И трухло. А ещё малодушный.
— Да блин, — чешет затылок Горностаев. — Короче, Скворец, на сотню спорю что ты всё равно с нами пойдёшь.
— Тебе прям сейчас сотню отдать? Я могу. Ты уже проспорил, а сотня это много.
— Нет, ты не понял, Скворец, ты в любом случае пойдёшь в поход. В любом.
— А вот это видел? — показывая однокласснику фигу спрашиваю и тут же продолжаю. — Вот когда она тебе улыбнётся, тогда я с радостью. Ну или когда на горе жареный петух три раза свистящим раком перекрестится. А так нет, у меня и так нервы ни к чёрту. Совсем портить их я не хочу.
— Скворцов! — срывается Яна. — Да что с тобой не так? Что за дурацкая мысль отбиться от коллектива. Мы же для тебя стараемся. Мы знаем что так будет лучше…
— Вы все, — ставя гитару на пол обвожу ребят взглядом и стараюсь обойтись без мата. — Достали меня. С первого дня, все вокруг только и делают как знают что для меня будет лучше. Все… И у меня к вам вопрос, а вы часом не охренели? Вы все, уверены в том что лучше всё знаете? Нет? Ну что замолчали? Сказать нечего? Тогда, нам не по пути. Вараксина, вычёркивай меня из драмкружка. Ноги моей здесь больше не будет. Довольны, придурки? Да идите вы все, в… Короче бывайте, теперь увидимся только осенью.
— А линейка, а концерт на день победы? А песню кто исполнять будет? Игорь, нельзя так делать…
— Наплевать. Идите в жопу, дорогие мои одноклассники. На звонки не отвечу, те кто будут звонить попадут в чёрный список. Удачи, и до осени. Всё, считайте что меня здесь нет и не было.
— Скворцов! А ну вернись! Ты должен слушать старосту!
— Кому должен всем прощаю.
Как могу быстро покидаю школу, выхожу за территорию, закуриваю и… И хрен с ними, с долбанутыми. Сами виноваты. Я, конечно, нисколько не лучше, но… Мне надо подумать. Серьёзно так подумать… Вот дома этим и займусь.
— Скворец, погоди! — догоняет меня Резнов.
— Дружище, если ты о походе, то даже не начинай.
— Да нет, я и сам в поход не хочу. Я это, спасибо хотел сказать. Нет, не вскрыл и не смотрел. Как обещал, приду домой открою. Но… Там такое дело… Женька плачет.
— Поплачет и успокоится.
— Игорь, у неё истерика, — мрачно смотрит на меня Резнов. — Её Оля и Маша успокаивают. Ты бы поговорил с ней. Нельзя так.
— Не хочу. Да и причём здесь я? Всё, пока. Мне ещё дома концерт двоих дольбанько выслушивать. А это знаешь ли, куда серьёзнее чем истерика Тихони.
— Игорь. Ты головой ударился? Или тебя подменили? Что с тобой? Там твоя Женька в истерике бьётся, а ты…
— Отвали, — закуривая отворачиваюсь и сунув руки в карманы ухожу.
И правда… А что со мной происходит? Неужели из-за боли и бессонницы я совсем спятил? Ну а куда деваться? Просто всё это… Не по мне? Но как? Я ведь сам хочу. Они мне нравятся. Очень нравятся. Я знаю что это грёбаное запечатление у нас есть. Знаю! Но стоит об этом подумать как меня наизнанку выворачивает.
Надо прилечь и подумать. А, ну и концерт выслушать. Меня наверняка уже ждут. Ещё бы узнать зачем меня ждут и по какому поводу на этот раз состоится грандиозная истерика. А вот…
Вот было бы очень здорово, если… Если придя домой, я открою дверь, а ко мне подбежит Лена в своих лосинах и топике, и обнимет, как тогда, в нашу первую здесь встречу. Прижмёт к груди… Но, наверное, этого не будет… Надо переезжать в гостиницу. Или комнату себе снять? Короче что-то делать надо, потому как обстановка в этом доме меня категорически не устраивает.
Глава 29
Появление дома, не обернулось скандалом, истериками или косыми взглядами, всё прошло тихо, гладко и… И женщин банально не было дома. Поэтому, ухожу в свою комнату, включаю компьютер на всякий случай проверяю закрыто ли окно, сажусь…