Читать интересную книгу Путеводитель по Библии - Айзек Азимов

Они склонны были искать в Иисусе и его учении ошибки и недостатки и придирались ко всему. Особенно их раздражал его отказ твердо придерживаться буквы Закона и традиции, не говоря уже о выходе за его пределы.

Мф., 9: 14. Тогда приходят к Нему ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся?

Иисус ответил, указав на то, что, пока Он был с учениками, у них была причина для радости и поэтому они не постились (пост — это проявление траура).

Возможно, это объяснение было передано Иоанну Крестителю, который размышлял о возможном мессианском смысле такого ответа. Иоанн объявил себя непосредственным предшественником Мессии, и, когда он был заключен в тюрьму, он, должно быть, теперь был уверен, что тотчас же должен появиться Мессия. Можно представить, как он энергично отвечает на любые новости, которые могли бы интерпретироваться как мессианские, и предположение Иисуса, что само Его присутствие было причиной для радости, могло оказаться важным знаком. А не мог ли Он быть Мессией?

Мф., 11: 2–3. Иоанн… послал двоих из учеников своих сказать Ему: «Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого?»

Иисус попросил, чтобы Иоанну передали рассказы о его успехах, но сам он прямо и конкретно не утверждал, что он Мессия.

Фарисеи

Но Иоанн был в темнице, и, даже если он и его ученики отказались принять Иисуса или были активно недовольны им, они не могли причинить ему особого вреда. Гораздо более опасными были фарисеи, особенно те из них, кто был полностью предан вере в то, что спасение основывается на дотошном соблюдении всех заповедей Закона, понимаемых самым строгим образом. (Также книжники, будучи знатоками Закона, как правило, были довольно жестко преданы ритуалу. По этой причине книжники и фарисеи часто соединяются в Евангелии как группы, которые обособляются от Иисуса и противостоят ему.)

В притче, упоминаемой в Евангелии от Луки, сам Иисус описывает такого фарисея как молящегося следующим образом:

Лк., 18: 11. …Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди…

Конечно, иногда бывает так, что люди, которые ведут себя с огромной претензией на святость, не всегда соответствуют тем идеалам, которые они исповедуют. И бывает также так, что те, кто страдает от пренебрежительного отношения со стороны уверенных в своей превосходящей святости, радуются любым недостаткам, которые они обнаруживают в этой святости. Поэтому есть причины считать некоторых книжников и фарисеев лицемерами. Действительно, в нашем собственном языке слово «фарисейский» применяется к самоуверенному и лицемерному ханжеству.

Хотя для некоторых фарисеев все это было несомненно верно, но верно и то, что были и другие фарисеи, чье учение близко Новому Завету. Но именно более дотошные фарисеи, особенно выступавшие против Иисуса, идентифицировались евангелистами со всеми фарисеями (без всяких указаний на то, что существуют и другие).

По мере того как известность Иисуса росла, внимание книжников и фарисеев, которые осуждали его, усиливалось. Вполне возможно, это было связано с социальными предубеждениями. В конце концов, Иисус был просто необразованным плотником из некоего небольшого города.

Однако это не могло широко использоваться как открытый аргумент против него, но предрасполагало к настраиванию против него книжников и фарисеев (гордившихся своей ученостью). Тем более они были готовы придираться к его нарушениям в соблюдении ритуала. Так, в рассмотрении с больным человеком, Иисус сказал:

Мф., 9: 2–3. …дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои.

При сем некоторые из книжников сказали сами в себе: Он богохульствует.

В конце концов, только Бог мог прощать грехи, поэтому Иисус казалось, приписывал себе мессианские, если даже не божественные, силы.

Иисус также не различал никого по социальному статусу, включая даже мытарей. Фактически он принял мытаря в качестве ученика:

Мф., 9: 9. …Иисус увидел человека, сидящего у сбора пошлин, по имени Матфея, и говорит ему: следуй за Мною. И он встал и последовал за Ним.

