Ставр понимал, что Видана жаждет узнать о разговоре с Пайолом Тотом, однако пересказать его не мог.
Обстоятельной беседы не получилось. Отец Яна Тота был лаконичен и скор на выводы, так что вся их встреча длилась всего три-четыре минуты. Панкратов не успел даже рассмотреть спартанскую обстановку жилища глобалиста.
«Вы кое-что сделали, мастер, — начал Тот, довольно бесцеремонно разглядывая фигуру Ставра. При этом он пытался заглянуть в его мысленную сферу, но Панкратов тихо «свернулся в клубок». — Но пора от мелких дел переходить к крупным, предназначенным только для вас».
«Кем предназначенным?»
«Судьбой. — Пайол Тот остался невозмутим. — Судьба эрмов отлична от судеб других паранормов, вы должны это чувствовать. Где-то я слышал рассуждения насчет интраморфов о том, что якобы они — будущее человечества, люди, живущие в космосе более свободно и мощно. Так вот — это ошибка! Появление интраморфов — реакция социума на внешние раздражители, помогающая человечеству выжить. В каком-то смысле мы, паранормы, действительно более совершенны, чем нормалы, но не более того. Мы — не вершина человечества, как утверждал в свое время архонт Всевеча. И уж тем более эрмы — не будущее интраморфов. Эрмы — воины, предусмотренные Универсумом, чтобы человечество выжило в условиях жестко регламентированных Игр. Или Войн, если будет угодно. Понимаете?»
«Понимаю», — угрюмо ответил Ставр.
«Это я в продолжение мысли о судьбе. Теперь о ваших конкретных целях».
«Я привык получать задания от непосредственного начальства».
«Мальгрив подчиняется Совету-2, а я — агемон Совета».
«И все же, прошу прощения, хотел бы услышать на этот счет мнение Джордана».
Пайол Тот некоторое время разглядывал каменное лицо Панкратова, и тот на мгновение почувствовал невероятную силу этого человека. Его друзьям можно было позавидовать.
«Да, это наша общая беда — все еще слабое взаимодействие интеллекта и инстинкта. Человеческая индивидуальность слишком абсолютна, чтобы человек мог выразить себя во Вселенной. Она ему не нужна. Впрочем, он ей такой — тоже. Хорошо, не буду настаивать. Но выслушайте хотя бы, что вам предстоит сделать в будущем. По шкале ВП эти задачи тянут на сто баллов{92}».
«Я и так догадываюсь».
«Ну-ну, это интересно».
«Выход на центр эмиссара, нейтрализация эмиссара и его помощников, поиск Сеятелей и Конструктора. Не так ли?»
В глазах Тота проступило нечто напоминающее сдержанное уважение.
«Я не ошибся в вас. Единственное уточнение: эмиссаров у ФАГа много, каждый контролирует свой район. В Солнечной системе он один, по уровню решаемых задач равен эмиссару Тартара или Чужой. Все остальные известные вам личности — его помощники, в том числе и К-мигранты. Но есть эмиссары высших уровней: отвечающие за Галактику, за скопление галактик, за местный участок сетчатой структуры домена, за весь метагалактический домен. Даст Бог, мы и до них доберемся, но в союзе с друзьями, которых вы перечислили. Не увлекайтесь только нейтрализацией помощников эмиссара, это дело соответствующих служб. Всего доброго».
Ставр повернулся, чтобы уйти, но вспомнил, что хотел спросить:
«Если вы видите так далеко… в чем причина Войны?»
Черты лица Пайола Тота смягчились.
«Вопрос познавателя. Но для того, чтобы понять причину Войны, надо взглянуть на нее со стороны, с такого наблюдательного пункта, которого у нас, увы, нет! Философ ответил бы вам, что, во-первых, термин Война не совсем корректен и ее следует все-таки именовать Игрой. Во-вторых, концепция Игры разработана не для того, чтобы в ней принимали участие люди, мы втянуты в нее помимо своей воли и вынуждены бороться за жизнь. Философ расставил бы все точки над «i», но я не философ. Одно могу сказать с большой долей уверенности: в нашем регионе наступила временная стабилизация Игры. Следует ждать следующего хода Игрока, в нашем случае — ФАГа. Вам необходимо как можно быстрее пройти оптимайзинг и сделать Д-прививку, хотя… последнее может повлечь фенотипическую коррекцию… Но вы — воин, ратный мастер, а воин не должен страшиться неизведанного. Не так ли?»
«Спасибо, я понял», — сказал Ставр. Аудиенция закончилась…
«Ты о чем задумался так глубоко?» — донесся пси-голос Виданы.
«Не понимаю, почему Тот уверен, что именно я должен…»
«Что?»
Ставр окончательно осознал, где находится. В несколько прыжков приблизился к девушке, стоявшей на одной из оплавленных глыб в позе памятника.
«Чего ты не понимаешь?»
«От какого древнего имени происходит имя Видана, — отшутился Панкратов, — от Индуин или Виртута{93}»
«Благодарю за комплимент, но говорим мы о другом»
«Не тяни меня за язык. Пайол Тот сказал, что я покончу с ФАГом, вот я и думаю — с чего это он взял?»
Видана засмеялась:
«Панкратов-младший в роли Демиурга — это звучит! Не хочешь рассказывать, о чем вы говорили с Тотом, не надо, но не ускользай, я тебя хорошо чую, эрм. Что будем делать дальше?»
«Красивый пейзаж, не правда ли?» — сказал Ставр.
Видана не рассердилась, только взглянула на край Солнца.
Спустя час дороги их разошлись.
Девушка получила приказ Железовского и отправилась на Землю для выполнения какого-то необычного эфанализа вместе с Забавой. А Ставр получил допуск на посещение центрального Меркурианского визуально-оптического и ЭМ-регистрационного комплекса, наблюдавшего за Солнцем всеми доступными человеку средствами контроля. Услугами комплекса пользовались практически все службы Системы — от Института погодного прогноза до транспортной и аварийно-спасательной служб. Отец Ставра отправился вместе с ним, и Ставр почувствовал прилив сил и желание действовать. Он никогда не думал, что это может быть так приятно — чувствовать рядом надежное плечо отца.
В Бриарей, как называли комплекс наблюдения за Солнцем сами работники, входили, конечно, как наземные, так и космические станции слежения, антенные системы, телескопы, фиксаторы полей, счетчики частиц и локаторы, но все каналы и линии связи с ними сводились непосредственно к центральному зданию комплекса, расположенному на ночной стороне Меркурия, где царил почти такой же холод, как и на обратной стороне Луны, но полного мрака никогда не было из-за эффектов светопереноса. Газопылевая пелена Меркурия, которую называли его «атмосферой», была очень разрежена, однако ее плотности хватало, чтобы над ночной половиной планеты светился фиолетово-розовый колпак аврор-эффекта.
В Бриарей можно было попасть и через метро, но отец и сын во избежание лишних пересудов взяли аэр, включенный в опознавательную систему местной транспортной сети, и Ставр мог оценить пейзаж вокруг комплекса и само здание — гигантский километровый купол из чешуйчатого материала, напоминающего панцирь черепахи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});