Читать интересную книгу Хогвартс. Альтернативная история. - Amargo

Но существовал еще один фактор, пренебрегать которым я не желал ни при каких обстоятельствах — свое собственное развитие, хотя делать политическую карьеру при Волдеморте и практиковать интересующие меня учения казалось взаимоисключающими целями.

Когда я покинул Большой зал, часы в холле показывали всего половину восьмого, и чтобы скоротать время с максимальной пользой, я решил заглянуть в библиотеку. Народу там было немного — в основном четвертые и пятые курсы, — но, к моей радости, неподалеку от стола мадам Пинс сидела Полина, обложившись учебниками и конспектами лекций.

— Говорят, ты ходила к Снейпу, — сказал я, останавливаясь у ее столика. Полина подняла голову и ответила:

— Давай не здесь.

Мы вышли из библиотеки и завернули в один из ближайших коридоров. Усевшись по привычке на широкий подоконник, Полина критически осмотрела меня и произнесла:

— Насчет Метки — это правда?

— А ты как думаешь?

— Покажи, — потребовала Полина.

— Может, и показывать-то нечего, — я усмехнулся. Полина помолчала.

— Ты ведь не оборотень, — наконец, сказала она, — иначе тебя бы не выписали.

Я пожал плечами.

— Зачем тогда вы ходили к Снейпу, если и так все ясно?

— К Снейпу мы ходили еще до того, как Балстроуд всех на уши поставила с этим вашим междусобойчиком, и он, разумеется, ничего нам не сказал, — Полина поудобнее устроилась на подоконнике. — Жаль, что ты пропустил его речь — ее стоило послушать, хотя для тебя там вряд ли было что-то новое.

— И о чем он говорил? — поинтересовался я.

— О новых правилах, о троллях в подвале, о карцере, цепях… в общем, младших напугал, старших разозлил. Все только это и обсуждают — превратил, мол, школу в концлагерь. — Полина фыркнула. — Как будто они знают, что такое концлагерь!

— А Слизерин? — спросил я.

— Так ты для этого их собираешь? — зловеще улыбнулась Полина. — Ничего у тебя не выйдет. Слизерин услышал сигнал к действию. Точнее, он слышал его весь последний месяц, если ты понимаешь, о чем я — а ты, конечно же, понимаешь. Наконец-то все эти детки гонимых борцов за чистоту крови почувствовали себя хозяевами положения. Наконец-то можно больше не притворяться, что души не чаешь в магглорожденных… то есть, конечно же, в грязнокровках — долой унизительную политкорректность, будем называть вещи своими именами! — Она подняла в воздух сжатый кулак. — И чем ты хочешь их стращать? Троллями? Ха! Evanesco знает даже идиот Крэбб. Цепями и карцером? Кэрроу не посадит их на цепь. Пойдешь к Снейпу? Он не станет ссориться с их родителями. — Полина сделала паузу. — Ты для них не авторитет, никто не будет тебя слушать, и, честно говоря, мне совершенно непонятно, почему старшим префектом назначили именно тебя.

— А вот Балстроуд поняла, — я снова усмехнулся. Полина вопросительно изогнула бровь, но в этот момент в дальнем конце коридора кто-то появился, и я молчал до тех пор, пока мы вновь не остались одни.

— Дело, в конце концов, совсем не в них, — проговорил я, отступая от подоконника и давая понять, что нам пора возвращаться в библиотеку. — Они могут меня не слушать — впрочем, себе на беду. Меня должны слушать вы.

— Что? — Полина не скрывала своего удивления. Она соскочила с подоконника, и мы медленно направились к дверям в читальный зал. — С чего бы это?

Я остановился, огляделся по сторонам и засучил левый рукав.

— Хочешь такую?

Полина отшатнулась. Даже в неровном свете факелов было видно, как она побледнела, переводя взгляд с Метки на меня и обратно. Такая реакция показалась мне странной — неужели она считала, что и это были пустые разговоры, как болтовня об укусившем меня оборотне? Наверняка Нотт узнал о моем визите к Волдеморту еще в августе и все рассказал Пирсу — здесь, в Хогвартсе, или раньше, в письме. Полина не поверила? Сомневалась?

Я опустил рукав.

— Вижу, что не хочешь.

Полина отрицательно качнула головой, и я сказал:

— А должна захотеть.

В слизеринской гостиной меня встретил ярко полыхающий камин; на диванах у стен, где было потемнее, сидели старшекурсники; старосты во главе с Балстроуд расположились за столом. Когда в начале десятого я спустился из библиотеки в подвал, мой настрой был далеко не таким оптимистичным, как утром. Сидя в читальном зале над журналом по зельеварению и пытаясь разобраться в статье о недавно изобретенном препарате, который называли первым шагом на пути к созданию вакцины против трансформации, я не мог выкинуть из головы мысль о приближающейся встрече со своими однокурсниками, все отчетливее понимая, что не знаю, как с ними говорить.

