Нионская конференция вынесла резолюцию, обязывающую всех участников этого совещания принять решительные меры борьбы против действий пиратов на Средиземном море. Заинтересованные правительства распределили между собой охрану моря по отдельным зонам. На британский и французский флоты возлагалась обязанность обеспечить безопасность мореходства в открытом море вплоть до Дарданелл. Делегация СССР на Нионской конференции настаивала на том, чтобы охрана распространялась и на торговые суда испанского правительства. Однако это предложение было отклонено конференцией. Отказ был мотивирован доводом, представляющим верх дипломатического лицемерия. Указывалось, что «охрана жизни экипажей испанских судов может быть сочтена за вмешательство в испанский конфликт».
Сторонники невмешательства шли всё дальше. Английская и французская дипломатия уже ставила вопрос, не пора ли признать за правительством Франко право воюющей стороны. Это означало бы легализацию военно-фашистского мятежа в Испании против законного правительства. Разумеется, советское правительство решительно возражало против такого акта.
19 октября 1937 г. представитель СССР в Комитете по невмешательству огласил на заседании подкомиссии заявление, содержавшее резкую оценку деятельности этого учреждения.
«По убеждению советского правительства, — заявил делегат СССР, — так называемая политика невмешательства, проводимая через лондонский комитет, ни в какой мере не достигла своей цели, а именно не только не предотвратила самого активного вмешательства некоторых государств в испанские дела, но, наоборот, создала ширму, под прикрытием которой мятежные генералы получали за время существования комитета в постоянно возрастающем количестве подкрепления людьми, самолётами и амуницией. Лондонский комитет не мог помешать тому, что целые сражения с занятием значительной территории и крупных городов проводились почти исключительно иностранными войсками, сражающимися на стороне Франко. Весь мир убеждён теперь, что лондонскому комитету не удалось принять меры, которые ограничивали бы вмешательство в испанские дела, поскольку это касалось помощи генералу Франко, но что эти же меры создали действительное ограничение для снабжения законного испанского правительства».
Советская делегация заявила, что не может принять на себя «ни в малейшей доле ответственность за такую политику, которая уже в достаточной мере доказала свою несостоятельность».
1 марта 1939 г. Совнарком СССР постановил отозвать своего представителя из состава Комитета по невмешательству.
Глава двадцать третья
Консолидация блока фашистских агрессоров и ослабление позиций демократических держав (1936–1937 гг.)
Подготовка наступления Японии на Северный Китай. Политика «невмешательства» давала свои плоды не только в Европе и Африке, но и в Азии, на Дальнем Востоке, где уже с 1931 г. пылал, не затихая, очаг войны. Летом 1934 г. японская агрессия начала распространяться и на северные провинции Китая.
По соглашению в Тангу от 31 мая 1933 г, Японии был предоставлен ряд военных и политических привилегий в этих областях. Весь обширный район к югу от Великой стеньг, охватывающий северную часть провинции Хэбэй, до самых подступов к Бейпину и Тяньцзину был превращён в «демилитаризованную» зону, куда был закрыт доступ китайским войскам. С этого времени усилия японской дипломатии и военных кругов Японии были направлены к тому, чтобы превратить эту зону в плацдарм для подготовки дальнейшего широкого наступления. Для этого японцами применены были способы весьма незатейливой дипломатической маскировки. 22 января 1935 г. министр иностранных дел Японии Хирота произнёс в Парламенте речь о новом курсе «дружбы с Китаем».
Хирота выдвинул три принципа урегулирования японо-китайских отношений: во-первых, сотрудничество Китая с Японией; во-вторых, признание правительством Нанкина «особого положения» Северного Китая; в-третьих, совместное подавление антияпонского и коммунистического движения в Китае. И в тот же самый день, когда Хирота произносил свою речь о дружбе с Китаем, японо-манчжурские войска начали наступление на Чахар.
Вскоре после этого японская дипломатия развернула в Китае напряжённую работу. Прежде всего для ликвидации «чахарского инцидента» созвана была конференция в Татанае. Под нажимом японцев едва ли не в четверть часа было достигнуто соглашение сторон; оно подтверждало существование «нейтральной зоны», но разрешало китайскому правительству оставить в ней свою полицию. Манчжоу-Го предоставлялось право беспошлинного ввоза 36 видов товаров через таможенные пункты Великой стены. В доказательство своей «дружбы» японское правительство обещало возвести японского посланника в Китае в ранг посла. Согласно правилам дипломатии, это должно было означать признание гоминдановского Китая великой державой.
