Читать интересную книгу Число зверя - Роберт Хайнлайн

– Элизабет, не думаешь ли ты, что я чем-то похожа на Тамару?

– Хм-м-м… Никогда об этом не задумывалась. Да, у вас обеих есть эта материнская повадка. А ты не хочешь снять этот наряд? Он мешает мне на тебя смотреть.

– С удовольствием, Элизабет. Терпеть не могу подвязки – они хороши только на рекламных плакатах.

Мама Морин скинула туфли, сняла подвязки, аккуратно скатала вниз чулки, как это делают все женщины во всех вселенных, и встала, приняв естественную, нисколько не нарочитую позу.

– Повернись-ка не спеша. Хм-м-м… Морин, ты в самом деле похожа на Тамми… или наоборот: это, вероятно, у нее твои гены. А я тоже происхожу от тебя? Кто-нибудь тут знает? Лазарус?

– Да, Либ. Но не через меня. Через мою сестру Кэрол. Через «Санта-Каролиту» – представь себе, так ее звали, хотя она бы очень удивилась, если бы узнала: до святой ей было далеко. Но то, что ты произошла от Кэрол, доказали лишь много времени спустя после того, как ты погибла, – только когда архивы семейства проанализировали заново с помощью компьютеров и с учетом последних достижений генетики. В нашем семействе святых не водилось, верно, мама?

– Насколько я знаю, нет, Вудро. Уж я-то, во всяком случае, святой не была. Ты был маленький чертенок – надо было лупить тебя куда чаще, чем делала я. Твой отец, пожалуй, был больше похож на святого, чем кто бы то ни было из нашей семьи. Брайан был мудр и добр – и снисходителен. – Она улыбнулась. – Ты помнишь, почему мы разошлись?

– По-моему, я этого так толком никогда и не знал. Я гораздо лучше помню совсем другое мое путешествие в ту эпоху – в качестве «Теда Бронсона», а это случилось задолго до него.

– Когда мне перевалило за шестьдесят, я перестала рожать детей. Примерно в это же время был убит твой брат Ричард. Шла война. Его жена Мэриен Джастин из семейства Харди жила у нас с их детьми, а Брайан снова надел полковничью форму и вернулся в армию – работал в штабе в Сан-Франциско. Когда в 1945 году Ричарда убили, мы переживали это очень тяжело, но нам было легче от того, что все мы были вместе: Брайан, и мои младшие дети, и Мэриен, и ее дети – все пятеро, ей тогда был тридцать один.

Мама Морин, без туфель и чулок, уселась в позе лотоса напротив Хильды и взяла тарелку, которую подал ей один из Дориных светлячков. – Вудро, я уговорила Брайана утешить Мэриен единственным способом, каким можно утешить вдову, – она в этом очень нуждалась. А когда та война кончилась, Мэриен понадобился официальный муж: ее талия вошла в противоречие с календарем. К концу года мы ехали из Сан-Франциско, и Мэриен Дж. Смит было очень легко превратиться в Морин Дж. Смит, а я с помощью краски для волос стала ее матерью-вдовой: в Амарильо нас никто не знал, а удостоверений личности для женщин тогда еще не ввели. Так что Мэриен родила под именем Морин, и подлинная генеалогия ребенка была зарегистрирована только в архивах семейства Говард. – Морин улыбнулась. – Мы, Говарды, всегда спокойно смотрели на такие вещи, лишь бы это не выходило за пределы семейства, – и я очень рада, что теперь смотрим еще спокойнее. Потом я уехала и снова стала Морин Джонсон, убавив себе пятнадцать лет, потому что на восемьдесят без малого никак не выглядела, и превратилась в мадам Джонсон из Миннесоты, а не с юга Миссури. В соломенную вдову не слишком строгого поведения. – Мама Морин усмехнулась. – Говарды вступают в брак только ради того, чтобы иметь детей. Мой конвейер остановился, но все оборудование осталось на месте, и желание тоже никуда не делось. К тому времени, как вы, дорогие, – она обвела нас взглядом, – меня спасли, я скинула еще тридцать пять лет и добавила к своим приятным воспоминаниям еще тридцать пять мужчин. Между прочим, когда вы меня подобрали, я ехала в мотель на свидание с одним вдовцом шестидесяти лет, который готов был поверить, что мне тоже шестьдесят, хотя на самом деле через две недели мне должно было стукнуть все сто.

