Читать интересную книгу Путеводитель по Библии - Айзек Азимов

Римское правительство не имело организации, необходимой для того, чтобы собирать налоги, так что они отдавали на откуп разрешение производить такие сборы богатым людям, у которых имелись в наличии значительные суммы денег. За большую сумму они могли бы выкупить право собирать налоги в какой-нибудь провинции. Сумма, которую они оплачиваили, представляла собой сбор налогов в той степени, в какой в них было заинтересовано правительство. Правительство получало необходимые налоги на месте. Больше по этому поводу не возникало никаких проблем.

Однако мытари должны были возмещать плату из тех налогов, которые они собрали. Именно как «сборщиков налогов» люди в провинциях лучше всего знали мытарей, и это слово в Исправленном стандартном переводе передается как «сборщик налогов».

Проблемой этой системы было то, что если мытари, или сборщики налогов, собирали меньше, чем они платили, то они несли убытки, в то время как если они могли выкачать из населения больше, чем они платили, то у них получалась прибыль. Чем беспощаднее они выкачивали, тем выше была прибыль, так что в интересах мытарей было заставить платить все до последней копейки, следовательно, они могли добиваться самого строгого выполнения буквы Закона, который они интерпретировали самым выгодным для себя образом.

Фактически ни один сборщик налогов, пусть даже снисходительный и милосердный, не вызывал любви, но «мытарь» римского типа, несомненно, был более всего ненавидим как беспощадная пиявка, которая отберет у умирающего ребенка последнюю рубашку. Поэтому не стоит удивляться тому, что слово «мытарь» в Нагорной проповеди используется как синоним высшей греховности.

Конечно, Иисус ссылался не на самих мытарей, не на богатых римских дельцов, которые жирели на несчастье миллионов. Скорее, это были многочисленные мелкие сборщики, кто передавал деньги вышестоящим чиновникам.

Но некоторым образом они были еще хуже, поскольку обычно это были иудеи, которые брались за подобную работу как за средство зарабатывания на жизнь и таким образом зарабатывали ненависть и презрение своих соплеменников иудеев. В то время было множество еврейских националистов, которые считали римлян угнетателями, против которых нужно бороться и в конце концов свергнуть их, как когда-то поступили Маккавеи. Терпеть присутствие римлян было тяжело, платить им налоги было еще хуже, но собирать эти налоги казалось уже выше всякого предела.

Отче наш

Иисус продолжает Нагорную проповедь осуждением показной набожности. Он открыто осуждает показную милостыню, публичную молитву или намеренно преувеличенное проявление страданий во время поста, все, что делается для того, чтобы вызвать восхищение и приобрести репутацию набожности. Иисус указывает на то, что если человеку нужно именно одобрение, то он его и получит, это, скорее всего, и будет всей его наградой.

Он также наставляет не использовать бессмысленно длинных или ритуалистических молитв:

Мф., 6: 7. А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны…

Мф., 6: 9. Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое…

И далее следует известная молитва «Отче наш», называемая так по ее первым словам. На латынь первые слова молитвы «Отче наш» переводятся как «Pater noster».

В свете предостережения Иисуса в Мф., 6: 7 довольно иронично выглядит то, что во время поста часто принято многократно повторять «Pater noster», а из подобного бормотания получается слово «patter» («есть»).

Маммона

Нет ничего необычного в том, что проповедники выбирают себе учеников из числа бедных, и Иисус высказывал резкие слова, говоря о богатстве и богатых. «Исторический Иисус» был плотником, первые его четыре ученика были рыбаками. Несомненно, за ним последовали бедные и необразованные люди, в то время как аристократия (саддукеи) и интеллигенция (фарисеи) выступали против него.

В таком случае неудивительно, что Евангелие и раннехристианское учение вообще имели сильно выраженную социальную окраску. Возможно даже, что эта окраска в немалой степени способствовала нарастанию количества обращенных в первые двести лет после смерти Иисуса.

