Читать интересную книгу Пришествие Короля - Николай Толстой

Первым из этих всадников был Этла, великий король, и мчался он на кроваво-красном жеребце с длинной гривой, мчался среди мечей, и был дан ему большой меч, знак войны бесконечной. Мчась за Всеотцом, клялся он на идущем к югу солнце, на скале Ведена, на священном кольце Вульдора, что не останется больше мира на земле, и меч этот был знаком вражды великой и ужасной среди родичей, что будет длиться, пока всеобщая резня не восстанет во всей земле.

Вторым всадником был Эорманрик, король готов, злобный и лживый, чьим жестоким королевством управлял Этла, когда настало время, когда кости верно выпали на тавлейной доске:

Когда росток из игры уйдет,Тогда королевское древо падет.

Эорманрик мчался на черном как смоль коне, и весы были в руке его, которыми взвешивал он ячмень и пшеницу, масло и вино, поскольку был он первым, кто взял в свои руки королевства земные, и богатства их стали принадлежать ему. Так с грохотом мчался Эорманрик по грозовым облакам, запрокинув голову и с хохотом дергая себя за усы, яростно шпоря коня в бешенстве своем, бешенстве от вина. Отбросил назад он свои каштановые локоны и крепко схватил свой белый щит.

Рядом с Воденом и двумя его грозными королями мчался четвертый всадник, крепко сидя на бледном коне. Не было имени у этого короля, ибо звали его Желтая Смерть. И свитой за ним неслись все мучения адские. Он был ужаснее своих страшных путников, и сильнее их страшились его люди. Разорения Этлы и Эорманрика привели к тому, что все поля земли были засеяны костьми убитых, и высоко вставали холмы из черепов мертвых. И все же во времена войны рождается много детей, и потому род человеческий не был уничтожен мечом окончательно.

Четвертый всадник идет прямо по пятам войны, и его бледный взгляд приносит куда более ужасные страдания, чем кровожадный меч или жалящая стрела. Ибо он — терзатель трупов, приносящий смерть, что незаметно подползает к человеку, отравляет его кровь ядом, подобным жидкому пламени, гноит его внутренности, скручивает их, отрывает кожу от мяса, причиняет страдания невыносимые обреченным несчастным, и уходят они в опоясанные туманом бездны Хель, что лежит внизу, в девятом мире. Сочащиеся нарывы и гнойники повергнут и величайшего из королей, проникнут и за крепчайшие стены.

Вслед за Воденом и королями неслась кавалькада мертвых. Раны их все еще кровоточили, будто они были только что убиты. По-над Меарк-вуду летела Дикая Охота, и дальше, вперед, над безликими болотами и вылизанными ветром равнинами, где живут винеды и гефты, эсты и хольм-ругги, покуда не достигла холодного Ост-сэ, Восточного моря. Воден указал вниз копьем своим, и лед, что сковывал море, начал ослаблять свою жестокую хватку. Морские змеи, крутобокие корабли, долгие месяцы томившиеся в ледяных оковах, наконец-то закачались на приколе на канатах из крепкой тюленьей кожи, готовые с началом весны нести своих воинственных хозяев на запад дорогой китов.

Темный плащ ночи окутал землю мраком, и лишь огромный зал Хеорота светился в темноте внизу красным пылающим угольком. Всеотец осадил своего мерцающе-серого восьминогого скакуна и, хрипло рассмеявшись в пустоте, указал своим копьем вниз, на славный украшенный рогами чертог Хеорота, где собрались Хродульф и короли. Воины пробуждались ото сна где лежали — у пиршественных лавок, глядя вверх, туда, где первый слабый свет с востока бледно играл на шлеме с изображением вепря, на плетенье кольчужной рубахи и на знаменитых мечах, отточенных и закаленных. Затем крепкое пиво и мед, что заполняли их тела, снова потекли в их жилах, возбуждая мечтания об отважных подвигах в чужих краях. Встали они, суровые соратники щедрого Хродульфа, и начали опоясываться мечами.

