— Не надо…
И, словно кто-то услышал, когда я уже в оцепенении ждала повторения страшной сцены утопления в лаве, падающее тело вдруг изменило свою траекторию словно от невидимого толчка. Люда упала на землю и, прокатившись кубарем, затихла.
Я бросилась к ней.
Ведьма лежала на спине с закрытыми глазами, раскинув руки… из её груди торчало тонкое древко с алым оперением. Перья мелко вибрировали и казались полуразмытыми — магия создала это оружие… не то копьё, не то стрелу, и моим первым побуждением было извлечь древко… но потом я испугалась. Откуда-то я помнила, что в таких случаях, удалив инородный предмет можно спровоцировать сильное кровотечение.
Люда приоткрыла глаза и с трудом проговорила:
— Пришпилили… как бабочку… копьё на полметра в гранит вошло… не трожь… всё равно не вынешь…
— Ты потерпи, — сказала я неловко. — Всё закончится, тебе помогут.
Люда издала хриплый смешок и закашлялась.
— Всё закончится, и я закончусь.
С таким настроем помощи можно было и не дождаться. Я постаралась произнести как можно убедительней:
— Послушай… Я поговорю с Кайлеаном. Он мне не откажет. Райских кущ не обещаю, но выжить тебе помогут.
— Данимира… это ты послушай… беги отсюда, скройся… Никто не сможет победить Мортена. Он придёт за тобой.
На всякий случай я взглянула вверх. Там всё было по-прежнему — стремительное передвижение фигур по неведомой мне логике, белые трассирующие вспышки, всполохи разноцветного света. Уверенность Люды меня опечалила; возможно, начинался бред. Она явно не осознавала положения — вот она, уже последняя из ковена, лежит обезоруженная, обезвреженная… а у Мортена осталось лишь пара союзников не самого высокого уровня.
Спорить с опасно раненным человеком я не стала. Сняла куртку, свернула её и подложила Люде под голову.
— Ну, тогда Мортен тебе поможет. Всё будет… в общем, нормально всё будет.
— Нормально… — Люда скривилась, неподвижно уставившись в небо. — Мы свои роли отыграли. И никто Мортену теперь не нужен. Кто-кто, а он меня спасать не собирается.
Тема была несвоевременная, но я подумала, что лучше теребить сознание Люды, поддерживая разговор.
— Прости, но зачем ты с ними связалась? С Мортеном, с ковеном?
Люда перевела на меня взгляд.
— Ты вроде должна понять, — сказала она наконец. — Конечно, ради знаний. Если б ты знала, какую поразительную магию открыл мне Мортен… о такой силе я и не мечтала. А у нас в Империи погодная магия под запретом. Погодникам даже в метеорологи подаваться запрещено. Во избежание. Можно только в телевизоре указкой махать… в короткой юбочке про область низкого давления вещать… и про микстуру от кашля попутно.
— Может, и хорошо, что вмешательство запрещено? — осторожно возразила я. — Погода вещь хрупкая. У нас и без магии последнее время с климатом не всё благополучно. А если каждый маг начнёт…
— Я не каждый! — сверкнула глазами Люда. — У меня дар! Всем нельзя, а мне можно.
Всё-таки в чёрный ковен Люда попала не случайно, с удручением отметила я.
— Думаешь, я не знала, с кем имела дело? — продолжила Люда. — Знала, конечно. — Она горько усмехнулась. — Команда изгоев, где каждый сам за себя. Мортен был одержим идеей стать настоящим человеком, Гелька мстила всему миру, за то, что оказалась никому не нужна, Гориченкова просто карабкалась наверх как умела…
— А Ксения?
— Она мечтала угодить своему вельможному папочке. На мой взгляд, зря старалась. Видела его как-то… настоящий упырь.
— В таком случае знаю, в кого она уродилась, — холодно сказала я. Ксюшины трудности не тронули меня ни в малейшей степени. — Не отец заставил её толкнуть Женьку с крыши, и, как я поняла, не Мортен. Она умерла, знаешь?
— Мы почувствовали. Анька даже крикнула, что она следующая…
— Да, Анна тоже… Они получили по заслугам. Так же, как Ангелина.
— Мне кажется… или ты сожалеешь?