– Какое свинство! – сказал я. – Надо было подобрать вас на обратном пути из этого мотеля.

– Спасибо, Зебадия, это очень мило с вашей стороны, но никакого свинства тут не было. Мы уже начали друг другу надоедать. Думаю, что он читал мой некролог не только с грустью, но и с облегчением. Я рада, что меня подобрали, – и мне сказали, что это вы проделали большую часть работы.

– Большую часть работы проделала Ая Плутишка. Тот автомобиль, в котором вы ехали туда и обратно. Но мы чуть все не испортили. Все пошло не так, как надо. Я знал, что так будет, – Дити, скажи ей.

– Мама Морин, у Зебадии бывает предчувствие опасности. Незадолго – обычно едва вовремя. Я не знаю, что случилось сегодня утром, но…

– Сегодня утром? – изумилась мама Морин.

– Ах да, – продолжала моя жена, – это для нас было сегодняшнее утро. Вы-то прибыли сюда в восемнадцать сорок с секундами по судовому времени. За это мгновение мы провели пятнадцать часов на другой планете, сделали два рейса на вашу родную планету, еще два – на новую, и вы провели семнадцать месяцев на Терциусе, после чего мы снова доставили вас сюда – и все это произошло сегодня. Не просто сегодня, но в то самое мгновение – в восемнадцать сорок, тринадцать и три десятых секунды. Лаз и Лор не знали, что нас не было, даже бортовой компьютер этого не знал.

– Я знала! – возразила Дора. – Ая ушла со связи на девятнадцать микросекунд. Неужели вы думаете, что я не замечу такого перерыва? Я спросила, в чем дело, и она ответила, что был перебой в питании. Она мне соврала! Я очень на нее обижена.

Дити это как громом поразило.

– Дорочка! Ая не виновата! Это я велела ей держать все в тайне. Я заставила ее дать мне обещание.

– Свинство!

– Я не хотела тебя обидеть, Дорочка, – и ведь мы тебе все рассказали, как только смогли. Мы не сумели бы устроить этот спектакль без твоей помощи. Можешь сердиться на меня, но не сердись на Аю. Прошу тебя, поцелуйтесь и помиритесь.

Я не знаю, способны ли компьютеры испытывать колебания, по мне показалось, что прошла какая-то ничтожная доля секунды, прежде чем Дора произнесла:

– Ая?

– Да, Дора? – донесся из динамиков голос Аи.

– Я не сержусь. Забудем об этом, ладно? Давай поцелуемся и помиримся. Я готова, если ты согласна.

– Да, да! Дорочка, я тебя люблю!

– Вы обе прелесть, – сказала Дити. – Но вы находитесь на службе и служите разным хозяевам. Дора, ты верна своему семейству; Ая верна своей семье. Ничего не поделаешь, так надо. Дора, если бы твоя сестра, капитан Лор, попросила тебя сохранить тайну, ты ведь ничего не сказала бы Ае, верно? Потому что она могла бы сказать мне… а я – Зебадии… и тогда об этом узнали бы все на свете.

(Да? Дорогая моя жена, у меня допуск к секретным материалам на две категории выше самого высокого – такой, что у него даже названия нет. Ну, неважно, намек я принимаю к сведению.) (Да, муж мой, знаю, у меня самой когда-то был такой же допуск. Но моя профессия – иметь дело с капризными компьютерами. Они как вундеркинды – и обращаться с ними надо как с детьми. Ну что, помирились? – Дити.)

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});