Но Воден и его Дикая Охота не замедлили своего скока, чтобы полюбоваться на это могучее оружие, а бешено понеслись вперед, по широкому мосту в небесах, именуемому Тропой Иринга. Мчались они над дикими волнами Вест-сэ, пока не завидели далеко внизу очертаний прекрасного острова, лежавшего в западном океане, как великолепная брошь на пурпурном плаще императора.

Двадцать восемь городов украшали его, словно драгоценные камни, три могучие реки орошали плодородные луга, три благодатных близлежащих острова украшали его берега. По его богатым лугам вились спокойные реки, по берегам которых в изобилии росли калужницы и кукушкины слезы. Подснежники и первоцветы украшали каждый круглый холм, а лесные прогалины были усыпаны колокольчиками. Из королевских крепостей и каждой жалкой хижины поднимался в свежий воздух дымок очага. Из хлевов и загонов стада мычащих коров и блеющих овец шли на летние пастбища на теплых нагорьях, и надо всем этим звенел сладостный зов кукушки, напоминая о милых друзьях и прошлогодних радостях.

И казалось, будто бы из середины острова поднимается дерево с ветвями, усыпанными плодами, и что ветви его тянутся даже над морем, окружающим остров. Птицы небесные кружились вокруг него, и плоды эти были им пищей, и плодов этих было бесчисленное множество. Под сенью этого дерева лежала мирная и богатая страна, неприкосновенная для демонов, недоступная мору или напастям ночным. Ибо был это остров, хранимый узаконенной королевской властью, управляемый неизменными законами, освященный Правдой Земли. Власть великого короля распростерлась по нему от моря до моря, мир Христов хранил его богатство и силу.

Зависнув в воздухе, Воден расхохотался, глядя вниз на остров, о берега которого гневно бились волны, и смех его был подобен ржанию боевого коня посреди побоища. Мертвенно-бледные лица королей, следовавших за ним, искривила волчьим оскалом ухмылка, их острые зубы блеснули в свете звезд. Полчища мертвых, следовавших за ними, зашумели в пьяном предвкушении грядущего нападения. Кровь польется рекой и встанет озерами на равнине, кровь, жизнь для живых мертвецов! Тролли и ведьмы, эльфы и инеистые великаны, волколаки и медведи-оборотни в бешеном ликовании завыли среди восточного ветра, принесшего их по Тропе Иринга. Через весь остров протянулось Воинство Водена. роилось в вонючих туманах и смрадных испарениях, покуда черное промозглое облако не повисло надо всем королевством. Казалось, будто бы океан бездны Гарсегг в жестоких корчах выплеснулся вверх, затопив одинокое убежище своими черными волнами. Ясная звезда Эарендель, герольд рассвета, чей луч оберегает каждый порог в стране в часы мрака, некоторое время мерцала в темноте, трижды мигнула и затем исчезла из виду.

Теперь Воден торжествующе устремился вниз верхом на своем жеребце, так же быстро, как давным-давно упал он со своего высокого трона в небесах, пока не приблизился к одной зеленой долине. Он парил над ней, крича на ветру, пока не углядел на крутом склоне зеленый могильный курган. Он помчался прямо туда, спрыгнул с седла на землю, опустился на земляной дом, укрытый отрогом горы, чье сокровище было защищено от грабителя магическими рунами. На Воднесбеорге, Кургане Водена, стоял предводитель мертвых, глядя вдаль и вширь на владения свои на туманной равнине внизу. Хрипло рассмеялся он, глядя единственным своим глазом на глубокую дорогу, выбитую в скале словно бы ударом его бессмертного копья. Звалась она Путем Побоищ, Вальвег, сток для крови, льющейся в нагорьях. На кургане, на холме и на дороге крови начертал Воден руны вреда и обмана, чтобы настал день, когда будет тут брат убивать брата и кровь родичей сольется в едином потоке. Мудрый весьма любил обман, и коварство и взаимную резню, поскольку это злейшее из убийств приводило новых воинов в его свиту, летящую по ночному небу!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});