Читать интересную книгу История России с древнейших времен. Книга VIII. 1703 — начало 20-х годов XVIII века - Сергей Соловьев

Дело протянулось весь 1715 год. 22 февраля 1716 года царь дал указ Сенату: «По делу Дмитрия Тверитинова, разыскав, и оное конечно вершить, и которые по тому делу приносят или принесут вины свои, тех разослать к архиереям в служение при их домах, и чтоб имели за ними крепкий присмотр, дабы непоколебимы были в вере, а которые не принесут вин, казнить смертию». Не принес покаяния один Фома Иванов и был казнен.

Только что кончилось дело о Тверитинове с товарищами, как началось другое — о еретиках, между которыми главную роль играла женщина. В мае месяце 1717 года была захвачена жена ходока приказа Земских дел Ивана Зимы, Настасья, со многими другими людьми обоего пола. В Патриаршем духовном приказе Настасья объявила, что она дочь беглого дьячка, выучена грамоте, года с четыре в церковь не ходит, не исповедуется и не причащается, потому что купила она на Печатном дворе книги и читала их себе и другим людям, которые к ней приходили и теперь взяты вместе с нею в ее доме; в этих книгах не написано, что иконам кланяться, хлеб и вино почитать и верить; она эти книги в доме своем читала и толковала, они ее слушали и по тем книгам так же делали, а приходили к ней в дом в воскресные дни в обедню; иконам и кресту она, Настасья, не кланяется и за святыню их не почитает, потому что это дело рук человеческих, а молится она и других учит молиться богу духом и истиною; креста на себе не носит, крестного знамения на себе не полагает и иным людям креститься не велит, церкви и предания учителей церковных не слушает; а муж ее, Иван, в церковь ходит, и отца духовного имеет, и ее, Настасью, от того унимает, и она его не слушает; молитву Иисусову говорит она так: «Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй мя, грешную!» — а не читает молитвы: «Господи Иисусе Христе, боже наш!»

Взятый вместе с Настасьею портной Алексей объявил, что однажды на дороге встретился с ним священник из Устюжны, который говорил ему, что надобно бога познавать из евангелия и кланяться ему духом и истиною, а не телом, и прибавил: «От других попов ты этого не услышишь!» Пришедши по своему ремеслу в дом Зимы и заставши его жену за чтением евангелия, он, Алексей, познакомился с нею и стал ее слушателем. Золоту, серебру и дереву поклоняться бог не велел; отца духовного он, Алексей, не имеет, потому что нам отец духовный — царь небесный; в причащении питается хлебом и вином тело, а душе корысти нет, душа причащается словом божиим. Товарищи Алексея объявили, что они прихаживали к Настасье для слушания и поучения св. писанию, потому что Настасья умеет грамоте и учительна от божественного писания; сходились к ней по слухам, что есть жонка, читает евангелие; Иван Зима объявил, что держит такое же учение, какое и жена его, никто его тому не учил, похотел так делать волею своею.

Еретиков забрали в Бедность — так называлась колодничья тюрьма в Преображенском приказе. Многие покаялись, но Иван Зима с женою и шестеро других остались при своем. Привели к пытке: одна женщина повинилась пред пыткой, один мужчина повинился после двух ударов кнутом. Настасья выдержала 40 ударов, муж ее и другие — по 30 и говорили прежние речи. Настасье дали еще 15 ударов — прежние речи; но муж ее и другие у дыбы, а иные с подъему повинились. Настасью привели в третий раз, дали 30 ударов — прежние речи; но, когда привели в четвертый раз, повинилась и Настасья.

В учении Тверитинова явно влияние учителей протестантов; учение Настасьи Зимы явилось, как видно, самостоятельно, но направление то же. Рядом с этою пропагандою шла католическая, как видно из царского указа о вторичном изгнании иезуитов. Мы упоминали о первом изгнании их после падения Софьи, по настоянию патриарха Иоакима. Но потом, когда начался усиленный приплыв иностранцев разных исповеданий в Россию, иезуиты успели опять пробраться в Москву, завести здесь школу и начать пропаганду. 18 апреля 1719 года майор Румянцев получил собственноручный царский указ: «Приехав к Москве и объявив тайно обер-коменданту, вечером ехать в слободу в езувитский монастырь, в полночь осмотреть там и взять все их письма, а как рассвенет, объявить им указ и потом, дав им убраться, послать с Москвы за рубеж с добрым провожатым; однако велеть их задержать в Можайску, а тем временем письма их чрез учителей наших школ пересмотреть и буде какие письма явятся подозрительные, то оные перевесть и привезти с собою, а их не отпускать. Понеже слышим, что оные учеников многих в свой закон привели, а наипаче из мещанского, того тако ж освидетельствовать, а кои приличатся в сем или ином, арестовать».

