Завтрак действительно получился плотным и, к моему удивлению, обошелся всего-то копеек в тридцать с человека.
– Здесь не так дорого, как в Москве, – пояснил завлаб. Ага, шестьдесят-семьдесят копеек за обед в институтской столовой – это охренеть как дорого, при твоей-то четырехсотрублевой получке, подумал я.
Мы заправились и поехали дальше. Один из плюсов совместной поездки состоял в том, что мы с Верой теперь не были лимитированы небольшим, на двенадцать литров, баком «Явы». А то я уже начал прикидывать, какой формы должна быть канистра, укрепляемая над передним колесом, чтобы в нее влезало не меньше восьми литров. Но сейчас в «Москвиче» ехали две двадцатилитровые канистры.
Первая ночевка планировалась километрах в двадцати за Воронежем, где дорога пересекала какую-то небольшую речку.
В Воронеже мы отправили домой телеграмму о благополучном завершении первого дня пути. Родители без возражений отпустили Веру со мной, но просили сообщать, как у нас там дела. Ну, а потом минут за двадцать доехали до места ночевки. На часах было восемь вечера с минутами. Можно, конечно, проехать еще километров пятьдесят, но зачем – чтобы искать место для ночлега в сумерках?
Мы поставили палатки – у нас была двухместная, у завлаба с семейством – большая четырехместная – и приступили к готовке ужина.
Я взял в дорогу так называемый дровяной примус, то есть печку-щепочницу с наддувом. Она была сделана из полуторалитрового бидона. Горловину я отрезал и приспособил вместо нее съемную подставку для кастрюли. А внизу вварил кусок трубы с моторчиком ДПМ с лопастями из жести в торце, то есть тот самый наддув. Обороты мотора регулировались простенькой схемкой на трех транзисторах, питание – от бортсети мотоцикла.
У завлаба была паяльная лампа и подставка для котелка с изогнутой трубой в центре, направляющей пламя лампы вверх. На этом были поставлены вариться макароны, на щепочнице грелась вода для чая.
Специальных туристических примусов в СССР пока не продавалось, а сделать его я не успевал.
Как я и ожидал, прибор завлаба оказался несколько мощнее моего, ну, так макароны и нужны были раньше чая.
В качестве мяса мы использовали тушенку, добавив ее в макароны. Кстати, здешняя тушенка – это вещь! Никакого сравнения с мерзопакостной субстанцией из банок с надписями «Главпродукт», «Госрезерв» и тому подобными из двадцать первого века. Если бы передо мной сейчас встал выбор, что есть – черную икру или тушенку, то икра осталась бы нетронутой.
Второй день путешествия прошел штатно. Как и предупреждал завлаб, где-то в районе Шахт мы чуть не встали без бензина, но я снял шлем, очки, надел кепку и, став в таком виде больше похожим на пролетария, проехался до ближайшего поселка, где поспрашивал местных. Мне показали, где находится автобаза, и вскоре мы за червонец и бутылку водки разжились семьюдесятью литрами семьдесят второго.
Вторая ночевка была сразу за Краснодаром, на берегу Кубани. Никакого водохранилища тут еще не было, плотину начнут строить только года через четыре.
В последний отрезок пути мы стартовали довольно поздно, в семь утра, предварительно позавтракав. Спешить было уже некуда – до моря оставалось чуть больше ста километров.
Перед Джубгой мы свернули направо и, немного не доехав до Архипо-Осиповки, свернули еще раз, налево.
– Мо-о-о-ре-е-е! – завопила Вера, но я был готов к подобному и не оглох. К правому уху у меня был прижат наушник гарнитуры радиостанции, а девушка, как уже говорилось, смотрела вперед именно через мое правое плечо. И таки да, по еле заметной грунтовке мы выехали к морю.
В этом месте завлаб останавливался в предыдущую поездку. Причем оно нравилось явно не только ему – там уже стояла бежевая «Волга», грязно-зеленый «Иж» с коляской, серенький «Запорожец» и немного в стороне еще штук шесть палаток без транспорта перед ними – видимо, пеших туристов. Никаких организованных автостоянок и кемпингов еще не появилось, были только такие, дикие.
