— Ну, это ненадолго, — усмехнулся Кирилл. — Парень, который уболтал альдора на семь лет мира, обречён стать звездой дипломатии. Наши контактёры уж точно не могли упустить такого переговорщика!
— К тому же эта работа даёт возможность много путешествовать, — задумчиво улыбнулся Хок.
— И как вам на Земле? — спросил Вербицкий.
— Порой мне кажется, что это волшебный сон, — признался Арман. — Я хотел бы, чтоб и у нас в Сен-Марко было так же.
— Когда-нибудь будет, — произнёс Бен Олдридж. — Скучаете по дому?
— По друзьям, в основном. Но надеюсь найти здесь новых, — он снова взглянул на Кирилла. — Иногда, чтоб что-то обрести, приходится от чего-то отказываться. Я не могу вернуться домой, слишком много проблем возникнет с моим возвращением. К тому же мне всегда казалось, что мой настоящий дом где-то в другом месте. Теперь мне кажется, мой дом именно здесь.
— Тогда добро пожаловать! — произнёс Джим Ноттингем. — Заметьте, ребята, у нас ещё одна хорошая новость. Сегодня поистине удачный день!
— Что за несчастный день, — простонал Азаров, жалобно взглянув на меня. — Мало того, что Олдридж уходит на новую баркентину командиром, так он ещё сманил у меня второго и третьего помощника! Помощник по науке уволена из космофлота без права восстановления! С кем я летать буду?
Мы сидели в его уютном кабинете в мягких креслах и пили кофе, я — эспрессо из маленькой фарфоровой чашечки, а он своё ужасное американо из большой кружки с кошачьими мордочками. На его коленях развалился большой сибирский кот, который с независимым видом вылизывал свою лапу и пушистый живот.
Азаров сокрушённо покачал головой и отхлебнул из кружки. Не думаю, что он стал бы проявлять свои чувства, если б свидетелем этому был кто-то, кроме нас с Василием. Мы же были для него своими и наши жилетки всегда были к его услугам, если очень хотелось поплакаться. Впрочем, я его понимала. Вакансии в экипажах всегда были больным местом нашего подразделения, и если я переживала только за свой экипаж, то у Азарова голова болела за все четыре. А теперь помимо своего, изрядно поредевшего, ему придётся думать и об укомплектовании экипажа новой баркентины.
— Значит, расследование закончено, — сделала я вывод, услышав о решении в отношении командора Моро. — А что со стрелками?
— Их удалось отбить, — вздохнул он, — причём в немалой степени благодаря той превосходной характеристике, которую ты им дала. Белов и Аль-Сафар тоже возвращаются. Эти двое, как и Булатов, отделались лёгким испугом. Со стрелками хуже: все трое понижены в звании, но оставлены в экипаже. Твой Стаховски тоже. Карнач будет рядовым стрелком. Спасибо, хоть не вылетел со службы.
— Ему это не впервой.
— Намахали они там мечами, — проворчал Азаров.
— Не без этого, — согласилась я. — Хотя, если честно, я их понимаю. С нашим воспитанием сложно жить в чужом мире, не сближаясь с хорошими людьми и не принимая их проблемы близко к сердцу.
— Это было учтено, — кивнул он. — В дисциплинарной коллегии работают люди опытные, хорошо знающие космос и проблемы контактов с населением чужих миров. К тому же Совет духовной безопасности, проведя консультации, дал заключение о том, что в целом наше вмешательство во внутренние дела этого мира имело позитивное значение для него.
— Я не думаю, что это вмешательство привело к каким-то серьёзным последствиям.
— Думаешь? — он скептически взглянул на меня. — Мы переворошили этот мир и изменили вектор его развития. Бен, поучаствовав в создании нового Алмазного Сердца, зарядил его новыми идеями. И я не уверен, что Совет духовной безопасности, представляя его к Алмазной звезде, руководствовался только тем, что он едва не ценой своей жизни спас целый мир от глобальной катастрофы. Подозреваю, что именно внушив Хозяину планеты близкие нам ценности, он повернул его деятельность в более гуманном направлении, и это было учтено.
— Хочешь сказать, что там сейчас наступит эра любви и милосердия? — недоверчиво спросила я.