В то время, когда нужно было принимать сильные меры, чтоб остановить пропаганду католическую, протестантскую и раскольничью, с другой стороны принимались меры для распространения пределов русской церкви на Востоке. В 1714 году сибирский митрополит-схимник Феодор (Филофей Лещинский) получил указ ехать в землю Вогульскую и Вотяцкую, к татарам, тунгусам и якутам, и, где найдет кумиры, кумирницы и нечестивые чтилища, все пожечь, а всех иноземцев приводить в христианскую веру, и, которые иноземцы крестятся, тем давать царского жалованья, холст на рубахи, и в ясаку им льгота будет. В следующем году новый указ: если люди магометской веры, за которыми есть русские крестьяне, примут православную христианскую веру, и за ними русским крестьянам быть по-прежнему, а которые креститься не захотят, у тех русских крестьян с пашнями и со всеми угодьями отписать на государя. В Казанской губернии проповедание христианства между иноверцами, надзор за новообращенными и обучение их христианскому закону возложены были на архиерейского казначея, иеромонаха Алексея, а вице-губернатору Кудрявцеву велено было помогать ему. В 1719 году Алексей просил у губернатора несколько денег на покупку новокрещенным икон, крестов и других нужных вещей; губернатор отказал, но вице-губернатор выдал ему из кабинетных денег 30 рублей. Алексей по возвращении с проповеди объявил Кудрявцеву, что он крестил 379 черемис и 30 рублей все на них издержал; объявил также, что если новокрещенным пред другими дана будет льгота в податях, то много обратится; при этом Алексей требовал царского указа, откуда ему вперед брать деньги. Когда Кудрявцев дал знать об этом Макарову, то определено было давать Алексею деньги из сбора с венечных памятей; в том же году Сенат издал указ о предоставлении новокрещенным свободы от всяких сборов и податей на три года.

Но разумеется, самым могущественным средством для успешной обороны и наступления должно было быть внутреннее устройство и сила церкви. Монахи жаловались, что государство не щадит их казны и доходов: у Троицкого монастыря было взято в 1696 году на ратных людей 50000 рублей; в 1696 году — 20000; в 1697 — 20000; в 1700 году — 30000; в 1701 — 5000; всего взято в разные приказы 125000 рублей; да в подношении великому государю: в 1700 году — 5000 рублей; в 1701 — 25000 рублей, 2000 золотых червонных, 1000 ефимков; в 1702 году — 25000 рублей; в 1703 — 10000; в 1704 — 5000; в 1705 — 3000; в 1707 — 3000; в 1709 — 3000; в 1711 — 7000; в 1714 — 5000; в 1715 — 4000; в 1717 — 4000; в 1718 — 4000; в 1722 — 4000; кроме того, от Троицкого монастыря было отписано 4412 дворов (на олонецкие верфи, Григорью Писареву и на Невский монастырь). Но жалобщики своим поведением уничтожали силу своих жалоб, показывая неспособность употреблять доходы как следует. Уже известный нам по астраханским событиям Георгий Дашков, сделанный из троицких архимандритов ростовским архиепископом, писал царю в 1718 году: «Чернецы спились и заворовались; Второв монастырских денег (Троицкого монастыря) украл 500 рублей; Ремезов, будучи в Астрахани, покрал монастырский клей; Киржацкий, пьяница и блудник, из монастыря бежал, а теперь явился с такими же ворами, со Второвым и Ремезовым, хотя своего воровства избыть, на меня доводят, стараются, чтоб мне нанести напасти, обвиняют меня в похищении казны, отчего я себя мнением безвременно смертельно убиваю. Клянусь богом, что ни в чем невинен. Слезно прошу о обороне, потому что не один уже год мне от этих клеветников волокита и разорение и немилостивое ругание; и если ваше величество не помилует, то конечно меня, беззаступного старца, с сего света безвременно сгонят».

Чтоб усилить нравственное значение белого духовенства, главным средством было обратить внимание на поставление в священники и дьяконы достойных людей, противодействовать обычаю, по которому места передавались по наследству, продавались, находясь в зависимости от домов священнослужительских. Набор детей духовенства в военную службу еще более увеличил число недостойных священников и дьяконов, потому что молодые люди бросились на места, чтоб отбыть от военной службы. В марте 1711 года новоучрежденный Сенат, соединившись с церковным собором, вместе издали следующее постановление. Освященному собору и правительствующему Сенату ведомо учинилось: когда начали брать на службу людей молодых, к воинскому делу пригодных, то дьячки, пономари, сыновья поповские и дьяконовские различными коварными образами и лжесоставными челобитными похищают себе чин священства и дьяконства неправильно и неправедно, иногда лет подобающих не имея, иногда посвящаясь в лишние попы или дьяконы, отчего бывает несогласие, вражда и соблазн между священным чином, а государевой службе в настоящих нуждах умаление. Освященный собор, советовавшись с правительствующим Сенатом, приговорили послать к преосвященным архиереям следующие статьи с великим подкреплением: 1) не ставить в дьяконы моложе 25, в священники моложе 30 лет; 2) не посвящать лишних, но, где прежде было по одному, там пусть и теперь так остается; 3) не верить дьячкам, которые придут посвящаться на место попа больного или престарелого, но самого попа поставить перед собою и взять у него сказку с подкреплением, что вперед служить и треб исправлять не будет; 4) в скудные приходы дьяконов не посвящать; 5) перехожих грамот к другой церкви и на крестец (наниматься служить в домовых церквах) отнюдь не давать, кроме самой большой нужды, например когда два попа будут у одной церкви, а приход оскудеет; 6) заручные челобитные осторожно рассматривать, не ложные ли: есть ли рука помещика, есть ли отписка от старосты поповского; 7) послать указы к поповским старостам, чтоб отписок не давали, прежде чем сами побывают в приходе и допросят крестьян, угоден ли им тот дьячок; 8) в слушании ставленников поступать осторожно и строго, если явится неуменье и косночтенье — отказывать; 9) если кто из архиереев тому указу противным явится, такой подвергнется государеву гневу и удалению от престола. В 1718 году было подтверждено: детей духовенства, кто пожелает, учить в школах заранее, чтоб были годны в попы, и посвящать только таких, которые по учению будут достойны; постановлено также священникам своих домов не иметь и не продавать, жить им в домах, купленных на сборные церковные деньги, для чего быть у всякой церкви старостам, которые сдают дома новым попам и вновь пристраивают на церковные деньги.