Читать интересную книгу Путеводитель по Библии - Айзек Азимов

Вместо этого Матфей принимает, что в действии участвуют два различных животных, и ученики приводят двух — осла и осленка:

Мф., 21:7. …привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои, и Он сел поверх их.

Это дает нам довольно странную картину, где Иисус едет на двух животных одновременно.

Осанна

Согласно описанию Матфея, Иисус имел на своей стороне важную и большую группу энтузиастов. Часть, возможно, пошла с ним, привлеченная его учением; другие, возможно, были в Иерусалиме, но слышали рассказы о чудотворном пророке, прибывшем в Иерусалим. В любом случае, его переход к Иерусалиму от Елеонской горы изображен как триумф:

Мф., 21: 8–9. Множество же народа постилали свои одежды по дороге, а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге; народ же, предшествовавший и сопровождавший, восклицал: осанна Сыну Давидову! Благословен Грядущий во имя Господне! Осанна в вышних!

Слово «осанна» — это греческий вариант еврейской фразы, означающей «Спаси! Мы умоляем!», или, говоря обычным языком: «Пожалуйста, помогите нам». Это восклицание является парафразой из Псалтиря.

Пс., 117: 25–26. О, Господи, спасите же! О, Господи, споспешествуй же! Благословен грядущий во имя Господне!..

Проявление Иисусом власти в Храме и его проповеди резко возмущали саддукеев. Они могли не знать тонких доктринальных вопросов насчет ритуалов, поскольку сами они отвергали все фарисейские традиции, которые выросли вокруг письменного Закона. Однако в делах Храма они были знатоками и восприняли враждебно насильственные действия посторонних в Храме. Кроме того, цитата Иисуса была оскорбительной, поскольку, говоря о Храме как о «вертепе разбойников», он использовал храмовую проповедь Иеремии, которая из всех отрывков Ветхого Завета, должно быть, была наименее приятной для священников Храма.

Иер., 7: 11. Не соделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом (Храм) сей… Вот, Я видел это, говорит Господь.

Описывается реакция храмового священства:

Мф., 21: 15. Видев же первосвященники и книжники чудеса, которые Он сотворил, и детей, восклицающих в храме и говорящих: «осанна Сыну Давидову!» — вознегодовали.

Однако проповедь Иисуса, как и его дела, собирали вокруг него восторженные толпы, и храмовые священники едва ли могли претендовать на популярность среди необразованных и обедневших масс. Они были в растерянности и не знали, что делать:

Мф., 21: 46. …и старались схватить Его, но побоялись народа, потому что Его почитали за Пророка.

Также они не могли воспользоваться возможностью схватить его ночью, поскольку Иисус был достаточно осторожен, чтобы не оставаться в Иерусалиме на ночлег.

Мф., 21: 17. …И, оставив их, вышел вон из города в Вифанию и провел там ночь.

Вифания была пригородом Иерусалима, примерно в миле на восток от Елеонской горы, только с другой ее стороны.

Сын Давида

Иисуса приветствовали как Сына Давида во время его въезда в Иерусалим и так обращались к нему в различных эпизодах Евангелия. Это выражение синонимично «Мессии», так как Мессия, как ожидалось (на основе многочисленных пророчеств Ветхого Завета), должен быть из рода Давида и поэтому является его сыном (то есть потомком).

В первых двух главах Евангелия от Матфея (а также в Евангелии от Луки) Иисус считается в буквальном смысле потомком Давида и дается его родословие, а также история его рождения в Вифлееме. Однако больше нигде это не принимается во внимание. Иисус всегда идентифицируется как человек из Назарета, и нигде не говорится, что это впечатление исправляется тем, что он объявляет себя человеком из Вифлеема.

Даже когда он входил в Иерусалим и его приветствовали как Мессию, он идентифицировался как галилеянин:

Мф., 21: 10–11. И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто Сей? Народ же говорил: Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского.

Это серьезное возражение на объявление Иисуса Мессией. Матфей не может сказать так, потому что он утверждает, что Иисус действительно был из рода Давида. Однако в Евангелии от Иоанна, где рождение в Вифлееме и происхождение от Давида не играет никакой роли, это возражение прозвучало:

Ин., 7: 41. Другие говорили: это Христос. А иные говорили: разве из Галилеи Христос придет?