Действуя комбинированными методами дипломатического нажима, военных угроз, всяческих посулов и денежных подачек китайским генералам и отдельным китайским политикам, японцы добились от Китая разрешения в «дружественном духе» и других интересующих их вопросов: урегулирования старых японских займов, снижения пошлины на японские товары, признания Манчжоу-Го.
В сентябре 1935 г. японский генерал Тада опубликовал политические тезисы, касающиеся Северного Китая. В них он доказывал, что Китай не может существовать без Японии. Тада утверждал, что Китай должен стать рынком для японских товаров, а также источником снабжения Японии сырьём. Только при этих условиях может быть обеспечено «сосуществование и обоюдное благоденствие» Китая и Японии.
Японское Министерство иностранных дел поспешило заявить, что выступление Тада выражает лишь частное мнение этого генерала. Однако тезисы Тада оказались сигнальной ракетой. Спустя несколько дней в ряде областей Северного Китая началось «восстание». Оно развивалось под лозунгами независимости Северного Китая и объединения азиатских рас для борьбы с коммунизмом.
Миссия Лейт-Росса. Японская дипломатия спешила использовать благоприятную для неё международную обстановку. В конце мая 1935 г. между Германией и Японией установилось полное единство взглядов по вопросам об отношении к итало-абиссинской войне и к японским замыслам в Китае. Одновременно развивалось экономическое и военно-техническое сотрудничество между Германией и Японией.
Что касается Англии, то и её дипломатия не препятствовала Японии развивать наступление на Дальнем Востоке.
Внимание руководителей британской внешней политики было приковано к Германии и Италии. Британская дипломатия надеялась, что дальнейшее развитие японской агрессии будет задержано противодействием Соединённых штатов Америки. Наиболее реакционные элементы Англии рассчитывали и на то, что японская военщина, разгромив национально-революционное движение в Китае, направит своё оружие против «большевиков».
Однако Соединённые штаты Америки, не раз остававшиеся без поддержки Великобритании, отнюдь не обнаруживали желания итти ей теперь на выручку. Достаточно недвусмысленно давала понять это англичанам американская печать, хорошо осведомлённая о видах своей дипломатии.
22 января 1935 г. в газете «New York Herald Tribune» было опубликовано следующее полуофициальное сообщение: «Американская дипломатия фактически довела до всеобщего сведения, что мы не намерены играть роль главного противника Японии в Азии, ибо роль эта не соответствует нашим национальным интересам… Наши интересы на Дальнем Востоке примерно раз в шесть меньше британских. Интересы, которым угрожает Япония, лишь в малой степени являются нашими интересами… Вопрос о японском империализме является международной проблемой, и вовсе не наше дело изображать себя единственным защитником западных интересов».
В конце концов англичане начали активизировать свою политическую деятельность на Дальнем Востоке. Первым шагом в этом направлении явился выдвинутый английским правительством проект предоставления Китаю международного займа с участием Англии, США, Японии и Франции. Переговоры с Японией английское правительство возложило на своего главного экономического советника Фредерика Лейт-Росса. Однако скоро ему пришлось убедиться в своём бессилии найти какой-либо компромисс с Японией. В Токио Лейт-Россу дали понять, что вопрос о Китае не подлежит обсуждению. Другое дело — договориться о генеральном разделе рынков, на которых сталкиваются интересы Англии и Японии. Не добившись ничего в Токио, Лейт-Росс направился в Нанкин. Там он предложил китайскому правительству помощь Англии в проведении денежной реформы. В это время нанкинское правительство испытывало серьёзные финансовые затруднения в связи с повышением цен на серебро в Соединённых штатах, куда начался отлив серебряных денег из Китая. По совету Лейт-Росса, нанкинское правительство объявило национализацию серебряной монеты и перешло на бумажную валюту. Эта реформа, проведённая при содействии английских банков, вызвала в Японии крайнее недовольство.