Читать интересную книгу Рассказы о Бааль-Шем-Тове - Шмуэль-Йосеф Агнон

(Дварим аревим, раздел 1, лист 5, рассказ 10)

Устои мира

Однажды сидели его святые ученики и обсуждали один вопрос, требующий самого вдумчивого рассмотрения. Вступил один ученик и сказал: «Главное, чтобы шуб[110] был богобоязнен, дабы поставлял кошерное мясо и не ожесточал людей, [а сие происходит] при поедании падали и некошерной убоины, которые ожесточают сердце человека, а ведь милосердный Господь взыскует сердца, доброе же сердце объемлет все, как мы учим в трактате Авот, 2:9». Вступил другой и сказал: «Главное – следить за целостностью эрува[111], ибо заповеди, [связанные с соблюдением] субботы, подобны горам, подвешенным на волоске, как мы учим в Гемаре, Хагига, 10а». Вступил третий и сказал: «Главное – поддерживать кошерной микву, чтобы рождались кошерные сыновья». Сказал им Бешт: «Знайте, что сейчас на Небесах, наверху, также занимались этим вопросом, и упоминали там ваши речения, и согласились, что и те, и те – слова Бога Живого, и всем трем надобно упрочение, ибо они – устои мира и твердыня вселенной». И сказал им Бешт, намекая на слова пророка Хавакука (Хавакук, 3:12) «В гневе шествуешь Ты (по) земле…»: «Гнев (зеам) – аббревиатура слов: звиха («забой»), эрув и миква. Ежели станет человек соблюдать три эти [заповеди], будет шествовать по земле и существовать на ней».

(Рабби Авраѓам из Мункача, Биркат Авраѓам, лист 27б; Дварим аревим, часть 1, гл. 21)

Довольный своим уделом

Однажды просили ученики учителя своего Бешта, чтобы показал им новое толкование. Согласился Бешт при условии, что не будут смеяться, что бы то ни было. Показал им одного бедняка, стоявшего на молитве в канун субботы в великом воодушевлении и огромной радости. Сказал им Бешт: «Ступайте за ним и посмотрите, что он станет делать у себя дома». Увидели, что был это последний бедняк, одетый в латаную рваную одежду, а стоит и молится, как будто дома у него многие тыщи, и на лице его не видно вовсе печали. Закончив молиться, с весельем пошел он домой. А ученики украдкой последовали за ним. Пришел человек к себе домой, и вот, жена его одета в лохмотья и боса, без всякой обувки, а в доме зажжены свечи до того маленькие, что почти и не видно света, а только словно туман, и дом полон дыма. Приветствовал человек жену, пожелав ей доброй субботы, да так сердечно, будто настоящий богач. И сказал ей: «Жена моя любимая, давай-ка хлеб для кидуша»[112]. Жена взяла две краюхи черного хлеба и положила на стол. Сказал ей: «Споем Шалом алейхем[113] и все положенное, да весело и с ликованием». Затем совершил омовение и совершил кидуш над хлебом. Затем сказал жене: «Подай-ка рыбу, что приготовила ты в честь субботы». А та не приготовила ничего, кроме толики фасоли и не более того. Принесла фасоли и сказала: «Вот тебе рыба». Поел бедняк в охотку, будто это были царские яства, да все приговоривал: «До чего хороша рыба, просто райского вкуса». Поев фасоли вместо рыбы, возвысил он голос и с великой радостью запел [субботние] песнопения чарующим голосом. После песнопений сказал жене: «Любимая, неси суп, что ты сварила в честь субботы». Взяла жена немного фасоли и дала ему, сказав: «Вот тебе суп, отведай». Стал он есть с неописуемой радостью да все приговаривал: «До чего хорош и сладок этот суп». Затем сказал жене: «Давай мясо» – и она дала ему снова немного фасоли. А затем он просил подать ему еще несколько кушаний, и она разделила ему [остатки] фасоли на всякого рода кушанья и подала ему, а он ел с наслаждением и радостью, как человек, вкушающий царские яства. Поев и произнеся благословение после еды, сказал жене: «Жена моя любимая, теперь же спляшем и возрадуемся в честь святой субботы и во имя Небес». Послушала его жена, и пустились они весело в пляс босиком, пребывая в великой радости. Тут уж не могли сдержаться ученики и начали громко смеяться. Сказал им Бешт: «Ведь говорил я вам не смеяться, ибо человек этот достоин и принят Господом благословенным. Ибо нет большей радости для Него, благословенного, чем когда человек вкушает [субботние] яства. Господь же, благословенный, провидит сердце, как сказано: “Господь взыскует сердца”, и служение этого бедняка безмерно ценее для Господа благословенного, чем [служение] того, кто ест [настоящие] яства [лишь] в свое удовольствие».

(Сипурей кдошим, 15)

Тройной смех

Однажды сидел Бешт с избранными учениками своими за первой субботней трапезой, и после кидуша напал на него громкий смех, так что душа едва не изошла от смеха. Все изумлялись, что за смех такой, потому что не видели ничего, что могло бы его рассмешить. Затем, за едой, он снова рассмеялся, а затем еще, в третий раз. И в глазах всех, кто видел это, смех сей был удивителен, потому как отроду не видели они Бешта таким. Обратились они к святому учителю рабби Зеэву Куцесу[114], дабы тот на исходе субботы спросил Бешта, что это за смех такой был, потому что было заведено, что на исходе субботы, в час, когда Бешт курил свою трубку, рабби Зеэв спрашивал его обо всем, что было в субботу.

