– Ещё!
Лесоруб развернулся и издал странный шипящий звук, вроде бы тихий и никак не способный сквозь пронзить гудящее пространство зала, но всё-таки достигнувший пункта назначения и должное действо возымевший. Из-за дальнего стола поднялись три искажённые в неверном свете ламп фигуры и направились к ним.
– Мика Коготь, Нул, и Цицор, – по мере того как къяльсо вырастали из полумрака, представлял подельников Лесоруб. – Это Вейзо, он же Ктырь, с ним, ребята, поосторожнее, тот ещё пыряла: у него ножей при себе больше, чем сосков у самки хошера9, – ухмыльнулся он, радуясь удачному сравнению.
Развязный тон и удавшаяся шутка возымели действие – суровые лица къяльсо смягчились. Они ответно покивали Вейзо и собрались было сесть рядом, но Лесоруб движением головы указал им на соседний столик.
– Нам с Ктырём о делах покудахтать надо.
– Серьёзные у тебя воины, – губы Вейзо скривились в улыбке.
– Ума только у них ни понюшки, глаз да глаз за ними, – скупо оправдался Лесоруб. – Ну так что, ты со мной, брат?
«Къяльсо? Непостижимо. Быдло какое-то ты прикормил, Лесоруб, а не къяльсо, вроде тех двоих, что при мне ошиваются. Отряд, говоришь, свой собрал… Этим къяльсо, прости Великий, одно дело без опаски доверить можно – быкам хвосты крутить, и то объяснять придётся, в какую сторону, да с силой какой. Настоящего къяльсо не видно и не слышно, он двигается, как древесный кот – так стремительно, что жертва, даже если сможет его заметить, что вряд ли, будет не в силах удержать в поле зрения. С места вверх на семь локтей сиганёт, часами будет стоять недвижимым, дышать как – забудет, под водой сутки просидит! По стене пройдёт, да что там „по“ – сквозь пройдёт. В шаге от тебя встанет, застынет – не ворохнётся, хоть толпу зови, ни один не разглядит. Спать надумаешь – подушку подправит, одеялом укроет и комариков отгонит – утром встанешь, голова твоя рядом, в ночной вазе лежит и глазами лупает! Вот мы какие, къяльсо! Эх, Лесоруб, Лесоруб – друг ты мой сердешный, лет семь… или все десять уже тебя знаю, а ты как был дурак дураком, так им и остался. Скажи спасибо, что мне пальчики твои чуткие могут пригодиться», – раздражённо подумал Вейзо, внешне при этом, надо отдать ему должное, оставаясь совершенно бесстрастным.
– Неинтересно, – с напускной небрежностью протянул он, мысленно перебирая возможные варианты развития событий. – Пыльца всё это.
– Дело верное, ты не спеши, Ктырь, – подумай. Вот смотри…
Не успел Шод изложить, в чём заключается работа и как за неё платят, а Вейзо решил, что будет делать:
«А зачем мне твои люди, друг Лесоруб? Не знаешь? Вот и я не знаю. – Он облизал кислые губы и поморщился: – Какую всё ж таки гадость пить приходится! Сейчас бы „змейки“ или „черепанца“10 жменю – вот было б тебе и средство от боли, и веселье до поросячьего визга. Так. О чём это я? А… Сам Лесоруб мне ещё пригодится: таких, как он, ломарей днём с огнём не сыщешь. Работает он изящно, качественно. И чегой-то он верное дело забросил? Правда, вот отряд смог сколотить, хушь и плохенький, а всё одно – молодец. Хотя сколько себя помню, неспособный он на это был. Вот и сейчас за пойлом сам бегал, будто послать некого: одно слово – телок мягкотелый… Замочки, да – кибийские или там вуртуахские, хочешь в пять пружин, хочешь в семь, это он как орешки щёлкает. Отрабатывает даже те, что с чарками, и неважно ему, сколько в замке секретов и ловушек, а вот отряд удержать – ни-ни. Не его это. Ничего, я ошибочку эту быстро подправлю. Рожи у евойных парней кривые. Прям как у меня! – мысленно зареготал он, внешне позволив себе лишь лёгкую тень улыбки. – Таких троих вместе собрать – ещё побегать».
За двумя соседними столами взвилось дружное:
Бей в барабаны варри-варра, варри-варра, варри-варра.Распутная девка – дурная молва, дурная молва, дурная молва.Про завтра забудь, оно сгинет в болотах,где дремлет удача твоя – недотрога.Волки и вороны – вольные братья.Эх! Веселись до утра!
Стукнули в стол кружки, ударили в пол каблуки:
Эх! Веселись до утра!Бей в барабаны варри-варра, варри-варра, варри-варра.Грусть и печали гони со двора, гони со двора, гони со двора.Пей всю ночь, танцуй до рассвета.Завтра не будет, вчера уже нету.Набухли карманы от звонкой монеты.Эх! Веселись до утра!Эх! Веселись до утра!