— Там живут обычные люди, — напомнил он, — воспитанные в условиях постоянных войн и грабежей. Так быстро они не перевоспитаются, но, возможно, теперь им будут создаваться более подходящие для этого условия. Впрочем, это уже не наше дело. Экспедиция засекречена, район официально закрыт для посещения, как потенциально опасный.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Значит Хозяин не получит новых игроков для своих игр?
— Если очень захочет, то получит, но у него и без того достаточно персонажей. А теперь и проблем с новыми сюжетами не будет.
— Ты о чём? — насторожилась я, уловив в его словах какой-то скрытый намёк.
— Вы после того полёта проверяли журнал операций бортового компьютера за период нахождения там?
— Зачем, если он не функционировал?
— А Бен проверил, и установил, что один из информационных блоков был взломан, его энергоснабжение временно восстановлено и информация, хранившаяся там, скопирована на внешний носитель. Я уверен, что у вас на «Пилигриме» та же история.
— Кто-то взломал наш кибер? — изумилась я. — Это как?
— Наверно с моей помощью, — пожал плечами Азаров. — Но я этого не помню.
— И что это за блок?
— Библиотека. Скопирована вся библиотека, всё, до последнего тома, до самой маленькой брошюры и захудалого эссе. Наверно Хозяин сейчас с утра до вечера и с вечера до утра читает романы из наших хранилищ, и подозреваю, что наибольшей его симпатией пользуются детективы, триллеры и любовные романы.
— И любимая готика Дэна Кроу, — мрачно изрекла я. — Скоро там появятся вурдалаки, призраки и вампиры в неограниченных количествах.
— Не исключено. И теперь у местных будет достаточно забот без войн и набегов.
— Какой ужас… — пробормотала я и сердито взглянула на него. — Кой чёрт понёс тебя на эту галеру?
— Я наказан, — вздохнул он. — Я потерял четырёх человек: двух убитыми, одна осталась там, а ещё одну с треском выгнали из состава космофлота, и, подозреваю, что этим дело для нее не закончится. Изабо призналась, что насылала на тебя порчу и подослала наёмного убийцу, ты в курсе?
— Да, но это не сработало, и я её простила.
— В Совете духовной безопасности нет ангелов, Даша. Там всё серьёзно. И мне ещё придётся долго отмаливать гибель Джильды Джиоло и Кабреры, хотя они сами были виноваты в своей участи. И я очень беспокоюсь о Мерседес.
— Ладно, Саша, хватит ныть, — проговорила я. — Всё это позади. Твои стрелки и механики возвращаются в экипаж. Что ж до помощников, то ты же сам предложил кандидатуру Бена на должность командира баркентины и дал ему соответствующую характеристику.
— А я мог не дать? — уточнил он.
— Если дал, значит, парень этого достоин, а у тебя, по крайней мере, есть командир четвёртой баркентины. И часть экипажа там уже укомплектована.
— За мой счёт.
— Дело житейское, — усмехнулась я.
— Легко тебе говорить, — проворчал он. — В отличие от меня, ты после того полёта не с потерями, а с приобретением. Как твой ормиец?
— Научится, — вздохнула я.
— Всё так плохо?
— Вовсе нет. Он хорошо сработался с экипажем, не боится привидений и метко стреляет. Но у него пока не хватает квалификации: он закончил обучение несколько лет назад, радистом не работал, связьдля него — не профильная специальность, а на Тиртане, где он учился, совсем другое оборудование. Но он всё схватывает на лету, к тому же Вербицкий серьёзно относится к его подготовке. Это дисциплинирует обоих. Так что, со временем, всё наладится.
— Это хорошо, — он поставил на столик пустую кружку и почесал загривок Василия. — Кадровый центр сейчас занимается подбором кандидатур в новый экипаж. Может, и мне что-то перепадёт. В любом случае, скоро Бену предстоит отправиться за новым «сенбернаром», и для этого ему нужно набрать хотя бы семьдесят процентов экипажа. Ты не дашь кого-нибудь из своих?
— Если только временно, — проворчала я. — Самой не хватает.
— Ну да, ну да… — пробормотал он, задумавшись о новой проблеме.