Тролли, на которых я рассчитывал, казались мне теперь пустой забавой. Разве смогут они удержать кого-нибудь, кроме первых курсов? Нет, да и тех ненадолго. У меня не было реальных рычагов управления — мне нечем было угрожать и нечего предложить. С чего вдруг они станут соблюдать правила, если действительно пришло их время, время их родителей, время, в которое им можно больше, чем остальным? Пусть в Хогвартсе теперь не учились магглорожденные, но ведь оставались им сочувствующие, полукровки, факультеты-соперники… друзья Поттера, в конце концов!

При мысли о гриффиндорцах мне стало совсем нехорошо. Последние полчаса я рассеянно листал журнал, понимая, что легче снова встретиться с одичавшим патронусом, нежели спуститься в подвал к нашим старостам. В девять мадам Пинс выставила меня из библиотеки, и я, злясь на свою беспомощность и пытаясь настроиться на предстоящую беседу, отправился вниз.

— А ну цыц! — крикнула Балстроуд, когда я только вошел и собрался садиться за стол. Болтавшие до этого старосты смолкли; на диванах раздались смешки. "Замечательно, — с досадой подумал я, глянув на Миллисент. — Теперь и у меня свой Крэбб и Гойл появился. Не надо было говорить ей про подзатыльники".

Поскольку я так и не придумал, как правильно себя вести, мне оставалось лишь сделать то, ради чего все это затевалось. Старосты молчали, на диванах больше никто не смеялся.

— Кэрроу говорил, что в один из первых дней соберет старост и деканов, чтобы подробно объяснить новые правила, — произнес я. — Собрание было или нет?

— Было, вчера вечером, — ответил кто-то.

— О чем он рассказывал? — Я кивнул старосте с шестого курса, сидящему по левую сторону от меня. Тот пожал плечами.

— О том же, о чем и Снейп на вступительной речи… Мы думали, ты все это и так знаешь.

— Просто хочу убедиться, что вы его поняли, — сказал я. — И что вы правильно понимаете то положение, которое теперь занимает Слизерин среди остальных факультетов.

Старосты молчали, но мне на выручку пришел проницательный Пирс.

— И что же это за положение такое? — с иронией спросил он откуда-то из темноты.

— Можно, конечно, потешить ваше самолюбие, сказав, что оно выгодное, но это была бы ложь, — ответил я, обращаясь, разумеется, не к Пирсу, а к тем, кто именно так и считал. — В предыдущие годы порядки здесь были вольными, и никаких наказаний, кроме снятия очков да протирания кубков в кладовой Филча, по сути не существовало. Сейчас ситуация изменилась, и эти изменения затрагивают всех. Всех, — повторил я, глядя на старост, — но в первую очередь Слизерин. Не надейтесь, что теперь нам всё будут спускать с рук, как раньше спускали Гриффиндору. Уверен — факультеты и преподаватели ждут от нас нарушений, провокаций, неподчинения, и мы не имеем права подтверждать их ожидания. Поэтому если ученик Слизерина нарушает правила, он должен быть наказан точно так же, как студент любого другого факультета. На него распространяется установленная иерархия наказаний, и старосты обязаны докладывать Кэрроу обо всех нарушителях, независимо от того, где эти нарушители учатся. Есть только один способ избежать этой неприятной процедуры — вести себя достойно и не делать того, чего от нас ждут.

Я замолчал, предполагая, что сейчас на меня обрушатся возражения и вопросы, однако старосты молчали, и на их лицах не было ни удивления, ни возмущения, словно они услышали именно то, что хотели. Это было странно. На такое единодушное понимание я никак не рассчитывал.

— Ты действительно считаешь, что кто-то из нас будет сидеть на цепи?

Малфой. Я почти обрадовался, услышав его голос: открытая конфронтация куда лучше тайной. Если б он никак не отреагировал, я бы потом наверняка придумал с десяток версий, почему это так.

— Надеюсь, что никто из нас не будет сидеть на цепи, — ответил я, — но не потому, что нарушителей станут покрывать старосты.

— Говоря "нас", я имею в виду нас, а не вас, — невидимый до сих пор Малфой поднялся и шагнул к столу, на свет. — Нас, Ди, тех, кто чтит своих предков и для кого род и кровь рода — не пустые слова. А не вас, кто мешает свою кровь черт знает с кем или вообще без роду без племени. Ты можешь сколько угодно строить из себя начальника и думать, что твое слово что-то значит, но свой статус ты купил, или его выторговал для тебя Снейп. Не знаю, кто ты там по крови на самом деле, но этого не знаешь и ты, а что хуже — тебе все равно. Тебе наплевать, кто твои родители — магглы, волшебники или какая-нибудь плесень подзаборная. Ты палец о палец не ударил, чтобы узнать правду, и ты не хочешь ее знать, но при этом считаешь себя вправе указывать нам, что делать и как себя вести!