В таком случае мы можем представить, что фарисеи Иерусалима, должно быть, были оскорблены видом какого-то галилеянина, который въезжает в город и заявляет, что он Мессия. Эту претензию легко можно было срезать на корню. В сущности, им нужно было только обратиться к нему и сказать: «Ты говоришь, что ты — Мессия; если это так, то от кого должен произойти Мессия?» Иисус вынужден был бы ответить: «Он — потомок Давида». А фарисеи могли тогда сказать: «Хорошо, тогда, поскольку ты — не потомок Давида, как ты можешь быть Мессией?»

Если бы рассказ Матфея о происхождении Иисуса от Давида истинен, то мы могли бы тогда ожидать, что Иисус выиграл бы этот спор сокрушительным показом свидетельства своего рождения в Вифлееме и своего происхождения от Давида.

Тем не менее, предположим, что Иисус родился не в Вифлееме и не имел происхождения от Давида, то есть что эти элементы в Евангелии от Матфея являются легендами сравнительно позднего происхождения. В таком случае, Иисус должен был бы ответить на аргумент, так или иначе доказав, что Мессия не должен иметь происхождения от Давида, что было бы фактически невозможно.

В Евангелии от Матфея Иисус делает именно это — опровергает необходимость происхождения Мессии от Давида, несмотря даже на то, что это прямо противоречит рассказу Матфея о происхождении Иисуса из рода Давида.

Однако в Евангелии от Матфея именно Иисус по неясной причине поднимает этот вопрос:

Мф., 22: 41–42. Когда же собрались фарисеи, Иисус спросил их: Что вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов.

Тогда Иисус доказывает, что они не правы, искусно используя стих из Ветхого Завета. Возможно, именно ясность его аргумента сделала этот эпизод настолько популярным, что он не мог не выпасть из Евангелия, несмотря даже на то, что это было смущающее противоречие рассказу Матфея о рождении Иисуса:

Мф., 22: 43–45. Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит: «Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих?» Итак, если Давид называет Его Господом, как же Он сын ему?

Здесь используется ссылка на один из псалмов:

Пс., 109: 1. Сказал Господь Господу моему: седи одесную меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих.

Иисус интерпретирует второе слово «Господь» как означающее Мессию, нечто такое, что действительно было общепринятым истолкованием среди иудеев в римские времена и среди нынешних христиан. Поэтому автор псалма (возможно, Давид) говорит о Мессии как о «Господе моем», и Давид, доказывает Иисус, едва ли обратился бы к своему собственному потомку как к превосходящему, так что Мессия был кем-то большим, чем просто потомком Давида.

(Конечно, этот псалом можно интерпретировать не в мессианском смысле. Подразумевался псалом к коронации, в котором Бог обращается к новому царю Иудеи. Второе «Господь мой» является распространенным почтительным обращением к царю, и стих можно перевести как начинающийся со слов: «Господь сказал царю…»)

С учетом того, что Иисус первым задал вопрос, можно предположить, что Матфей пытался представить этот отрывок как битву умов между Иисусом и фарисеями, в которой Иисус искусным аргументом, который в наше время назвали бы «талмудическим» мышлением, представил фарисеям тезис, который они не смели опровергнуть. Этот тезис не обязательно должен быть верным — не в этом дело — но не способность фарисеев ответить на него устанавливала превосходство Иисуса над ними. И они не смогли ответить:

Мф., 22: 46. И никто не мог отвечать Ему ни слова…

Однако есть искушение предположить, что фарисеи первыми задали вопрос и что Иисус спокойно отверг необходимость происхождения от Давида, спасши себя — к удивлению фарисеев — от того, что, как они считали, было сокрушительным гамбитом, и что только приверженность Матфея происхождению от Давида помешала ему представить это так, как оно было. В таком случае этот отрывок можно считать взглядом на «исторического Иисуса», который был плотником-галилеянином, но настаивал на том, чтобы, несмотря на это, его считали Мессией.