Читать интересную книгу "Тьма. Том 1 и 2 - Лео Сухов"

двора, между двумя домами, а второй перекрыл арку, из которой я как раз вышел.

Будь я простым мальчиком Федей — наверно, чесанул бы от страха. И это была бы моя очень большая ошибка. Но память Рыбакова живо подсказала, как себя вести. И для начала мне нужно было посторониться, сделав шаг к стене и изобразив из себя законопослушного дворянина царства Русского. Будто я просто стараюсь не мешать городовым исполнять свой долг. И в душе не подозреваю, что за мной-то, таким красивым, они и приехали.

Я даже сумел сохранить на лице спокойную заинтересованность, наблюдая, как из каждой машины выгружается по полдесятка городовых. И да, моё поведение их смутило, но, к сожалению, не настолько, чтобы не подкатить ко мне с серьёзными намерениями.

Шесть городовых низшего разряда, два городовых среднего разряда, один городовой высшего разряда… Ну и тот, видимо, кто на меня стукнул — дворник. Тоже полицейский чин, между прочим!

— Здравия желаю, ваш бродь! — поприветствовал меня городовой высшего разряда, остановившись в паре шагов, в то время как его подчинённые завершали манёвр по окружению преступника.

Меня, то есть.

Надо было что-то ему отвечать. А ещё у меня в голове крутилась какая-то важная мысль… Но я никак не мог поймать её за хвост.

— И вам здоровья! — благожелательно отозвался я после секундной паузы. — А что это, вы по мою душу таким числом приехали?

— Поступил вызов, ваш бродь, не могли не проверить! — отозвался городовой высшего разряда, пока я доставал временное удостоверение. — Человек, мужчина, в военной форме, идёт дворами. Крадётся, можно сказать, как тать! Что же так?

— Да вот, крадусь… — ответил я и, допустив улыбку на лицо, указал пальцем на газету у себя под мышкой. — Не читали?

— Читал, ваш бродь. В сети! — с достоинством человека, знающего все местные новости, отозвался городовой.

— Ну вот и я почитал, как из лекарни вышел… — ответил я, протягивая ему временное удостоверение. — Видели там про осведомителей, которые жаждут найти новых отроков, да?

— Видел, — кивнул городовой, сделав шаг вперёд и приняв у меня документ, который принялся со всей важностью изучать.

— Ну вот. А я совсем не хочу с ними встречаться, — признался я.

— Так и ехали бы на бричке! — удивился полицейский.

И вот тут-то я ускользающую мысль, наконец, поймал! Отчего настроение моментально поползло вверх. Что делать, если не можешь заплатить за транспорт?

Правильно!

Воспользуйся бесплатной государственной доставкой!

— Да если бы у меня хоть копейка была! — я усмехнулся и применил запретный приём: одновременное давление на жалость и патриотизм. — А то как доставили меня с опорной заставы первого ряда в драной форме и без денег, так и выпустили из лекарни. Сам не рад…

— Воно что… — кивнул городовой, вернув мне документы и искоса поглядев на дворника.

— А я-то откуда знаю, что и как? — начал оправдываться тот. — У меня приказ: проверять всё подозрительное!

— Извините, ваш бродь! — обернулся ко мне городовой, но было поздно.

Я уже попёр вперёд, как броневик:

— Да я и сам всё понимаю! Знаю, что подозрительно себя веду, но чего уж тут поделать!

На этих словах я, из чистой солидарности, сделал лицо виноватое и расстроенное… А потом озарил его радостной, словно луч света в тёмном царстве, улыбкой:

— Господа полицейские, но раз так получилось, что я уже отвлёк вас от службы, и вы уже тут… А не поможете ли вы бедному отроку добраться до отделения Военного Приказа? А то ведь так и буду все дозоры и полицейские отделения по пути собирать… А мне ещё идти одиннадцать кварталов, если не ошибаюсь.

— Так это… — городовой вопросительно глянул на дворника, а тот лишь махнул рукой:

— Ну мне-то один квартал вернуться, не развалюсь! Добросьте его благородие, в самом деле… Там на следующем участке Антипов, а он и без всякого военного положения даже коляски у мамаш доглядывает!..

— Садитесь, ваш бродь! — радушно предложил городовой, указав на машину у меня за спиной. — Быстро доедем… А вы, мужики, давайте-ка назад в отделение! Мы-то быстро, туда и обратно…

Поскольку сословием я городовых перерос, то место мне уступили на переднем сиденье. Рядом с водителем, которым и был старший городовой. А три дюжих молодца чином пониже как-то умудрились все вместе втиснуться на заднее сиденье.

Смотреть на них было больно. Но память Рыбакова настаивала на том, что даже в таких мелочах надо соответствовать. Поэтому я постарался принять ситуацию как данность. В конце концов, стесняться тут было нечего. За меня государство пять тысяч рублей платило тому, кто найдёт. А за найм нового городового кадровый работник получал обычную зарплату.

— Что там на первом ряду-то, ваш бродь? — пользуясь случаем, решил узнать из первых рук старший.

— Плохо там… — нахмурившись, честно признался я. — Моей сто тринадцатой больше нет, сто одиннадцатой — нет. И сто четырнадцатой нет. Только сто двенадцатая ещё держалась, и то, потому что там двусердый окопался. Патроны не подвозят, «Чайки» не прилетают. А орда прёт и прёт сплошным потоком.

— Вас-то вывезли как-то, ваш бродь! — заметил один из городовых с заднего сиденья.

— И тяжёлых заодно забрали. Десятника моего без ног вывезли. Только я даже рассказать не могу, как: уже без памяти был, — пояснил я. — Но с этим всем боярин помог. Скорее всего, вертушку он же прикрывал.

— Эх, беда-то какая… — выдохнул старший, выруливая на улицу и поддавая газу. — Думаете, первый ряд не устоит?

— Я всю картину не видел, — ответил я. — Но если судить по нашему участку, дело дрянь. Как снаряды и ленты для пулемётов кончаются, так и всё. А следом и защитный купол падает. Если двусердого на заставе нет, то удержать её почти без шансов.

— И что, много убитых-то? — поинтересовались с заднего сиденья.

— У меня стрелковый десяток был. За стенами-то ещё держались. Из четырёх стрелковых десять человек живы были. А вот когда на прорыв в сто двенадцатый шли, там только двое осталось. Пятеро из одного десятка на какое-то неизвестное отродье нарвались: они последними уезжали. А нам не повезло жнеца привлечь. Ушли только я и десятник…

— Так он же без ног? — удивились сзади.

— Если так-то,