— Мне жаль, — подбирая слова, сказала я, — не могу сказать, что их самих… Но жизнь сама по себе — драгоценный дар, долгий-долгий день, наполненный светом и радостью… а они так быстро и бездарно его потратили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты не такая уж тихоня, правда? Я видела в тебе стержень… в отличие от других. — Она прикрыла глаза и тихо сказала: — Может, понапрасну я тебя тогда отпустила… всё пошло прахом… но, наверное, так было угодно судьбе. Мне всегда казалось, что у моей сказки будет плохой конец. — Она снова посмотрела на меня мутнеющим взглядом. — Мортен тебя больше не отпустит, но в живых оставит. Он ведь сказал нам, что нашёл способ поддерживать человеческую форму, не жертвуя донором… Ксеня бесилась ужасно… Мортен тебя любит… по-своему…
— Очень по-своему, — пробормотала я.
— Он придёт… — убеждённо прошептала Люда, и, словно в подтверждение её слов, красная нить на моём запястье вдруг стала жечь кожу словно раскалённая проволока.
Я тихонько вскрикнула, схватившись за запястье.
Огненный барьер взметнулся вверх трёхметровой стеной и тут же опал. Я вскочила и обнаружила, что расщелина в граните постепенно сокращается. На мгновение проявился защитный купол; он весь покрылся кракелюрами как лак на старой картине и тоже пропал.
Сражавшиеся наверху теперь плавно опустились на остров. Кайлеан быстро переместился так, чтобы я оказалась за его спиной. Я с отчаяньем увидала, как ему досталось. Длинные волосы спутались, куртка превратилась в окровавленные лохмотья, один рукав был почти оторван, на обнажившемся плече темнела рана. Впрочем, Химериан и отец тоже выглядели изрядно потрёпанными.
Отец, Кайлеан и Химериан образовывали треугольник, в центре которого раскинул руки Мортен. Из кончиков его пальцев вытекали извилистые зеленоватые энергетические нити, впивавшиеся справа в тело Леара, слева — в тело Арабеллы. Лица наследного принца и его супруги кукольно застыли, глаза остекленели… хищно оскалившийся Мортен выпивал из них жизненную энергию. Прямо на глазах Леар и Арабелла теряли объём, как сдувшиеся воздушные шары; похоже, это были уже не живые люди, а опустошаемые оболочки.
Видно было, что противоборствующая троица пытается остановить кошмарное действо, но все усилия не оказывали результата. Мортена окутывала еле заметная дымка, его тело даже стало чуть просвечивать — видимо, он перешёл в естественное для себя полупризрачное состояние. Я вспомнила, как тревожила Кайлеана именно эта особенность — сын Илгалеи не принадлежал ни к миру живых, ни к миру мёртвых, — и теперь понимала, как он был прав. Мортен оказался поразительно живуч, он один противостоял трём сильным магам.
Кайлеан плёл в воздухе заклинания — кружевные серебристые письмена, похожие на те, что появились на поверхности озера, и посылал их к Мортену… серебро тускнело и растворялось, едва коснувшись защитного свечения. Химериан швырял в Мортена пригоршни красных угольев… отец атаковал ослепительными файерболами… с тем же нулевым эффектом.
Вскоре Мортен разомкнул смертельную цепь, энергетические нити втянулись в его пальцы, и на землю упало то, что осталось от Леара и Арабеллы — уплощённые измятые очертания фигур, похожие на обёртки с изображением людей.
Мортен повёл плечами, размял шею и улыбнулся мне. Он выглядел посвежевшим и отдохнувшим, а его противники — уставшими и вымотанными.
— А вот теперь, Данечка, — проговорил зловеще Мортен, вперив в меня взор голубых глаз, — начнётся рок-н-ролл…
Он вскинул руки наизготовку, но тут рядом с папой появилась мама, а перед Мортеном встала Илгалея с хрустальным мечом.
— Кто тронет моего мальчика, сдохнет как собака, — заявила Илгалея и подняла меч.
Да, она крепко подпортила Мортену эффектный момент начала рок-н-ролла.
Это было нервное, но я отчётливо хихикнула.
Мортен метнул в мою сторону косой взгляд, вздёрнул подбородок и произнёс ледяным тоном:
— Я сам справлюсь, Ваше Величество.
Илгалея дёрнулась как ужаленная:
— Сколько можно говорить, не называй меня Величеством!