В Нагорной проповеди Иисус убеждал меньше заботиться о накоплении материального богатства, ценного в земной жизни, и больше заботиться о накоплении нравственного богатства, ценного на небесах. Действительно, если слишком сильно заботиться о мирских вещах, то неизбежно отнимется внимание от более тонких небесных ценностей:

Мф., 6: 24. Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне.

«Маммона» здесь является непереведенным арамейским словом, означающим «богатство». Из-за его такого использования в этом стихе обычно предполагается, что богатство — это некая антитеза Богу; что это имя какого-то злого духа или языческого идола, которому служат как богу богатства. Так, Джон Мильтон в своем «Потерянном рае» делает Маммону одним из падших ангелов, который последовал за Сатаной. Фактически он делает его самым презренным из всех, так как даже на Небесах перед его падением Мильтон описывает его исключительно восхищающимся золотым мощением Небес.

Если бы фраза была переведена (как в иерусалимской Библии) как «Бог и деньги», то смысловое совпадение получилось бы более эффектным.

Некоторым образом это символизировало изменение древнееврейской мысли. Считалось, что в отсутствие последующих награды и наказания благочестивые вознаграждаются на земле богатством, здоровьем и счастьем, а грешники наказываются обнищанием, болезнями и горем. Именно эта мысль разожгла запутанную дискуссию об отношении Бога к добру и злу, которая обнаруживается в Книге Иова.

Если награда и наказание откладывались для следующей жизни, естественно могла возникнуть мысль, что люди, у которых «слишком много благ» на земле, должны будут пострадать за это в будущей жизни просто для равного счета. Можно было испытывать некоторое утешение с этой точки зрения тем, кто был беден и угнетен, и евангелисты иногда цитируют Иисуса таким образом, чтобы казалось, что он, по-видимому, поддерживал эту точку зрения.

Примером является противопоставление Бога и богатства, как в Мф., 6: 24. Еще более ярким примером, в котором фактически проклинаются богатые люди просто за то, что они богаты, является известный стих, в котором Иисус говорит:

Мф., 19: 24. …и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие.

Как только христианство стало широко распространенным и достаточно популярным движением, чтобы привлечь богатых и могущественных людей, потребовалось приложить множество усилий, чтобы найти оправдание для этого стиха. Так, например, иногда делали вид, что «игольные уши» было названием узких врат через иерусалимские стены и что полностью нагруженный верблюд не мог пройти через них, пока с него не снимут часть груза. Поэтому этот стих, возможно, означал, что богатый человек мог войти на небеса только после того, как надлежащая часть его богатства отдавалась на благотворительность или церкви. Однако более разумно считать, что этот стих означал только то, что, по-видимому, он и означал, — выражение чувства ненависти к богатым со стороны бедных, которые формировали ранние христианские общины.

Собаки

К концу Нагорной проповеди встречается стих, который не связан с предшествующим и последующим, но стоит особняком:

Мф., 7: 6 .Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас.

И собаки, и свиньи традиционно считались нечистыми животными, которые питались отбросами и поэтому являлись также в буквальном смысле нечистыми. Называть кого-нибудь любым из этих слов было большим оскорблением, и это до сих пор сохраняется во многих культурах. (Например, немецкое бранное слово «Schweinhund» или «свинья-собака».)

Вопрос в следующем: на что или кого ссылались в этом стихе как на собак и свиней? В этом стихе могло просто подразумеваться, что не следует пытаться учить религиозным истинам неисправимых насмешников или совершенно погрязших в грехе, и, тем не менее, это, по-видимому, вряд ли верное толкование. Кого должно учить истине? Того, кто уже и так верит?

Сам Иисус опровергает это, поскольку, когда его обвиняют в связи с грешниками, он говорит:

Мф., 9: 12. …не здоровые имеют нужду во враче, но больные…