Оформление «оси» Берлин — Рим (25 октября 1936 г.). Отказ от санкций против Италии, безнаказанность Германии, открыто нарушившей условия Версальского мира, военные успехи интервентов в Испании и позиция невмешательства, занятая европейскими державами, придавали всё больше смелости поджигателям новой войны. В октябре 1936 г. итальянский министр иностранных дел Чиано посетил Германию; здесь с Гитлером и Риббентропом им были подвергнуты обсуждению все вопросы, касавшиеся Абиссинии, Испании и дальнейшего итало-германского сотрудничества. Переговоры закончились заключением официального соглашения между Италией и Германией 25 октября 1936 г. Подписанный Риббентропом и Члано протокол состоял из пяти пунктов. Германия формально признавала аннексию Абиссини Италией. Устанавливалась общая линия поведения немцев итальянцев в лондонском Комитете по невмешательству. Закреплено было соглашение о признании правительства Франко; в связи с этим намечены были способы дальнейшей военной помощи испанским мятежникам. Стороны договорились также о разграничении сфер экономической деятельности Италии и Германии на Балканах и в Дунайском бассейне.
Республиканское правительство Испании продолжало разоблачать вооружённое вмешательство Германии и Италии в гражданскую войну на Пиренейском полуострове. 27 ноября 1936 г. испанский министр иностранных дел Альварес дель Вайо обратился к Лиге наций с требованием в кратчайший срок рассмотреть факты нарушения Германией и Италией их международных обязательств и оказать испанскому народу помощь в его борьбе за независимость. Обращение Испании как члена Лиги наций в Совет Лиги являлось её неотъемлемым правом. Однако Совет Лиги наций явно не склонен был отозваться на обращённый к нему призыв. Своё уклонение он оправдывал ссылкой на то, что уже существует Международный комитет по невмешательству, который и занимается вопросами, поставленными республиканским правительством Испании. На поддержку Альвареса дель Вайо выступил на чрезвычайном заседании Совета Лиги наций 11 декабря 1936 г. лишь представитель Советского Союза, посол СССР во Франции.
«Факты, изложенные в прекрасной, полной достоинства речи делегата Испанской республики, — заявил он, — чрезвычайно серьёзны. Они установлены с неотразимой убедительностью… Налицо поддержка, оказываемая извне мятежникам, поднявшим бунт против законного правительства, свободно избранного народом и защищающего дело демократии. Это не что иное, как интервенция в пользу мятежников, осуществляемая иностранными державами».
Советский представитель подчеркнул далее, что после признания Германией и Италией «правительства Франко» вооружённая интервенция в Испании приняла особо опасную форму и чревата серьёзными международными осложнениями. Совет Лиги наций должен предупредить катастрофу, угрожающую делу всеобщего мира.
12 декабря 1936 г. Совет Лиги наций принял чисто академическую резолюцию о необходимости «изучить положение».
Дальнейшее развитие политики «невмешательства». 16 февраля 1937 г. специальная подкомиссия Комитета по невмешательству рассмотрела и приняла советское предложение о запрещении отправки «добровольцев» в Испанию. Однако уже в марте численность войск интервентов в Испании превышала 100 тысяч человек. Представитель СССР вновь выступил в комитете с протестом по этому поводу. И апреля английское правительство получило ноту Франко, уведомлявшую о том, что его командование решило блокировать испанский порт Бильбао и не допускать в Испанию английских пароходов с продовольствием. Английское Министерство иностранных дел не только не дало отпора этому решению мятежного «правительства», но и само отказалось от дальнейшей посылки в Бильбао пароходов на том основании, что порт будто бы блокирован и минирован. На заседании английской Палаты общин 19 апреля это решение правительства вызвало любопытную дискуссию:
«Либерал Перси Гаррис (обращаясь к Идену): Верно ли, что вы препятствуете пароходам ходить в Бильбао?
Идеи: Это не совсем так.
Лейборист Джонс (обращаясь к Сэмюэлю Хору): Известно ли вам, что республиканские власти очистили вход в Бильбао от мин?
Хор: Мы имеем об этом сведения месячной давности.
Синклер: Не может ли министр сказать, сколько пароходов ушло из Бильбао на прошлой неделе?
