Наконец, нечеловеческие крики постепенно смолкли, и тишину покоев нарушала лишь торжествующая песнь колдуна.
Глава 12
Этрам-Фал сидел в одиночестве в своем логове и радовался жизнью. Его кубок, изготовленный из чеканного серебра и отделанный ромбами отшлифованного черного оникса, был до краев наполнен ядовито-зеленой жидкостью. Дорогое вино перемешалось с солидной порцией порошка Изумрудного Лотоса.
Колдун некоторое время смотрел на демоническую смесь, затем, закрыв глаза, опрокинул содержимое кубка в горло. Его острый кадык часто вибрировал, пока он залпом поглощал питье.
Оторвав губы от опустевшего сосуда, чародей издал вздох удовлетворения. По его изможденному, сутулому телу пробежала заметная дрожь.
— Ха! Хвала Сету! — глаза Этрам-Фала зажглись неземным светом, рот искривился, обнажая зубы, отливающие яркой зеленью.
Он выпустил кубок, который так и остался висеть перед ним в воздухе. Но как только колдун на миг отвел взгляд, тут же силы, удерживающие его в пространстве, ослабли, и чаша рухнула на каменный пол. Гладкие кусочки оникса отвалились, покрываясь сетью трещин, а серебро смялось, словно тонкий папирус.
Этрам-Фал довольно рассмеялся и небрежно отпихнул носком в сторону бесформенный комок серебра. Сейчас он стал более могучим, чем некогда позволял себе мечтать.
Жалкие попытки сопротивления со стороны Зеландры забавляли его. Чародей вальяжно откинулся на спинку стула. Чудесный Лотос, растекаясь в мозгу, питал буйные фантазии. Он хорошо помнил, как впервые предстал перед ней под волшебной личиной. Он, словно наяву, видел густую прядь волос, упавшую на тонкую белую шею. Насколько же красивой она была! И волшебница к тому же, настоящая Деркето воплоти!
Конечно, это была женщина, способная оценить его истинные возможности и честолюбие. Зрелая волшебница, достойная разделить его славу.
И, тем не менее, она отклонила его. Горечь, жгучим хлыстом, обожгла Этрам-Фала. Как мог он оказаться таким дураком? Было слишком очевидно, что она просто хотела побольше выведать о нем и Изумрудном Лотосе. И без сомнения ей бы это удалось, но зелье быстро подчинило ее душу. Без поставок снадобья, колдовская сила стремительно истощалась, обрекая на неутолимый голод, безумие и мучительную смерть.
Этрам-Фалу перевел дыхание, успокаивая себя. Ему оставалось только ждать, когда строптивица сама будет ползать на коленях с мольбами перед тем, кого раньше презирала. Очень скоро все вещи, которые он желал, будут его. Или он не хозяин Изумрудного Лотоса?
Чародей резко поднялся. С преувеличенной осторожностью он обошел ряд больших и маленьких столов, которые хаотично заполняли комнату. На каждом располагалось множество предметов, не понятных для неискушенного в магических науках зрителя.
На самом большом столе, в центре, в квадратном ящичке рос маленький кустарник с мясистыми восковыми листьями. Тут же стояли заполненные жидкостью пузырьки на металлической стойке и продолговатая шкатулка из глянцевого черного дерева, запечатанная золотыми защелками.
С некоторым усилием, Этрам-Фал открыл ее и посмотрел на содержимое с почтительным восторгом.
Черный ларец, длиной почти с руку человека, был не более чем наполовину заполнен ярко-зеленым порошком.
— Наполовину заполненный… — процедил колдун, не сознавая, что говорит достаточно громко.
Он поджал губы и нахмурился. По лбу побежали морщины. Недавнее приподнятое настроение сменилось холодным беспокойством, которое скользким червем вползало в его нутро.
Да. Он потратил слишком много времени, экспериментируя со своими новыми возможностями, и не достаточно уделял внимания Изумрудному Лотосу, забывая про личные запасы.
Чародей отодвинул тяжелый полог, который висел над проемом, заменяя дверь во Дворце Ситрисса. Он вышел в темноту и заспешил через пустой зал. Ноги, обутые в сандалии и полы серой одежды тревожили пыль ушедшей эпохи. Этрам-Фал преодолел спиральную лесенку, вырубленную в скале, и оказался перед сводчатым помещением, занавешенным такой же тканью.
За пологом открылась Большая Палата, несомненно, используемая Стриссом как приемный зал во времена Древней Стигии. Теперь она служила импровизированным бараком для двух десятков вооруженных бойцов.
Трое воинов, бездельничающих у порога Палаты мгновенно вскочили на ноги и отсалютовали Этрам-Фалу. Колдун милостиво улыбнулся, одобрительным кивком отмечая их бдительность. Еще проживая в провинциальном стигийском городке Кешатте и занимаясь поисками Дворца Ситрисса, он старался, по мере сил, нанимать в свою свиту наиболее верных и послушных людей. Их преданность зиждилась на щедрой оплате и, особенно на красных листьях дурманящего вендийского растения Као-као.
Двигаясь меж походных коек, Этрам-Фал зло ухмылялся. Маги Черного Круга умалили его знания, касательно волшебных растений. Какое высокомерие!
Они уподобили его друиду из Пиктских Дебрей, как будто он имел что-нибудь общее с теми кроткими и слабыми поклонниками деревьев. Неосведомленные дикари боялись, как бы не нарушить тонкое природное равновесие, вместо того, чтобы использовать его по своему желанию. Конечно, напыщенные индюки из Черного Круга в корне поменяли бы о нем свое мнение теперь. Неопытный чародей, которого они дразнили и осмеивали смог самостоятельно отыскать дворец волшебника Ситрисса, создателя мифического Изумрудного Лотоса. Достаточно скоро, Черный Круг убедится, что Лотос вовсе не древняя легенда, но действительность, которую он, Этрам-Фал, лично возродил из небытия. Как поразятся они его сегодняшней мощи! Как будут клянчить малую толику чудесного растения! А он, из пыли трех тысячелетий, выпестует месть, от которой содрогнется их мирок.
Предаваясь мечтаниям, Этрам-Фал пересек палату и спустился по ступенькам в другой обширный, неосвещенный зал. Неприятное чувство тревоги охватило его, кольнув в левый бок, когда он понял, где оказался. Колдун ускорил шаг. С правой стороны от него возвышалась громада, выделяющаяся даже в темноте. Это была большая статуя черного каменного изваяния, похожая на присевшего сфинкса. Неповоротливое подобие бога, имя и природа которого были не известны Этрам-Фалу.
Вначале, когда он только что нашел желанный дворец и блуждал по пустынным залам, единственным посетителем за множество веков, то обнаружил кое-что еще кроме черного истукана. На каменном алтаре, который расположился между вытянутых лап идола, лежала груда пыльных отбросов. Крошечные, высушенные трупы грызунов, ящериц, скорпионов и других еще более мелких паразитов были навалены горкой перед безмолвной статуей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});