— А Жилины только и могут что заявления строчить, — качает головой Таня. — У него и правда столько связей или он просто много на себя берёт?
— Татьяна Ивановна, — вздыхает начальник. — Ну какие связи могут быть и директора продсклада? Ну вы сами подумайте. Вот у Сидор Макарыча они на самом деле есть. Многие его однополчане, боевые товарищи, занимают по-настоящему высокие должности. Как в министерствах, так в ЦК. Те кто воевал, те кто выжил и добился победы, они до сих пор держатся вместе. И пожелай Сидор Макарыч с помощью связей раздавить Жилина, он бы уже сделал это. Пара звонков и всё. Но, Сидор Макарыч, ровно как и его друг Самуил Моисеич, люди. Простые и честные. Правда проблемы решают кулаками, но это даже к лучшему…
Громкий стук в дверь, приглашение войти и… И в кабинет заходит он. Советский солдат, как с плакатов. Огромный, даже с виду невероятно сильный. В глазах огонь… Форма ещё военного образца, на голове пилотка. Весь китель увешан медалями. Среди которых выделяется звезда героя.
— Разрешите, товарищ полковник, — грохочет на весь кабинет громоподобный голос Сидора.
Начальник на это встаёт, подходит и пытается пожать Громову руку. За что получает увесистый подзатыльник и садится где стоял.
— Бать, — потирая затылок стонет полковник милиции. — За что?
— За то что папку забыл, — грозит ему огромным кулачищем Сидор. — Живём в одном городе, дачи через три улицы, а ты подлец в гости зайти не можешь. Захарка, предупреждаю, будешь меня игнорировать, сниму с тебя штаны, возьму ремень и так отхожу…
— Прости, бать, — виновато улыбается начальник милиции. — Работа. Я завтра же буду у тебя.
— Смотри мне, — схватив его и ставя на ноги качает головой Сидор.
Сказав это, Сидор протягивает свою ручищу. Начальник милиции жмёт руку, долго, смотрит на гиганта с восхищением, как на отца и с ходу предлагает тому чаю. Пока наливает коньяк, Сидор обращает внимание на нас, здоровается и вдруг обнимает.
— Леночка, Танечка, ну красавицы. Ох и повезло же Игорю с вами. Умные, красивые, а главное всегда вместе. Вы уж давайте, живите дружно. И наших Ольгу с Машкой не обижайте.
— К-к-к…
— Ну, вы старше, опытнее, младших сестёр под крылышко возьмёте, — не обращая внимания на мои заикания вещает Сидор. — А Ольга с Машкой, они хорошие. Взбалмошные немного, но это даже к лучшему, жить веселее будет. Да и мы всегда рядом. Вы, дочки, главное вместе держитесь.
— Мне сорок семь, я… — непонятно зачем говорю.
— А мне девяносто, в следующем году, — улыбается Сидор. — Так что дочки.
— А… Начальник милиции ваш сын? — кое-как выдаёт Таня.
— Как родной, — стискивая нас кивает Сидор. — Захарка, сын полка. Мы на войне этого оболтуса подобрали. С нами до Америки дошёл. А после войны, со мной остался. Учился, служил, работает вот теперь. Раздолбай тот ещё.
— Бать, ну не надо, — отводит взгляд начальник милиции. — Пока время есть, давайте выпьем и остальных подождём. Девушки, да вы не стесняйтесь, не чужие всё-таки. Подходите.
Остальные ждать себя не заставляют. Вскоре является Иванов, от чего история с объятиями и напутствиями повторяется. Правда Иванов начальника милиции не бьёт, но всё же довольно грубо высказывает за то, что он не приходит. Сам же Иванов не в форме, а по гражданке. Однако свои две золотые звезды надеть не забывает. Ну а потом, скромно приходит Тихонов. Скромно, однако Громов, Иванов и начальник милиции, смотрят на него с огромным уважением.
Пока ждём Жилиных, разговариваем ни о чём. Громов и Иванов обсуждают предстоящую свадьбу и приданное, которым они обеспечить своих дочерей и нас. Потому как я здесь одна, а Таня вообще детдомовская. Что по их мнению плохо, но раз уж так получилось, то они позаботятся и о нас. И тут подключается начальник милиции, он же Руденко Захар Васильевич. Который рассказывает как выдал замуж своих близняшек. Выдал и помимо богатого приданного подарил путёвку. На Кубу, на месяц. С его слов, отдых в братской стране, молодожёным очень понравился. Вернулись загорелыми, довольными и даже слегка поправившимися. Сидор и Самуил, идею сразу же подхватывают. И это… Как говорит Игорь, это безумие. Адекватно себя ведёт, только Тихонов, да и то потому что