мага, поэтому ее старались не использовать. По закону равновесия он проживет меньше на то время, которого остановил. Он пользовался техникой впервые. У его ордена она была, но была и история о том, как один маг попытался остановить время вокруг себя навсегда. Чтобы не погибали его дети, друзья, супруга. Но его близкие и не жили. Когда он отпустил технику лет через сто — рассыпались все, в том числе и он. Это рассказывали как страшилку, в которой маг прожил в окружении живых статуй сотни лет и убил их вместо того, чтобы дать отжить положенный срок. Но Го Хэну нравилась эта техника, нравилась эта история. В его жизни тоже подчас было столько страха, когда казалось, что не выберутся, и лучше замереть на сто лет, чем всех потерять через неделю.
У Го Хэна в кабинете всегда был беспорядок. Он хватался за одну тему, через несколько дней к ней остывал и выбирал другую. Потом убирая на место учебники находил предыдущую тему, возвращался к ней. Или снова откладывал. Книги покрывали весь его стол, на полки были заткнуты как пришлось.
У Чжу Баи же был порядок. Аккуратные стопки листов с записями, книги. В ящиках стола лежали белое перо, чернильница. Все очень аккуратно. И рукописная книга, очень похожая на личную. Го Хэн решил, что если где и искать, то тут, выложил листы на стол, но из-за нервов или по привычке быть неосторожным со своими вещами, книга немного рассыпалась, на столешницу вылетело несколько пожелтевших листов. Го Хэн принялся собирать их, но в одном отличался почерк, да и размер листа был другим. Го Хэн вчитался и замер, словно заклинание времени подействовало и на него. Сначала он прочел, что именно было написано на состарившемся пергаменте, и возмутился: кто-то пытался маскироваться под романтическую поэзию вульгарные пошлости. К примеру, вместо глаз Чжу Баи, как было бы принято, восхвалял в том же тоне его задницу. Вместо желанного взгляда избранника писал о делах совсем пошлых и постельных. Го Хэн забыл, что происходит, и собирался искать наглого сочинителя, который смел в таком тоне подкатывать к Чжу Баи. А потом понял, что сочинителем был он… Он же не всерьез. Чжу Баи тогда было лет шестнадцать, это просто розыгрыш — на праздник, посвященный любви, на который традиционно признавались всем, кого любишь, даже друзьям и родителям, написал Чжу Баи такое письмо, изменив почерк, и подкинул без подписи. Чжу Баи ведь узнал, что это от него. Очень сложно было держать лицо и не спалиться, так что Чжу Баи узнал в тот же день, после чего была небольшая драка и попытки заставить Го Хэна сожрать это послание. Он был уверен, что Чжу Баи его выбросил или сжег. Но лист ровный, выправлен заклинанием из того состояния, в котором его Го Хэн видел в последний раз. Чжу Баи его сохранил… Тупую шутку из их беззаботной молодости.
В носу защипало. Очень много усилий стоило оторваться от этого клочка и вернуться к личным записям Чжу Баи.
Время останавливалось не везде, только в пределах техники. Войти в нее, правда, никто не мог — заклинание выгоняло тех, кого там изначально не было. То есть, если за это время в замок пытались войти, то вдруг оказывались снаружи спиной к двери. Наверняка снаружи уже начинался переполох, к тому же и темнело. Но Го Хэн старался искать без спешки: в личных записях ничего; в книгах, которые читал Чжу Баи, тоже никаких намеков. Но они же были так близко знакомы… Го Хэн должен был знать. Не было ничего, что Чжу Баи мог бы от него утаить. Возможно, кулон или такую записку, но чего-то настолько серьезного, как тайное место — нет.
Это не в замке, потому что замок придут проверять. Это не очень далеко от него, потому что нужно было в случае опасности оперативно появиться там.
А потом эта ситуация напомнила ему другую, и в голове щелкнуло… Он уже искал так Чжу Баи. Своего.
Во время войны родители Чжу Баи готовились участвовать в сражении, и потому спрятали наследника. Одного. Никто не знал, где он, а родители его погибли, Чжу Баи мог оказаться заперт, мог остаться без еды, в неведении. Весь орден был в панике. Главы никому не рассказали о местонахождении сына, боясь, что под пытками слуги выдадут его. Или отправятся за Чжу Баи слишком рано, когда опасность еще не минует.
Чжу Баи должен был предупредить кого-то, где его искать, если некому будет его забрать или сообщить, что все закончилось. Вход туда был заперт, и Чжу Баи не смог бы сам покинуть то место. Из всех преданных слуг, друзей, верных союзников родителей, поддерживающих его орден, других орденов — из всей этой толпы только Го Хэн вскоре после того, как Чжу Баи отправили, нашел у себя неподписанное письмо. Там было только имя получателя. Внутри оказалась головоломка, у Го Хэна неделя ушла на то, чтобы ее разгадать и отыскать Чжу Баи. И хотя письмо у него было с самого начала этой истории, искать он начал только убедившись, что возвращаться безопасно.
Загадки из письма привели его к дому на окраине леса. Помогли открыть барьер из-за которого место и не было видно. Внутри оказался небольшой дом на два этажа с просторной террасой на втором, небольшим огородом вокруг. Дом выглядел свежим. Кажется, главы ордена построили его как раз перед началом войны. Возможно, они знали, к чему все идет. Сама война тогда была в самом разгаре, и Го Хэн малодушно подумал, что это такое прекрасное место — тихое, уютное, приятное. Подумал, что было бы неплохо спрятаться ото всех и закрыться тут навсегда вдвоем. Но тогда в голову полезли все те обязанности, которые нужно было сделать срочно, уже сегодня, другие срочно завтра, третьи к концу недели… Нужно было просто забрать Чжу Баи оттуда. Вечерело, холодало, но несмотря на это Чжу Баи в легкой рубашке возился в огороде. Кажется, сажал что-то. Конечно, он заметил прибытие гостя и поднялся, напряженно вглядываясь. Го Хэн не сразу понял: здесь должны были оказаться либо родители, либо Го Хэн, и в зависимости от того, что сбылось, Чжу Баи осознавал, что произошло снаружи. Поэтому он и не выглядел радостным, хотя они месяца два уже не виделись. Более того, Чжу Баи выглядел так, словно едва держался, чтобы не плакать. Он даже улыбаться пытался, но улыбка постоянно сползала с