Читать интересную книгу Хогвартс. Альтернативная история. - Amargo

— Да не нападал на меня оборотень! — Я, наконец, дождался момента, чтобы вставить слово. — Сейчас же полнолуние в разгаре! Будь я оборотнем, сидел бы под замком и дожидался превращения.

На этот раз Хагрид промолчал, глядя на меня подозрительно, словно ожидая, что я вот-вот перестану "отрицать" и сознаюсь, что да, меня действительно укусил оборотень, и скоро мне придется вернуться в Визжащую хижину, подальше от аппетитных первокурсников.

— Откуда все взяли, что это оборотень? — возмущенно продолжал я. — Сходил бы, в конце концов, к мадам Помфри да узнал, а то веришь всякой ерунде, честное слово…

— Так это сама Поппи и сказала, — уже с меньшим пылом ответил Хагрид. — Я тебя только принес, а она сразу и говорит — оборотень, мол, напал…

— Ну разумеется! — воскликнул я. — Вот когти, вот зубы — что еще она могла подумать? Но с тех пор неделя прошла, все уже давно выяснилось…

— Ладно, ладно, не буйствуй, — проговорил Хагрид успокаивающим тоном. — Верно ведь — раз сейчас полнолуние, ты бы сидел взаперти… Кто ж тогда тебя так отделал? Случаем не кентавры?

— Нет, не кентавры, — ответил я. — Патронус.

— Патронус? — поразился Хагрид, наверняка представив сверкающее серебристое создание, неспособное причинить вред даже своей непосредственной цели — дементорам.

— Мой патронус, — уточнил я. — Он, конечно, дрессированный, но иногда у него случаются заскоки. Я хотел потренироваться, а он вдруг словно взбесился.

Хагрид уставился на меня, как на сумасшедшего — какой нормальный колдун станет тренироваться с такой тварью? — но прежде, чем он успел выразить свои эмоции словами, я продолжил:

— Спасибо, что помог мне тогда. Не представляю, как ты меня отыскал…

— Это не я, это Клык, — проворчал Хагрид. — Мы с ним собирались до фестралов прогуляться, только в лес вошли, а он раз — и куда-то исчез. Потом лаять начал, за мной прибежал, ну и привел к тебе.

Он смолк. Уверившись, что я не оборотень, Хагрид опять замкнулся, а атмосфера в его берлоге сделалась напряженной. Очевидно, лесничему было проще воспринимать меня жертвой, имея повод и моральное право на сочувствие, нежели вернуться к осознанию того, что теперь я занимаю не сторону Дамблдора, которого Хагрид чуть ли не боготворил, а его заклятого врага.

Я попрощался, не желая ни смущать Хагрида, ни лишний раз думать о Дамблдоре, и отправился в замок, запланировав свой визит к питонам на другой день, когда окажусь в более благоприятном расположении духа. У дверей я столкнулся с Кэрроу; он куда-то спешил, натягивая на голову капюшон мантии, однако кивнул мне, здороваясь, чего прежде никогда не делал, и устремился к воротам. Я вошел в замок, значительно приободрившись — приятно было вспомнить о причинах такого внезапного, пусть неискреннего и вынужденного, потепления наших отношений.

Через два дня после выписки ко мне подошел Малфой. Был вечер; я только что поужинал, сходил к мадам Помфри за очередной баночкой мази и теперь, устроившись напротив зеркала в слизеринском туалете, размазывал по шрамам синюю жгучую субстанцию, внимательно следя, чтобы она не залезала на здоровую кожу. Увлекшись процессом, я не сразу заметил Малфоя, который вошел и остановился у дверей, ожидая, пока я закончу свою процедуру или обращу на него внимание.

— Я хотел поговорить, — сказал он после того, как понял, что его увидели. — Тогда, на собрании… — он подошел ближе, стараясь не смотреть мне на грудь. — В общем, беру свои слова назад.

Этого я никак не ожидал. Положив баночку в раковину и повернувшись к Малфою, я в недоумении спросил:

— Какие еще слова?

— Все, — кратко ответил Малфой. Выглядел он необычно подавленным. Такое странное признание далось Драко с явным трудом; извиняться за сказанное было не в его стиле, а стало быть, здесь не обошлось без внешнего давления.

— Значит, — произнес я, — "лживая демагогия" вышла тебе боком?

Малфой вскинул голову, мигом утратив показную сдержанность.