Фарисеи, осознавая свою собственную строгую правоту, неодобрительно подвергали это сомнению.

Мф., 9: 11. Увидев то, фарисеи сказали ученикам Его: для чего Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками?

Иисус указал в своем ответе на то, что не буква Закона требуется Богом и не правильный ритуал. А нравственное поведение.

Мф., 9: 12–13. Иисус же, услышав это, сказал им… пойдите, научитесь, что значит: «милости хочу, а не жертвы»?

Эта цитата — из Книги пророка Осии, в которой Бог утверждает то же:

Ос., 6: 6. Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений.

Фарисеи никак не могли отрицать эту цитату или отрицать Осию, но едва ли могло улучшиться их отношение к «проповеднику из захолустья», читающему им уроки из Священного Писания. Вражда продолжила расти.

День субботний (Шаббат)

По-видимому, окончательный разрыв с фарисеями возник из-за отношения Иисуса ко дню субботнему:

Мф., 12: 1–2. В то время проходил Иисус в субботу засеянными полями; ученики же Его взалкали и начали срывать колосья и есть. Фарисеи, увидев это, сказали Ему: вот, ученики Твои делают, чего не должно делать в субботу.

Происхождение празднования дня субботнего, седьмого дня недели, который посвящен Богу, согласно иудейской легенде, относится к эпохе сотворения. Бог создавал небо и землю шесть дней:

Быт., 2: 2–3. И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седъмый от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал.

Название «Шаббат» происходит от еврейского слова, означающего «прерывать» или «воздерживаться». Мирская цель дня субботнего состояла в том, чтобы воздерживаться от работы один день в неделю, отдыхать, как Бог отдыхал от Своего труда.

Соблюдение дня субботнего стало одной из десяти заповедей, полученных Моисеем на горе Синай:

Исх., 20: 8—10. Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай [в них] всякие дела твои, а день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни [вол твой, ни осел твой, ни всякий] скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих…

Но Пятикнижие, первые пять книг Библии, получило свою окончательную письменную форму только во время вавилонского плена, и возможно, тогда еще день субботний не имел своего нынешнего значения. В конце концов, в исторических книгах, связанных с периодом до плена, существуют, хотя немногие и незначительные, упоминания о дне субботнем. Он не упоминается в Псалтире, в Притчах или в Книге Иова. Он не упоминается во Второзаконии, за исключением его внесения в список десяти заповедей.

Существует предположение, что Шаббат происходит от праздника полнолуния вавилонян. Вавилоняне называли пятнадцатый день месяца «саппату», а через лунный месяц, который начинается с новолуния, в пятнадцатый день наступает полнолуние.

Возможность того, что Шаббат был праздником полнолуния, дополняющим известный праздник новолуния, можно было бы доказать на основе различных библейских стихов, датированных временем до плена, стихов, в которых новолуние и Шаббат упоминаются вместе как взаимодополняющие праздники.

Так, когда женщина хотела пойти к пророку-чудотворцу Елисею после того, как ее сын умер от солнечного удара, ее муж сказал ей:

2 Цар., 4: 23. …Он сказал: зачем тебе ехать к нему? сегодня не новомесячие и не суббота.

Пророк Осия цитирует Бога как угрожающего Израилю:

Ос., 2: 11. И прекращу у нее всякое веселье, праздники ее и новомесячия ее, и субботы ее…

Также Амос, характеризуя алчность торговцев, стремящихся добиться нечестным путем прибыли с помощью испорченных весов, изображает их саркастически, с характерным для еврейской поэзии параллелизмом:

Ам., 8: 5. …когда-то пройдет новолуние, чтобы нам продавать хлеб, и суббота, чтобы открыть житницы…

Может быть и то, что Шаббат стал чем-то большим, чем просто еще один лунный праздник во время плена, когда священники и книжники искали способы сохранить иудаизм как живую традицию. Они хотели предотвратить ассимиляцию, которая уже привела к тому, что народ северного царства Израиля исчез во время ассирийского плена.