здравому рассуждению ты права, что не доверяешь мне. Не потому, что я обязательно коварный и неуравновешенный тип с разнузданными инстинктами. А потому, что ты проницательна, и нечто уловила во мне, что не могло ни оставить следа на моей душе. Прежде я был именно таким, – неуравновешенным и невоздержанным. Не всегда, конечно. Но мог выкинуть такое, что и сам был себе не рад. Будь я подлинно-очищенным магом, ты бы и на расстоянии это понимала. Вот таким был мой отец и учитель Вяз. От его лица шло свечение, от его речей проходила боль у того, к кому он обращался. Он читал чужие мысли, он мог менять намерение человека без насилия, если это намерение вело к худому. Он для меня – недостижимый образец. Но я буду таким. Я так решил.
– Кто дал тебе имя в честь дерева, которое тут не произрастает? – спросила Ландыш.
– Отец, – ответил он.
– Тот самый Вяз?
– Нет. Вяз был отцом, принявшим меня на кормление и воспитание. А родной отец живёт на другом континенте.
– Он другого цвета? Златолицый? Бронзоволицый? – удивилась Ландыш.
– Нет. Он белолицый. Но живёт среди бронзоволицых.
– Как же его зовут, – Ландыш замерла, веря в невозможное, о чём вдруг подумала, сопоставив его облик и странно-знакомо звучащий тембр его голоса, низкого и весьма характерного, только с одним человеком, который и жил на континенте бронзоволицых.
– Тебе-то зачем? Зовут его Золототысячник.
– Любопытное имя. А он не лысый случайно? Очень высокого роста и с рыжеватой бородой?
Кипарис остановился, – Ты разве его знаешь?
– Кажется, знаю. Но возможно тут таких Золототысячников множество. Мало ли на свете лысых мужчин. И все они по странной случайности живут на континенте бронзоволицых.
– Нет ни одного такого, как он. Не потому, что у него гладкий череп, а потому, что он необычен. Его глаза сияют как «Око Создателя». Зелёным светом. А у него целых два таких ока.
– Зелёных? – но поскольку у Ландыш не было уверенности, что Кук мог иметь и ещё одно имя – Золототысячник, она плавно отъехала в сторону от такого вот разговора. – У меня такое чувство, что я о тебе уже слышала. Вот скажи, у тебя самого нет ещё одного имени?
– Есть. Меня все Капой зовут.
– Ну конечно! – вскричала Ландыш, – так и есть! Мне Ива о тебе рассказывала.
– Ну, конечно! – вскричал Кипарис в ответ, – я так и понял, что ты что-то обо мне знаешь! Иначе ты не гуляла бы тут и не выслеживала меня.
Это было смешно, поскольку не было правдой. Ландыш растерялась, – К чему бы мне тебя выслеживать? Я и не думала о тебе никогда.
– А я думал об Иве каждый день. Куда она пропала? Может, подумал я, ты и принесла мне весточку о ней. Может, её опять утащил к себе небесный бродяга Фиолет?
– Так ты и Фиолета знаешь?!
– Не буду отпираться. Знаю. Но не стану говорить, что знаю хорошо.
Глава девятая. «Прогулка, не обещающая продолжения. Но оно случилось…».
Пока они говорили, то вышли в многолюдный центр, где было много разнообразных столовых на любой выбор и цену. Войдя в одну их них, не очень дорогую, но и не такую, где могли толпиться бродяги и шумные рабочие заодно с молчаливыми златолицыми, а как правило в дешёвых столовых было, что называется «яблоку негде упасть», они устроились за столиком на две персоны. Помещение оказалось прохладным и почти пустым.
– Хорошо-то как! – искренне обрадовалась Ландыш, жадно поглощая бесплатную воду, стоящую на каждом столике в стеклянном сосуде. Ели молча, при этом Кипарис старался не смотреть на Ландыш, сосредоточенно поглощая тушёные овощи. От рыбы и мяса он отказался. И чем больше Ландыш исподтишка изучала его вблизи, тем больше уверялась в том, что человек перед нею и Кук – не чужие друг другу. Удивляться было нечему. Кук прожил тут довольно долго.
– Скучно здесь жить, – сказала Ландыш. – Природа, города, живущие в них люди и их работа, но и всё. Торговые дома, конечно, тоже неплохие. Но где общественные мероприятия, праздники, места, где собраны древние диковинки, а также места для проявления человеческого творчества? – тут Ландыш задумалась, поскольку ничего подобного театрам, спортивным народным стадионам или прочим традиционным искусствам тут не наблюдалось. И слов подходящих не находилось. – Где всё то, что и составляет каркас социума?
– У нас есть Храмы утренних и ночных звёзд. Есть Храмы, посвящённые сияющему Солнышку. Есть традиции предков и праздники встречи разных времён года. Есть и управляющие структуры, есть структуры охраны, слежения за порядком и за исполнением наказания. Есть, наконец, КСОР – Координационный Совет Объединённых Религий континента. Есть торговля, народное и профессиональное образование, а также закрытое образование для особых групп населения, есть даже немногочисленные люди, обученные для управления водными машинами, способными преодолевать страшный океан. Хотя и с большим риском погибнуть при этом. Океан страшен и непредсказуем. Мало тебе? А так, люди же целые дни работают, растят детей, строят дороги, возделывают поля и сады. Почему же ты говоришь, что нет каркаса? Всё это у нас есть. Лично ты где работаешь или учишься?
– Всё-то тебе расскажи! Не стану я тебе ничего объяснять. Мне замуж за тебя не выходить.
– А мне и нельзя брать жену.
– А иначе, взял бы меня женой?
– Взял бы, если бы меня такая девушка полюбила. Но меня и полюбить-то нельзя нормальной девушке. Если только такая найдётся, кому такое вот несчастье дороже собственного и благоустроенного будущего. – И он вздыхал, ну точно как Кук, да ещё столь характерно мотал головой при этом, как тот же Кук, когда о чём-то переживал и будто бы стремился сбросить с себя тягостные раздумья. Что наводило на мысль о том, что многие привычки в поведении человека являются врождёнными и переданными по наследству бессознательными автоматизмами.
Кипарис предложил ей вдруг поехать с ним в его Храм Ночной Звезды. Для магов существует своя скоростная дорога, так что ехать в общественной машине не придётся. Действительно, на континенте существовало четыре разновидности скоростных дорог. Они подобно разноцветным лентам иногда пересекали друг друга, а чаще шли параллельно одна другой. По дороге серого цвета ездили все обычные граждане, то есть большинство, так что и дороги эти были самые широкие, но и самые медлительные. Вторая дорога бледно-сиреневого цвета соединяла между собою «Города Создателя», а соединялась с серой дорогой в узлах пересадок. На такую дорогу уже нельзя было попасть без наличия металлического круглого жетона, открывающего доступ жителям «Городов Создателя» к необходимому им транспорту. По дорогам ярко-синего цвета,