котором он хочет извиниться за задержку с ответом: «В ситуации обычной усталости и перегрузки я много работал над небольшой книгой о призраках… в которой в своем неровном и неловком стиле я пытаюсь представить, что могло бы значить выражение „Wir sterben um zu leben“ („Мы умираем, чтобы жить“), но мне, увы, не удается убедить самого себя, и это также моя слабость»[1229].
Многочисленные отступления и детальные разборы не помешали тому, что книга в целом оказалась написана на одном, поистине лирическом дыхании с большой щедростью. Маргерит вспоминает о том, что прочитала «Призраков Маркса» в верстке, когда они были в Исландии; она поехала с Жаком в Рейкьявик, откуда вечером он должен был вылететь в США. Ночью в гостиничном номере, заканчивая правку, она плакала – настолько ее потряс этот текст.
Этот текст будет принят совершенно иначе, чем предыдущие работы Деррида. «Призраки Маркса» пришлись очень кстати. Название интригует и поражает, тем более что оно соответствует смутному ожиданию. Неудивительно, что Le Quotidien de Paris иронизирует о «Марксе, фантазме Деррида», а Бернар-Анри Леви в своих заметках в Point говорит, что «не знает, не сон ли это», когда кто-то заговорил о «возвращении к Марксу».
В Le Nouvel Observateur, редакция которого в целом была враждебна Деррида, Дидье Эрибон опубликовал не рецензию, а большое интервью, которое он взял у Деррида в Нью-Йорке. Вначале он упоминает об успехе Деррида в США, подчеркивая, что речь не просто о моде, но «об общем интеллектуальном брожении в научных кругах». По поводу «Призраков Маркса» Эрибон отмечает, что «эту странную книгу, одновременно политический манифест и весьма сложный в техническом плане философский труд», на самом деле прочесть очень трудно. Но он предугадывает, что это не помешает ей стать событием. По словам самого Деррида, «Призраки Маркса» – прежде всего «политический акт»:
Наиболее важна не работа по прочтению текстов Маркса… Более актуально то, что заставило меня повысить тон и, соответственно, занять политическую позицию, а именно испытываемое мной растущее недовольство, причем я уверен, что не я один его испытываю, недовольство, вызванное этим своего рода эйфорическим и одновременно судорожным консенсусом, захватившим все речи… Любая ссылка на Маркса стала в каком-то смысле проклятой. Я подумал, что во всем этом есть стремление к экзорцизму, к заклятию, которое заслуживает анализа, а также восстания против него. В определенном отношении моя книга – повстанческая. Это очевидно несвоевременный жест, совершаемый не вовремя. Но сама идея несвоевременности находится, собственно, в центре этой книги… Когда совершается жест не вовремя, надеешься именно на то, что он придется кстати, попадет на момент, когда ощущается его необходимость[1230].
В Libération «Призраки Маркса» приветствуются большой статьей Робера Маджиори. Он напоминает, что Деррида никогда «не был марксистом, даже когда все ими были, и… совершенно не желает им становиться», далее он утверждает, что его книгу «несомненно, надо будет признать знаменательной вехой, открывающей нечто новое, словно бы в наших краях снова повеяло марксистским духом»[1231]. В Le Monde Николя Вейль также признает важность работы и смелость автора, выступившего спустя чуть менее четырех лет после падения Берлинской стены, хотя и полагает, что «спор с современной либеральной мыслью не следовало бы ограничивать исключительно опровержением Фукуямы»[1232]. По примеру Жерара Гегана из Sud-Ouest Dimanche многие высказывают убежденность в том, что «Призраки Маркса» вернут уверенность тем, кто более не осмеливался произносить имя Маркса, не говоря уже о том, чтобы его изучать: «Вокруг этой книги с привидениями соберется общество наследников… Ее требует не столько история философии, сколько судьба мира»[1233].
Французские коммунисты не упускают шанс, который им дает эта работа, подписанная столь известным именем. L’Humanité, публиковавшая положительные отзывы на «Призраки Маркса» еще с 23 сентября, печатает довольно подробную рецензию 13 ноября. Деррида сразу же благодарит Арно Спира, а через него и всю редакцию за «щедрое внимание», которое ему уделили: «Мне было важно сказать вам, насколько я тронут – словно бы добрым, воодушевляющим, и не только для меня, знаком – этим открытым приемом, который благодаря вам дважды был оказан в L’Humanité. Будущее, возможно, скажет об этом больше того, что я могу здесь сказать…»[1234]. Через несколько недель его книгу приветствует и L’Humanité Dimanche. А Робер Ю, первый секретарь коммунистической партии, говорит, что он также был впечатлен подходом Деррида[1235].
Но последний не является партийцем. Издания Le Nouveau Politis, Révolution и Critique Communiste, представляющие весьма разные направления радикально левых сил, также рады найти в Жаке Деррида нового важного союзника, особенно в этот период, отмеченный оттоком идейных революционеров. Лучше всего положение дел сможет описать Пьер Машере, выпускник Высшей нормальной школы и один из авторов книги «Читать „Капитал“»:
Деррида всех застал врасплох, подошел не вовремя, с неожиданной стороны, когда в 1993 году, то есть относительно поздно, он заговорил о Марксе, начал говорить «Марксом», на языке Маркса, заставил Маркса говорить, в каком-то смысле с отсрочкой. Это расхождение имело определенный смысл, было даже в каком-то отношении необходимым: именно тогда, когда Маркс был выброшен на свалку, умер и погребен, обречен на молчание, когда к нему относились как к околевшему псу, отвергли его и словно бы аннулировали… пришло, казалось, время дать ему если не «слово» как таковое, его собственное, исключительно его слово, закрепленное в тождестве его живого присутствия, то по крайней мере призрачное слово «привидения», которое было ему дано в «Призраках Маркса»[1236].
В то же время эта «небольшая книга», как Деррида всегда будет ее называть, хотя в ней почти 300 страниц, не будет единогласно признана теми, кто считает себя последователями Маркса. Споры оказываются настолько оживленными, что Майкл Спринкер, организатор журнала Rethinking Marxism, собирает у десятка интеллектуалов, в основном англоязычных марксистов, их отклики на эту работу, объединяя их вместе с ответом Деррида в издании под названием «Призрачные демаркации»[1237]. Только текст Деррида будет опубликован по-французски под названием «Маркс и сыновья»: в нем он в твердой, но спокойной манере полемизирует со своими оппонентами, приберегая наиболее резкие возражения для «совершенно невероятной» статьи, подписанной его бывшей ученицей Гаятри Спивак[1238].
За несколько месяцев до «Призраков Маркса» вышла книга «Нищета мира» – большой коллективный труд под редакцией Пьера Бурдье, который благодаря ему снова оказался в центре внимания СМИ. Это почти одновременное утверждение бескомпромиссных левых ценностей способствовало сближению двух мыслителей. Какова бы ни была критика, с которой Деррида мог выступать против