. И в этом танке выступал на сцене.
На этом фоне фламенко в цыганском костюме выглядит не так уж странно.
В общем, Анну опять поругали, но на этот раз в более лайтовой версии.
На следующий день Анна стала до меня докапываться: Василия нужно навестить в больнице. Она даже позвонила, сказала, что сестра, и выяснила номер палаты, а также что «состояние удовлетворительное» и часы приёма посетителей.
– Ну, слушай, это странно вообще, – я пытался отговорить Анну. – С чего бы мы к нему вот так нагрянули? И откуда мы могли про больницу узнать, ты подумала?
– Оттуда. Сообщения почитай в группе. Там пишут, что занятия завтра не будет, потому что тренер заболел.
– Ну и что? А про больницу мы откуда узнать могли?
– Да откуда угодно! Что мы, объяснять ему должны? Узнали – и всё.
– Иди сама, я тут при чём?
– Да не могу я сама, Рамиль, очнись! Как это выглядеть будет? Он сразу поймёт, что я влюбилась. А так мы типа от имени группы пришли поддержать. Что там приносят в больницу? Апельсины?
– Ну да, а то он дурак и не замечает, что ты влюбилась. И так знает. И вообще, апельсины вроде нельзя аллергикам. С едой идея не айс.
– Рамиль, пожалуйста! Ну он подумает, что я совсем ненормальная. Не понимаешь? Я же опозорюсь. Что ты меня подставляешь? Я хочу исправить ситуацию. Я виновата!
В общем, Анна забила на фламенко и мы поехали вечером в Мариинскую больницу.
Опять Анна меня использует. Я вообще планировал с Олесей сходить в кино.
Василий лежал в восьмиместной палате с какими-то невзрачными мужиками. Поздоровался с нами только один, остальные были заняты своими делами: кто ел, кто смотрел на планшете сериал, кто просто тупил. Вид у Василия был не очень распухший, но какой-то потерянный. Представляю себе: плыл себе в бассейне, бац – и в машине скорой помощи, ничего не помнишь, а потом ещё выясняется, что девушку послал куда подальше. Видимо, послала Анна не очень далеко, потому что на стуле рядом с кроватью Василия сидела… Капа. Это мне Анна успела