Приглашая режиссера, правление хочет поручить ему какое-то определенное дело, которое оправдало бы его материальное вознаграждение. Так, например: общее наблюдение за сценой и ее порядком, наблюдение за летними работами, которые в этом году будут очень [сложны] благодаря постановке "Гамлета" и проч.
Эти условия, я знаю, неприемлемы для Вас.
Марджанов принимает их с восторгом и идет на скромное содержание1.
Правление покончило с ним.
Теперь у меня зарождается новый план. Если бы Вы согласились на условия: а) не полной самостоятельности, б) подробного предварительного ознакомления с тем, что выработано театром за 12 лет,- можно бы на первое время приглашать Вас для постановки известных пьес и с оплатой их определенной суммой.
Быть может, приняв во внимание Вашу любовь к передвижениям, это были бы наиболее подходящие для Вас условия. Можно ли думать о таком проекте, или же Вы разобьете его с самого момента его зарождения?
Напишите Ваше мнение.
Я пристаю к Вам потому, что искренно желаю соединить в одно целое всех тех лиц, с которыми приходилось работать… Театральное дело – разрозненно; надо его как-нибудь сплотить.
Жму Вашу руку.
Сердечно преданный
К. Алексеев
5 - 2 – 910. Москва
345*. M. Г. Савиной
10 февраля 1910
Глубокоуважаемая и дорогая Мария Гавриловна!
Шах и мат! Я уничтожен!!
Только одна Вы, неизменно очаровательная, умеете так бавать!1 Что же мне теперь сделать, чтобы выйти из положения неоплатного должника?!
Начать писать свой дневник и переписать его десять раз? но… коротки руки, я не дорос еще до дневника! Переписать в нескольких экземплярах "Месяц в деревне" и послать свою кропотливую работу Вам?! Но… это глупо, раз что пьеса напечатана. Найти какую-нибудь местную достопримечательность? Какую же? Один из московских соборов? Слишком громоздко. Московский кулич? Нельзя ж об нем говорить серьезно! Больше ничего нет в Москве.
Заготовить фотографию? Какую? Большую и в роскошной раме – нескромно и самонадеянно; маленькую и в скромной раме – бедно. Придумать какую-нибудь особенную подпись? Разве это возможно, раз что все хвалебные слова, эпитеты и поэтические сравнения исчерпаны? Нет этих слов для определения всех граней Ваших неиссякаемых талантов, грации, ума и энергии.
Шах и мат! Нет выхода.
Остается исполнить Ваш приказ о фотографии 2, благодарить за честь и низко кланяться Вам за незаслуженное мною внимание, за баловства, которые я приписываю Вашей доброте ко мне и снисходительности к нашей работе.
Я бесконечно счастлив, горд, растроган и удивлен Вашей грацией и энергией.
Я познал новую грань Вашего таланта – литературную. Люблю простые слова, восторженные чувства. Они – главная прелесть Вашего дневника. Говорят, что он выходит на днях из печати. Мне хочется поскорее прочесть его 3.
Пока – храню Ваш драгоценный автограф и горжусь тем, что я его обладатель.
Нежно целую Ваши ручки, которые потрудились над дневником, и земно кланяюсь Вам. Жена удивляется и восхищается, дети ей вторят.
Ваши великолепные фотографии, как дорогие регалии, будут висеть рядом с портретом Чехова 4.
Сердечно преданный, благодарный и очарованный
К. Алексеев (Станиславский)
10 – 2 – 910 – Москва
NB. Что я Ракитин даже в жизни – это верно, но эпитет "обаятельный" приписываю Вашей доброте.
К. Алексеев
346*. Айседоре Дункан
20 марта 1910
Москва
Ваше милое письмо бесконечно тронуло Вашего верного друга и поклонника. Оно было получено в день премьеры новой пьесы, в тот самый момент, когда я собирался гримироваться1. Роль мне удалась, и спектакль имел успех, конечно же, Вы продолжаете быть добрым гением нашего театра, где Ваше имя вспоминают беспрестанно.
Спасибо за память и за радость получить известия о Вас. Они показывают, что Вы нас не забыли. Спешу выполнить Ваши приказания и сообщаю о всем происходящем у нас. Прошлая неделя была особенно утомительной. Репетировали новую пьесу, и одновременно наш театр готовил грандиозный вечер с множеством всяких актерских шуток, примерно пятьдесят номеров. Показывали пародию на "Прекрасную Елену", где главную роль играла Книппер; были и другие пародии: на кафешантан, на глупый балет, на цирк, в котором я изображал директора и представлял публике Вишневского в роли дрессированного коня. Представление продолжалось всю ночь – до девяти часов утра. Выручили крупную сумму в пользу нуждающихся актеров (около 20000 – двадцать тысяч рублей).
Этот вечер и подготовка к нему так нас утомили, что лишь сегодня я чувствую себя в силах ответить Вам 2.
Сегодня начали серьезно работать над "Гамлетом" под руководством Гордона Крэга, который сейчас в Москве.
Все, что он делает, прекрасно. Мы стараемся выполнять его малейшие желания, и он как будто доволен нами, так же как мы им.
Наш театр создал специально для него две мастерских. В одной из них он работает, как отшельник. Никто туда не допускается. В другой помещается огромный макет сцены с целым отрядом бутафоров под командованием Сулера, выполняющим все фантазии Крэга, которые, как только их одобрят, переносятся на большую сцену. Завтра Крэг одевает в трико всех участников спектакля, чтобы изучить их тела и движения. Я с несколькими артистами работаю отдельно над сценами "Гамлета", чтобы лучше понять на этом опыте, чего хочет Крэг. Когда мы как следует усвоим его замысел, он уедет во Флоренцию, и мы будем работать одни, без него. Готовим спектакль к августу; он вернется в Москву, чтобы поправить нашу работу и дать последние указания. "Гамлет" должен быть готов к ноябрю этого года.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});