— Да ты же сам ходил к Кэрроу донести обо всем, что я тогда наговорил, и он теперь угрожает сообщить о моих словах… — он запнулся, но было ясно, кем грозит Кэрроу Малфою. — Черт бы тебя побрал, Ди! Чего ты хочешь? Унизить меня? Убрать с дороги мою семью? Ты, двинутый отморозок, знать не знаешь, что это такое — каждую минуту думать о родителях, переживать за них! Они и так… и так словно заложники в собственном доме, а если он узнает, что я сказал… — Малфой в отчаянии повернулся к зеркалам и оперся руками о края соседней раковины. — Но как же я мог забыть, — спустя несколько долгих секунд он посмотрел в глаза моему отражению. — Тебе на это плевать. Или даже наоборот. Тебе это понравится. Надеешься прибрать к рукам наш дом, а? Ты ведь уже видел пару комнат…

— Кончай свою истерику, — перебил я его, испытывая неприятное ощущение дежа вю: за последние месяцы уже второй человек называл меня стукачом. — Я не ходил к Кэрроу.

— Ну конечно, — издевательски проговорил Малфой, оборачиваясь и с презрением глядя на меня.

— Я не ходил к Кэрроу! — разозлился я. Какого лешего мне опять приходится оправдываться за чужие грехи? — Тебе, разумеется, проще считать, что это я, чем кто-то из твоего круга, но извини уж за откровенность — на противника ты не тянешь и на дороге у меня не стоишь. Ищи стукача среди своих приятелей: того, кто тебе завидует, кого ты обидел, или кто держит зло на твоего отца.

Презрение с лица Малфоя не исчезло, и он с радостью не поверил бы моим словам, но мотива вредить ему или его семье у меня не было, даже несмотря на то, что на пятом курсе он (заодно с Ноттом) отправлял родителям письма, рассказывающие о моей жизни в Хогвартсе; так что Драко молчал, понимая, вероятно, что попал в еще менее приятную ситуацию, когда доносчиком мог оказаться кто угодно, даже его ближайший друг.

— Я бы на твоем месте прямо поговорил с Кэрроу, — добавил я уже более спокойным тоном. Малфой тут же очнулся.

— Ты не на моем месте и никогда на нем не будешь! — огрызнулся он и в волнении заходил между туалетными кабинками и раковинами. — Что я ему скажу? Мне нечего сказать! Он не ответит, кто это был, а я не в том положении, чтобы настаивать или выражать недовольство!..

— Тогда держи свои мысли при себе, — посоветовал я, видя, что Малфой вряд ли пойдет к Кэрроу качать права. — И поменьше о том, что твои родители — заложники в собственном доме. Это еще хуже "лживой демагогии".

Малфой замер.

— Ты мне что, угрожаешь?

В такой ситуации нетрудно было перепутать совет с угрозой, но я решил не отвечать — пускай сам разбирается. Повернувшись к раковине и взяв баночку с мазью, я продолжил лечение. Если Малфою удобнее считать доносчиком меня — что ж, это, по крайней мере, убережет мои уши от его непоследовательности.

Спустя несколько секунд Малфой покинул туалет, хлопнув дверью. Я вздохнул: и почему Беллатриса не научила своего племянничка помалкивать? Сомнительно, чтобы Кэрроу настолько хотел досадить Малфоям, что собирался немедленно рассказать Темному Лорду о неосторожных словах их сына, но в обстановке повсеместных репрессий и шантажа у Кэрроу появилось действенное оружие, готовое при любой оплошности обернуться против них, и Драко не мог этого не понимать.

С другой стороны, если неизвестный "доброжелатель" изложил Кэрроу все, что было на собрании — то есть не только реплики Малфоя, но и мои ответы, — заместитель директора оказывался в крайне щекотливом положении. Теперь он должен был помнить, что возможное нежелание наказывать Слизерин расценивалось бы мной как саботаж, а в такое время ни один здравомыслящий колдун не хотел попадать под подозрение в преднамеренном вредительстве, пусть даже этот колдун был Пожирателем Смерти. Конечно, Кэрроу ничто не угрожало, но вряд ли он собирался давать мне в руки такой козырь.

Как выяснилось на следующий день, Кэрроу стало известно обо всем содержании нашего разговора, и теперь я удостаивался вынужденных приветствий, которыми Амикус одаривал меня с кислым выражением лица, хотя особой нужды в этом ни для кого из нас не было.

Сентябрь шел своим чередом, и мои опасения, что Хогвартс превратится в филиал Бедлама, пока не оправдывались. Старшие курсы, включая Слизерин, вели себя осторожно, уделяя время выискиванию слабых мест в новых правилах и обмениваясь не большим числом колкостей, чем в прежние годы. Младшие слишком боялись нарушать, а если и нарушали, то их проступки оказывались незначительными и не удостаивались цепей.

Заклинанием, которое многие младшекурсники выучили в совершенстве уже в первый месяц пребывания в школе, было Evanesco. Недостатка в кандидатах на чистку клеток я не испытывал — иногда старосты факультетов приводили ко мне по несколько человек в день, так что я мог выбирать. Являясь в основном студентами первых трех курсов, нарушители поначалу дрожали от страха, спускаясь в тюремное помещение, однако продолжалось это недолго. К концу сентября если кто в тюрьме и испытывал страх, то только тролли.