— Все, девочки, вижу вы закончили. Молодцы, быстро справились. — Скороговоркой проговорила Алина, внимательно рассматривая накрытый стол и, не удержавшись, добавила, — а что, маслины только на три пиалки хватило?
— Там по двадцать восемь штук получается! — вспыхнула Люся. Было две банки. В каждой по сорок две штуки. Вот и посчитай сама.
Анина на миг зависла. Видимо пересчитывая в уме, затем кивнула. Очевидно сошлось.
— Ладно, — кивнула она, — зайди ко мне. Там на месте возьми, что договаривались. И можете идти.
Мы вышли из наполненного вкусными запахами зала, и Люся потащила меня в небольшую подсобку, рядом с кабинетом Алины. Там, в глубине шкафа, она немного порылась и с довольной улыбкой выудила две банки шпрот и два небольших лимона. Один был с толстой кожей, второй — с тонкой.
— Так, Любаша, — сварливым голосом сказала Люся, рассматривая добычу, — я буду в субботу печь пирог. Мне цедра нужна. Поэтому заберу вот этот лимон. А тебе этот второй нормально же будет?
Она посмотрела на меня с такой детской надеждой, что замахиваться на лимон с «цедрой» показалось кощунством. Да и не нужен он мне был.
— Хорошо, — сказала я, а Люся заглянула мне в лицо, выискивая, не затаила ли я на неё обиду.
Не затаила.
Воодушевлённая такой бескровной победой, Люся сказала:
— Смотри, Люба, до обеда у нас осталось двадцать пять минут. Пошли в курилку, посидим. Там нас никто не увидит. А потом уже пообедаем и разбежимся.
Передо мной опять остро замаячила проблема разоблачения меня как лжеглазуровщика фарфоровых и фаянсовых изделий второго разряда.
Мы попрятали заработанные шпроты и лимоны в сумки и отправились в курилку.
Там было пусто и не накурено. Я удивилась. Думала, придётся задыхаться, а здесь прямо всё экологично.
— А почему здесь не накурено? — не выдержала я, меня аж распирало от любопытства и удивления, — у нас на заводе все теперь ведут здоровый образ жизни?
— Да талонов на курево опять не выдали, ты что забыла? Вот и не курят, — хихикнула Люся.
— Но это же плохо? — осторожно спросила я.
— Ничего подобного! Нам зато талоны на водку дали!
— И что?
— Ого! По две бутылки вышло. А я ещё Катерину подменяла, так она мне один свой талон отдала. Три бутылки получилось! Валюта!
Я вспомнила о последствиях «сухого закона» в стране, о перебоях с продуктами и вздохнула.
— Погоди, а ты разве свои не получила? — с подозрением посмотрела на меня Люся.
И вот что отвечать ей? Откуда я знаю, получила моя предшественница талоны или не получила?
Но что-то всё равно отвечать было нужно, и я сказала, чтобы перевести «стрелки»:
— Слушай, Люся, я тебе по секрету расскажу, — начала я и, видя, как загорелись Люсины глаза, поняла, что попала в точку.
— Говори!
— У меня такая проблема сейчас, ты даже не представляешь!
— Что за проблема?
— Ричард, ну в смысле сын моего супруга, подсел на игровые приставки и набрал в долг денег под проценты. Большие проценты. Вчера приходил какой-то мужик, потребовал долг и штрафы за просрочку. Сказал, что его парни разбираться придут. Не знаю, что теперь и делать.
Я посмотрела на Люсю. Нет, я даже не надеялась, что она мне одолжит такую сумму денег, но я хотя бы объясню свою «странность» волнением от такой ситуации.
— Ой, Любка! Вот это ты попала! — округлила глаза Люся, — мало того, что твой кобель настрогал на стороне спиногрызов, додумался скинуть на тебя, а сам опять укатил. Так ещё и спиногрызы ты гля какие получились.
Я показательно вздохнула.
— И что ты делать будешь? Чем отдавать? — захлопала глазами Люся. — А если они и вправду придут? Я недавно слышала, как одна женщина рассказывала, что в Москве с паяльником приходят! Ужас какой!
— Ой, не знаю, Люся, — покачала головой я, стараясь не думать о паяльнике, — думала, может, на работе получится в счет зарплаты взять.
— Вот ты смешная, Любашка, — вздохнула Люся, глядя на меня с жалостью, — вон у Ирки Матрёниной муж две недели назад умер, и то ей денег не дали. А ты хочешь на такое.
Я задумалась Ситуация получалась серьёзнее, чем я ожидала.
— А зарплата когда у нас, напомни? — спросила я.
— Какая зарплата? — удивилась Люся.
— В смысле какая? Обычная зарплата. Ну или аванс и зарплата.
— Любка, ты чего⁈ — прыснула от смеха Люся, — с дуба на кактус что ли?
— Почему?
— Какая зарплата, ты чего? Мы уже четвёртый месяц ничего не получаем. Продукты и стиральный порошок вон в лавке зятя Афанасия Ефимовича по завышенным ценам на списки дают, да и то херню всякую. Я уже не помню, когда последний раз себе помаду покупала, вон крашусь чем попало, последняя осталась, ей уже года два, а больше и нету. Остальные все закончились давно.
Люся вздохнула и зло продолжила:
— Талоны эти иногда дают, так тоже несправедливо. Нам по два талона, а в бухгалтерию по четыре на руки! И ничего никому не докажешь! Могут и эти не дать!
— Подожди, Люся, — я пыталась переварить услышанное, — а почему ты тогда не уходишь с этой работы?
— А зачем мне уходить? — пожала плечами Люся, — я здесь двадцать лет почти отработала, работу свою знаю. Даже на «Доске почёта» висела в позапрошлом году.
— Да нет, я не о том, — развела руками я, — зачем гробить своё здоровье на такой работе, тем более если это бесплатно?
— А куда пойти? — Люся смотрела на меня удивлённо. — У нас в Калинове кроме нашего завода и ткацкой фабрики больше