Ренсимен: Четыре британских и неустановленное число испанских пароходов.
Синклер: А что, с этими пароходами случилось какое-либо несчастье? Они пострадали от мин?
Ответа на этот вопрос не последовало.
Синклер: Если министр не может ответить, то какие он вообще имеет доказательства наличия мин в Бильбао? (Смех в зале)».
Плоды политики невмешательства сказались очень скоро. 29 мая 1937 г. германский броненосец «Дейчланд», находившийся в испанской бухте у острова Ивиса, обстрелял из зенитных орудий республиканские самолёты.
Германские военно-морские суда нарочито становились на пути военного флота республиканской Испании, мешая его действиям. Когда испанские республиканские власти обстреляли суда мятежников, привезшие военное снаряжение, немецкие суда получили приказ «рассчитаться» с мирным населением: они подошли к беззащитному испанскому городку Альмерия и в течение нескольких часов вели артиллерийский обстрел этого города. В результате население города тяжело пострадало.
4 июня 1937 г. испанское правительство обратилось к представителю Великобритании с просьбой передать его ноту в Комитет по невмешательству. В ней оно указывало не только на нарушения немцами суверенитета республиканской Испании, но и на то, что возмутительные акты агрессии проводились ими под предлогом осуществления контроля, установленного лондонским Комитетом по невмешательству. Но комитет продолжал бездействовать. Ту же позицию сохранял и Совет Лиги наций, собравшийся на майскую сессию 1937 г. Резолюция Совета от 29 мая «с сожалением констатировала, что меры, принятые правительствами в результате рекомендаций Совета Лиги наций, не имели до сих пор желаемого эффекта». Тем не менее резолюция подтверждала, что «международная система контроля находится в действии»; членам Лиги предлагалось «не жалеть никаких усилий в этом направлении». Немецкие агрессоры имели полное основание весело посмеяться. Их «контроль» хорошо «действовал». Во всяком случае они «не жалели никаких усилий» при его осуществлении на Ивисе и в Альмерии.
Нионское соглашение (14 сентября 1937 г.). После майской резолюции морской контроль интервентов и мятежников у берегов Испании стал проводиться ещё смелее. Участились случаи захвата судов, не только прибывших в Испанию, но и проходящих через Гибралтар. В особенности агрессивно действовали итальянские военные суда против торговых судов СССР. Итальянские подводные лодки потопили советские суда «Тимирязев» и «Благоев». В ноте протеста от 6 сентября 1937 г. советское правительство возложило на итальянское правительство всю полноту политической и материальной ответственности за эти пиратские действия. В конце концов французскому и английскому правительствам также пришлось подумать об охране торговых судов, плавающих в Средиземном море. С этой целью они предложили созвать конференцию средиземноморских и черноморских держав. Отвечая на это предложение, Наркоминдел в ноте от 7 сентября 1937 г. указал, что «правительство СССР готово принять участие в совещании, созываемом по инициативе французского и английского правительств 10 сентября и долженствующем обсудить вопрос о мерах, способных обеспечить безопасность плавания на открытых морских путях, представляющую одну из основ мира». Конференция состоялась с 10 по 14 сентября в Нионе, близ Женевы. На ней были представлены СССР, Англия, Франция, Турция, Египет, Румыния, Болгария, Греция и Югославия. Италия отказалась участвовать в Нионской конференции. Отказалась и Германия, также получившая приглашение, хотя она и не является средиземноморской державой. Зато республиканская Испания, непосредственно заинтересован-ная в вопросах конференции, приглашения не получила.
Нионская конференция вынесла резолюцию, обязывающую всех участников этого совещания принять решительные меры борьбы против действий пиратов на Средиземном море. Заинтересованные правительства распределили между собой охрану моря по отдельным зонам. На британский и французский флоты возлагалась обязанность обеспечить безопасность мореходства в открытом море вплоть до Дарданелл. Делегация СССР на Нионской конференции настаивала на том, чтобы охрана распространялась и на торговые суда испанского правительства. Однако это предложение было отклонено конференцией. Отказ был мотивирован доводом, представляющим верх дипломатического лицемерия. Указывалось, что «охрана жизни экипажей испанских судов может быть сочтена за вмешательство в испанский конфликт».