докторов отправил впечатлительного мальчика из гнилого мрачного Петербурга к родственниками в солнечную Малороссию, а в будущем, судя по всему, он, повзрослев, вновь должен был встретиться с Неточкой Незвановой.
Лебедев Лукьян Тимофеевич
«Идиот»
«Чиновник», отец Веры Лукьяновны Лебедевой, дядя Владимира Докторенко. Сначала он прибился к компании разбогатевшего Парфёна Рогожина, а затем выступает в качестве хозяина дачи в Павловске, в которой находит пристанище князь Мышкин. Этот человек одним из первых познакомился с князем, когда тот возвращался из Швейцарии в Петербург, оказавшись (наряду с Рогожиным) его попутчиком в вагоне поезда. Это был «дурно одетый господин, нечто вроде закорузлого в подьячестве чиновника, лет сорока, сильного сложения, с красным носом и угреватым лицом». Он встрял в разговор Рогожина и князя, выказав удивительную осведомлённость, и повествователь, обобщая, даёт ему подробную характеристику: «Эти господа всезнайки встречаются иногда, даже довольно часто, в известном общественном слое. Они всё знают, вся беспокойная пытливость их ума и способности устремляются неудержимо в одну сторону, конечно, за отсутствием более важных жизненных интересов и взглядов, как сказал бы современный мыслитель. Под словом: “всё знают” нужно разуметь, впрочем, область довольно ограниченную: где служит такой-то, с кем он знаком, сколько у него состояния, где был губернатором, на ком женат, сколько взял за женой, кто ему двоюродным братом приходится, кто троюродным и т. д, и т. д, и всё в этом роде. Большею частию эти всезнайки ходят с ободранными локтями и получают по семнадцати рублей в месяц жалованья. Люди, о которых они знают всю подноготную, конечно, не придумали бы, какие интересы руководствуют ими, а между тем, многие из них этим знанием, равняющимся целой науке, положительно утешены, достигают самоуважения и даже высшего духовного довольства. Да и наука соблазнительная. Я видал учёных, литераторов, поэтов, политических деятелей, обретавших и обретших в этой же науке свои высшие примирения и цели, даже положительно только этим сделавших карьеру…»
У Лебедева, как выясняется позже, есть 15-летний сын-гимназист Костя и три дочери, причём одна из них, Вера, уже совсем взрослая (20 лет), средней Тане — 13, а недавно умершая «в родах» жена Елена оставила и вовсе грудную дочь Любу. Добряк Мышкин, понаблюдав, как Лебедев дома постоянно кричит и всеми недоволен, приходит к парадоксальному выводу: «Лебедев, топающий на них ногами, вероятно, их всех обожает. Но что всего вернее, как дважды два, это то, что Лебедев обожает и своего племянника!..» А между тем именно племянник Докторенко, вымогающий у дяди деньги на карточные долги, безжалостно его выставляет перед тем же князем в неприглядном виде: «— Да перестань, пьяный ты человек! Верите ли, князь, теперь он вздумал адвокатством заниматься, по судебным искам ходить; в красноречие пустился и всё высоким слогом с детьми дома говорит. Пред мировыми судьями пять дней тому назад говорил. И кого же взялся защищать: не старуху, которая его умоляла, просила, и которую подлец ростовщик ограбил, пятьсот рублей у ней, всё её достояние себе присвоил, а этого же самого ростовщика, Зайдлера какого-то, жида, за то, что пятьдесят рублей обещал ему дать…» Лебедев же, всерьёз задетый, тотчас выступает адвокатом самого себя: «— Видите, слышите, как он меня страмит, князь! — покраснев и действительно выходя из себя, вскричал Лебедев. — А того не знает, что, может быть, я, пьяница и потаскун, грабитель и лиходей, за одно только и стою, что вот этого зубоскала, ещё младенца, в свивальники обёртывал, да в корыте мыл, да у нищей, овдовевшей сестры Анисьи, я, такой же нищий, по ночам просиживал, напролёт не спал, за обоими ими больными ходил, у дворника внизу дрова воровал, ему песни пел, в пальцы прищёлкивал, с голодным-то брюхом, вот и вынянчил, вон он смеётся теперь надо мной!..»
Лебедев шпионит за Мышкиным, пытается даже «интриговать» против него, собираясь установить над разбогатевшим князем-«идиотом» какую-то опеку, оставаясь при этом истинным другом блаженного постояльца: «Лебедев действительно некоторое время хлопотал; расчёты этого человека всегда зарождались как бы по вдохновению и от излишнего жару усложнялись, разветвлялись и удалялись от первоначального пункта во все стороны; вот почему ему мало что и удавалось в его жизни. Когда он пришёл потом, почти уже за день свадьбы, к князю каяться (у него была непременная привычка приходить всегда каяться к тем, против кого он интриговал, и особенно если не удавалось), то объявил ему, что он рождён Талейраном и неизвестно каким образом остался лишь Лебедевым…»
А ещё Лебедев, по существу, является близким «родственником» Ардалиона Александровича Иволгина (хотя уверяет, что очень дальний) — ибо также невоздержан к вину, также врёт и фантазирует на каждом шагу, только, в отличие от генерала, сохранившего понятие об осанке, Лебедев уж просто настоящий шут и в этом качестве напоминает Ежевикина из повести «Село Степанчиково и его обитатели».
В «Заключении» сообщается, что Лебедев живёт «по-прежнему» и «изменился мало».
Лебедева Вера Лукьяновна
«Идиот»
Дочь Лукьяна Тимофеевича Лебедева — «молодая девушка лет двадцати». Она постоянно в трауре, ибо недавно у неё умерла во время родов мать, и постоянно на руках у неё самая младшая сестра Люба — ещё грудной ребёнок. Князь Мышкин после первой их встречи, чуть погодя про себя думает-вспоминает: «А какое симпатичное, какое милое лицо у старшей дочери Лебедева, вот у той, которая стояла с ребёнком, какое невинное, какое почти детское выражение и какой почти детский смех!..» Стоит напомнить, что для князя Мышкина дети вообще, а смеющийся ребёнок в особенности — эталон человеческой красоты. Чуть позже и ворчливая Елизавета Прокофьевна Епанчина, сама имеющая трёх дочерей-красавиц, о старшей дочери Лебедева утвердительно скажет и повторит: «…какая милая девушка! <…> Очень милая…» Ещё в одном месте, уже от повествователя, добавлено, что Вера — «простодушная и нецеремонная, как мальчик…» С князем Мышкиным, который поселился у них на даче в Павловске, Вера чрезвычайно подружилась и ухаживала за ним с заботливостью доброй сестры. Она даже в те дни, когда «все окружавшие князя восстали против него» (после его решения жениться на Настасье Филипповне Барашковой), только стала «меньше заглядывать к князю» и «ограничилась одними слезами наедине». И именно Вера стала «сообщницей» князя, который после бегства Настасьи Филипповны из-под венца попросил Веру разбудить его утром к «первой машине» и никому не говорить, что он уехал в Петербург вслед за Настасьей Филипповной и Парфёном Рогожиным.
В финале романа сообщается, что Вера Лебедева была так поражена «горестью» после всех катастрофических событий и обострения болезни