На «Волге» из Ленинграда сюда приехал знакомый завлаба, известный химик, с которым они заранее договорились встретиться здесь. С ним была жена, на вид лет на двадцать моложе его. Мы познакомились – сначала с экипажем «Волги», а потом со всеми остальными.
«Запорожец» явился сюда из Волгограда, он привез на море маму с дочкой. Маме было за сорок, она оказалась профессиональным водителем, а дочка – студенткой мединститута. Она начала было бросать на меня заинтересованные взгляды, но тут подошла Вера, и дочка поняла, что ей ничего не светит.
«Иж» был из Ростова. На нем приехали два мужика, причем, похоже, с единственной целью – от души квасить на природе. Только познакомившись, они и мне попытались налить чего-то из десятилитровой канистры, но я вздохнул и рассказал про контузию. Меня пожалели, но отстали.
Ближе к вечеру я с некоторым удивлением смог увидеть местный частный сервис. На нашу дикую стоянку приехал обшарпанный «М-72» с коляской, набитой канистрами. В них были вода и вино. Оно предлагалось по шестьдесят копеек за литр, а воду, что меня изумило, хозяин наливал вообще бесплатно.
Обеспечив жидкостями всех жаждущих, мотоцикл поехал дальше – наша стоянка была далеко не единственной на побережье.
Кстати, Вера быстро подружилась с дочкой из «Запорожца», которую звали Маша. Она интересно рассказывала Вере о жизни студентки-медички, а Вера в ответ хвасталась мной. В суть ее откровений я не вникал, но постоянные «Витя купил, Витя достал, Витя научил, Витя сделал» не услышать было трудно. Маша внимательно слушала. Наверное, соображала, где бы и ей раздобыть такого Витю. Чтоб, значит, он ей все делал, покупал и доставал.
С утра мы с Верой и примкнувшей к нам Машей отправились на море, причем чуть в сторону от места, где все купались. Я собирался испытать подводное ружье. Это был обычный арбалет резинового боя – естественно, самодельный, промышленных еще не было. А вот маски, трубки и ласты, что удивительно, уже продавались, и мы с Верой, естественно, купили их перед поездкой. У Маши нырятельных приспособлений не нашлось, но Вера обещала дать ей понырять, если та даст честное слово, что не утонет.
Рыбы в море было заметно больше, чем в семидесятых, когда на море ездил Антонов. Наверное, оттого, что сейчас отдыхающих было меньше. Я быстро набил пяток довольно крупных бычков. Потом с ружьем ныряла Вера и добыла зеленуху.
– Она невкусная, – предупредил я девушку.
– Но не ядовитая?
– Нет.
– Тогда из принципа сама пожарю и съем.
Около Архипо-Осиповки мы прожили неделю, а потом поехали в Геленджик, где химик из «Волги» снял на всех трехкомнатный летний домик в километре от моря. Кстати, оказалось, что он, недавно будучи в гостях у завлаба, успел послушать сделанный мной магнитофон и захотел себе такой же, а если получится – даже лучше, пусть и дороже.
– В средствах я не стеснен, – объяснил химик, которого звали Сергей Петрович.
– Можно не брать готовый магнитофон за основу, а собрать и протяжку самому, не только электронику.
– Вот-вот. И ее лучше сделать вертикальной, это возможно? И усилитель помощнее, где-то ватт по двадцать в канале, а если можно, так и вовсе на тридцать.
– Тогда его будет удобнее делать отдельным блоком, чтобы он стоял под магнитофоном.
В общем, мы договорились. Мало того, что Сергей Петрович предложил неплохие деньги и даже выдал аванс, так завлаб еще сказал, что это будет очень полезное знакомство, Сергей Петрович скоро станет член-корреспондентом.
– Да я как-то не собираюсь делать академическую карьеру. Но человек он вроде неплохой, так что сделаю я ему все, чего он хочет.
– Вот-вот, я давно хотел вас спросить. Почему вы не хотите получить высшее образование? Хотя бы заочно.
Правдивый ответ звучал бы «да потому, что оно у меня давно есть», но ответил я, естественно, не так.