На исходе субботы пришел рабби Зеэв к Бешту в комнату и спросил его: «Не скажет ли нам учитель, какова природа смеха, что накануне одолел учителя нашего?» Сказал ему Бешт: «Я покажу вам, над чем и почему я смеялся». Тотчас велел служке своему запрячь лошадей, потому что так было заведено у Бешта: на исходе субботы уезжать из города. Запряг служка лошадей, а Бешт велел всем ученикам, что были с ним, взять с собой будничную одежду и ехать с ним. Забрались все в его повозку и поехали. Ехали всю ночь и не знали, куда едут. Поутру приехали в один большой город, Козниц его название. Остановился Бешт у городского старосты. Когда же прошел слух, что Бешт прибыл в город, весь город содрогнулся. После молитвы велел Бешт позвать к себе реб Шабтая-переплетчика. Сказал староста Бешту: «Что вам до этого старика? Он, конечно, человек честный, но очень простой – совсем не знает Тору». Сказал ему Бешт: «Все равно я желаю его видеть».

Послали за тем, и он пришел. Сказал ему Бешт: «Позови и жену свою». Позвали ее, и пришла. Сказал Бешт реб Шабтаю: «Расскажи нам, что ты делал в прошедший вечер субботы. Да сказывай правду, ничего не упуская». Сказал реб Шабтай: «Ничего не упущу и не скрою от господина моего, а, если я согрешил, господин укажет мне путь покаяния. Я зарабатываю на жизнь переплетным делом, и пока были у меня силы, зарабатывал довольно, так что даже был чуток богач, и был у меня такой обычай – с полудня четверга жена моя покупала все, что потребно для субботы: муку, и мясо, и рыбу, и свечи, и все остальное, что потребно для субботы, в канун же субботы в десять часов утра я откладывал свою работу и больше уже ничего не делал, а шел в синагогу читать Шир ѓа-ширим и все прочее, что принято читать пред субботой, и оставался там до конца вечерней молитвы. Так я обычно делал в молодости. Теперь, когда я состарился, перевернулось колесо [жизни], и нет у меня больше сил зарабатывать своим ремеслом, посему и живу я в скудости и нет у меня средств, чтоб приготовить в четверг все, что потребно для субботы, но заповедь эту – в канун субботы идти в синагогу в десять утра – я не оставляю; что бы ни случилось, я свое делаю. И вот, в канун прошлой святой субботы пробило десять, и не было у меня ни единого гроша на то, что потребно для субботы, также и муку я не приготовил накануне. И когда я увидел, что нет и намека на заработок – а я отроду не обращался к людям, и теперь не желал брать подаяние или обивать пороги, – тогда я решил, что лучше уж мне в субботу поститься, нежели искать подаяния из рук человеческих. Но опасался я, что моя старуха не удержится и возьмет у соседок свечу или халу, рыбу или мясо, посему я попросил ее, чтобы ничего не брала ни у кого, даже если станут умолять ее, потому как Израиль – народ святых, и, когда увидят, что не праздную я субботу, станут умолять ее взять у них [что-нибудь]. И она обещала мне, я же не отходил от нее, пока она не подала мне руку [в знак того], что не возьмет [ничего]. И пошел я натощак в синагогу. По дороге сказал я жене: “Если я выйду из синагоги вместе со всеми, начнут ведь спрашивать меня: “Отчего в доме твоем не горит свеча?” – потому я замешкаюсь, пока все не выйдут, потом уже и сам пойду, а затем мы с любовью примем то, что суждено нам от Неба”. Жена же моя прибрала в доме и поискала повсюду, не завалялось ли чего, на что можно купить потребное для субботы. Нашла старые рукавицы, которые пропали у нее несколько лет назад. А на рукавицах серебряные пуговки и золотые цветочки, как встарь принято было делать одежду. Пошла к ювелиру, и продала пуговки и цветочки, и так выручила на потребное для субботы с избытком, на халу, и на мясо, и на рыбу, да еще и на воскресенье у нее осталось. А как она знала, что я задержусь в синагоге, то купила две большие свечи, чтобы зажечь их к приходу субботы. Вечером в субботу, когда весь народ вышел из синагоги, вышел [вслед] и я. Издали увидел зажженную дома свечу. Сказал себе: “Вот ведь, не нашла моя старуха в себе сил удержаться от людского подаяния”. Пришел домой и увидел накрытый стол с халой, и рыбой, и вином для кидуша. Сказал себе: “Если начну ее корить, нарушу субботний покой”. Сдержался я, спел Шалом алейхем, сказал кидуш над вином и отведал рыбы. Потом сказал ей помягче: “Видно, не можешь ты принимать плохое”. Она же, не дослушав, сказала мне: “Помнишь ли ты рукавицы – серебряны пуговки, золоты цветочки, – что пропали у меня несколько лет назад?” Сказал ей: “Помню”. Сказала мне: “Когда я прибирала в дому, нашла я их. А на деньги, которые дал за них ювелир, купила все потребное для субботы”. Когда я услышал это, слезы радости навернулись на мои глаза, и весьма возблагодарил я Господа благословенного за то, что послал Он мне на субботний день, и не мог сдержаться, и взял старуху мою за руку, и пошел с ней в пляс, и плясал добрый час от великой радости, и потом еще [плясал], после подливы, и еще, после репы. Так я плясал с моей старухой три раза в тот вечер, ибо не мог удержать в себе всю ту радость, которой удостоил меня Господь благословенный, позволив мне насладиться субботой по-царски: с мясом, и рыбой, и всеми кушаньями – даром Пресвятого, да будет благословен Он, а не людским подаянием. А теперь, если согрешил я тем, что плясал со своей женой в субботу, вот, я прошу у учителя нашего указать мне путь покаяния и сделаю по приговору, что вынесет он мне, ибо Господь благословенный знает правду: намеревался я лишь возблагодарить Господа за милости, что Он оказал мне».