времена они не воспринимались еще как самостоятельные органы, а скорее как различные формы, принимаемые советом для осуществления определенных видов деятельности, теоретически оставаясь все тем же королевским советом. Важно отметить, что именно из этого феодального органа возникла перманентная бюрократия для выполнения работы центрального правительства государства.
После смерти Генриха все эти преобразования были приостановлены, так как он оставил после себя наследницей престола только дочь Матильду. Группа влиятельных баронов отказалась признать ее и оказала поддержку племяннику Генриха Стефану Блуа. Последовало двадцать лет войны, в которой ни той ни другой стороне не удавалось одержать окончательной победы. Это было время, надолго оставившее о себе память в народе. Все самые худшие тенденции феодализма, которые подавлялись при нормандских королях, теперь вырвались на свободу. Феодальные междоусобицы и укрепленные феодальные замки возникали повсюду. Сотни местных тиранов убивали, терзали и грабили многострадальное крестьянство, повсюду царил хаос. «Никогда еще мучеников не истязали так, как этих людей», – сообщает нам летописец, повествуя об ужасах того времени.
И все же события, произошедшие при правлении Стефана, знаменательны не своими бедствиями, а исключительностью, тем фактом, что условия, для большей части Европы являвшиеся естественными, возникли в Англии только при исключительных обстоятельствах – из-за спора о престолонаследии и слабости короны, которая оказалась не способной восстановить порядок. Испытав на себе всю тяжесть необузданной феодальной анархии, народные массы приветствовали новую попытку короны обуздать произвол знати, хотя это продлилось недостаточно долго, чтобы все стало на свои места. В 1153 г. представители обеих сторон встретились в Уоллингфорде и достигли компромисса. Стефан был признан пожизненно королем, а после его смерти престол должен был перейти к сыну Матильды Генриху Анжуйскому.
В следующем году Стефан умер. Генрих, присоединивший к Англии и Нормандии свои обширные владения, стал, бесспорно, самым могущественным монархом в Западной Европе. Хотя теоретически его владения на континенте, наибольшая и богатейшая половина Франции, принадлежали ему на правах феодального держания, полученного им от французского короля, фактически он являлся их абсолютным правителем. Он сразу же повел борьбу с могуществом баронов, которое они приобрели за время предыдущего правления. Сотни замков были разрушены, и на их месте начали строиться неукрепленные помещичьи усадьбы, которые остаются характерными жилищами высших классов в Англии на протяжении всего Средневековья.
Государственный аппарат, созданный Генрихом I, был восстановлен и расширен. Все большей властью наделяются особые разъездные уполномоченные, которые представляют короля во всех частях страны, да и сам Генрих непрестанно объезжает свои владения. Отчасти эти поездки являлись вынужденными, поскольку большая доля государственных доходов поступала в виде зерна, мяса и другой продукции королевских поместий. Во времена, когда наземный транспорт был медленным и дорогостоящим, единственной возможностью использовать все эти продукты для короля и его двора было передвигаться из поместья в поместье и потреблять все на местах.
Все более широко в качестве постоянных представителей верховной власти использовались шерифы. В то же время за ними был установлен строжайший контроль и введены определенные ограничения на их способы обогащения путем ограбления населения графства и мошеннического хищения денег, причитающихся королевской казне. В 1170 г. была произведена широкомасштабная чистка, так называемое «Расследование шерифов», после чего более половины шерифов были отстранены от должности и заменены новыми, более тесно связанными с королевским казначейством. В интересах короны было пресечь все незаконные вымогательства, дабы как можно сильнее умножить свои собственные доходы. Почти все реформы этого периода имели своей целью увеличение и улучшение сбора королевских податей.
Помимо баронов, усиливающейся государственной власти пришлось столкнуться с претензиями церкви, которая желала быть признанной как независимая международная организация, выходящая за все национальные рамки. Противоборство между церковью и государством в Англии являлось только частью битвы, охватившей всю Европу и имевшей везде разный исход. В Германии, в 1177 г. в Каноссе, император Генрих IV вынужден был смиренно подчиниться папе Григорию VII, тогда как во Франции победа, по существу, осталась за короной. Вопрос упирался в двойственную роль церкви и ее служителей. С одной стороны, епископы и аббаты были феодальными лордами, владевшими обширными землями и доходами. С другой же стороны, они являлись представителями власти, имеющей международную организацию и штаб-квартиру в Риме. Корона желала самолично распоряжаться ими как своими феодалами; папство претендовало на собственную власть над ними, как над своими представителями. Положение осложнялось еще и тем, что чиновничий аппарат, от которого зависела верховная власть, почти целиком состоял из церковников, кроме того, церковь всегда поддерживала корону в ее борьбе против баронов, в то же время предъявляя свои претензии на независимость. Успех происшедшего позднее баронского восстания против короля Иоанна в значительной степени обязан исключительной поддержке, которую церковь оказывала мятежникам.
При Вильгельме I было достигнуто неустойчивое равновесие, но уже в следующее правление началась длительная борьба за инвеституру – за право назначать высших должностных лиц церкви. И лишь только в 1106 г. удалось достичь соглашения, согласно которому корона отвоевала право отбирать новых епископов, которые избирались затем капитулами кафедральных церквей, формально рукополагались папой и, в конце концов, приносили присягу верности королю как его феодальные вассалы. По сути, это явилось победой короны.
При Генрихе II борьба приняла новую форму. В то время как корона стремилась возбуждать все больше и больше дел в рамках собственных судов, церковь отстаивала право судить всех клириков в особых церковных судах. Эти суды действовали на основании канонического права, и наказания налагались гораздо менее тяжкие, чем в обычных светских судах. Не стоит забывать, что к клирикам относили не только священников, но и гораздо более многочисленную группу людей низкого положения – настолько большую и значительную, что всех, кто умел читать, стали причислять к клирикам, предоставляя им возможность судиться по законам канонического права. Центральной фигурой в борьбе между церковью и государством был Томас Бекет, личность и карьера которого явились ярким воплощением двойственного положения церкви его века. Бекет, будучи сыном богатого лондонского купца, поступил на службу к королю и стал канцлером, с неутомимым рвением проводя в жизнь реформы Генриха, направленные на централизацию власти короны. Когда Генрих пожелал распространить эти реформы и на церковь, он сделал Бекета архиепископом Кентерберийским, рассчитывая, что тот будет способствовать его начинаниям. У Бекета, однако, имелись собственные идеи, и он выступил против короля с не меньшей энергией, с какой прежде действовал ради его интересов.
После долгой борьбы Генрих достаточно опрометчиво позволил своим придворным убрать архиепископа. Последовавший за этим скандал, вероятно обдуманно поднятый церковью, принял такой размах, что Генрих вынужден был отказаться от своих планов и позволить церковным судам продолжать разбирать дела всех преступных клириков. Практика «привилегий