В сознании Вейзо всплыла вместительная, под завязку набитая имперскими рэлами шкатулка Чарэса, а ещё огромный сундук в кабинете кеэнтора Венсора ра’Хона, подсмотренный Ктырем по неосмотрительности евойного казначея.
Бей в барабаны варри-варра, варри-варра, варри-варра.Что этой жизни – глоток или два? Глоток или два, глоток или два?Вплети в косу кри и на счастье монетуДевчонке оставь, чтоб вернуться с рассветом.Она будет ждать, душу ей согревая.Эх! Веселись до утра!Эх! Веселись до утра!
– Слушай, Ктырь, я сейчас опишу тебе одного человечка…
Вейзо отвлёкся от своих мыслей, окинув Лесоруба проницательным взглядом:
– Хорошо. Я слушаю.
– Среднего роста, жилистый, возраст ближе к тридцати, волосы каштановые. Губы узкие, нос курносый, глаза карие… Что ещё?.. – он усмехнулся. – Вот же бестолочь, главное не сказал! Ожоги, вся левая половина лица и руки немного. Зовут Чарэс Томмар. Не видел такого здесь?
Дело принимало неожиданный оборот: похоже, Лесоруб и его отряд должны заменить неугодного больше Вейзо и его людей. Это придавало ситуации остроты и пикантности.
Последовало долгое молчание, пока Вейзо переваривал сказанное.
«Эти трое мне не нужны, но и Чарэсу, какие б они там ни были, я их не отдам, – отправлю лучше к праотцам, пусть их Боги переучивают, может, руки в нужное место вставят, тунеядцам. А „обожжённый“ будет в следующий раз думать, как на Вейзо Ктыря орать. Сопля неразумная… А, может, пусть живут? – мелькнула нежданная мысль. – Не. Нечего им свет поганить. Мы вдвоём с Лесорубом таких делов наворотим. Вскроем сундучишко, подчистим и на Ногиол или Ситац гулеванить. Наобещаю Лесорубу с три короба, он для меня будет землю рыть – я его телячью натуру хорошо изучил, он мою – волчью – тоже усёк. Дёргаться он не будет – кишкой слабоват. С него новый отряд и зачну собирать. С Лесорубовыми пальчиками мы такие деньжищи поднимем, что пол-Таррата под нашу дуду плясать будет. Тебя, Шод Лас-Орубб, мне сам Хорбут в подмогу послал, так что не упирайся, друг сердешный, расслабься и наблюдай работу мастера».
Помимо этой, была у Вейзо и другая цель – Крэч. «Злобный карла», как он его про себя называл, убил двоих его лучших людей. И позволил себе не умереть, когда ему было сказано; мало того, решился посмеяться над Ктырём.
«Выкидыш жабий, решил, что может со мной шутки шутить. Такого я никому не прощаю, окараю гниду коротконогую по полной. Эту тварь я обязательно отыщу, любой ценой, и придушу голыми руками. Тем паче, что феа, похоже, и сам не против повторного сряща. Как там карла сказал: „Считай, что одну смерть ты оплатил, за тобой ещё две“. Хорошенько запомни эти слова, Вейз. И вбей их этому недоноску в глотку, пусть знает, что ты всегда долги возвращаешь!»
– Приметная, должно быть, внешность, – сказал он, всё хорошенько обдумав. – Нет, такого я здесь не видел.
– Найти мне его надо и побыстрее. Это человек господина, на которого я работаю. Я должен получить у него указания о дальнейших действиях и оплату. Вперёд.
– Много?
– А ты с какой целью интересуешься?
– Да так, не хочешь – не говори.
– Решайся, Ктырь. Боги, каким ты всегда был тугодумом!
«Забавно слышать такое от тебя, Шод. Уж кто из нас тугодум, так это ты», – вертелось у Вейзо на языке, но он сдержался и неопределённо пожал плечами.
– Надо подумать, – он почесал бритую ниже кос на затылке шею.
Наступало время решительных действий, тянуть дольше было нельзя.
«Нечего тут думать – сделаю всё этой ночью», – наконец, решился он.
– Мы спать, Лесоруб, – Коготь, Подкова и Танцор поднялись из-за стола.
– Наврал я тебе, Шод, – не один я, – тихо сказал Вейзо, когда эти трое ушли. Его вкрадчивый голос стал похож на скрип кожаного доспеха. – Двое ещё со мной: Экзор Коготь и Чаач Сухая рука.
– У вас здесь дела?
– Нет, дела закончились.
– Я их не знаю, откуда они? Кто, что? Расскажи, – Лесоруб испытующе посмотрел ему в глаза.
– Наши, ногиольские: Коготь из Лесных братьев, из Верети; Чаач…
– …из Лидара?
– …Чаач из Лидара, – подтвердил он. – Где нуйарца на Ногиоле искать, если не в Лидаре.
– У него что-то с рукой?
– Всё в порядке у него с рукой. Даже не знаю, откуда такое прозвище.
– Давно я в Верети не был, – вздохнул вартарец, – не знаешь, как там Арай Веат поживает?