— Угу, успокаивай себя, — фыркнул Малфой, вытягиваясь на траве и щурясь от солнца. Щека еще чуть горела, напоминая об Уизли, хотя вспоминать об этом вовсе не хотелось. Но ничего — все бывает в первый раз. И в последний, потому что он больше не позволит ни одной девчонке себя ударить. — Доставай палочку, будем к Трансфигурации готовиться…
— Ой, Малфой, дай отдохнуть, я устал, — Джеймс улегся рядом с другом, потягиваясь и сладко зевая. — Жаль, что в Хогвартсе нельзя целые дни вот так проводить…
— Вот как? Лежа рядом с парнем и блаженно улыбаясь? — фыркнул Скорпиус, прикрывая глаза.
— Испорченный ты тип, Малфой. Вот так — это лежа на траве, никуда не торопясь и ни о чем не думая.
— Ни о чем не думают только ежики, когда слопают яблоко и валяются под пихтой.
— Почему?
— Что именно «почему»? — лениво переспросил Скорпиус.
— Почему не думают?
— Потому что весь мозг вытеснен яблоком, а запах пихты действует как дурман. Вот и лежит одурманенный ежик с пустой головой, поет себе под нос и мечтает о стройной длиннолапой ежихе, которая через полгода не променяет его на крашенного дикобраза с соседнего луга…
— Малфой, тебе бы книжки писать с такой фантазией, — рассмеялся Джеймс, закидывая руки за голову. — Хотя, может, это последствия сотрясения мозга…
— Какого сотрясения? — Скорпиус поднял светлую бровь, совершенно отказываясь думать. Так хорошо просто лежать под солнцем и молоть всякую чушь.
— Ну, у Розы рука-то тяжелая…
— Ты-то откуда знаешь?
— А она меня пару раз в детстве колотила, когда я ее книги использовал как биты для бладжера, — ухмыльнулся Поттер. — Причем колотила этими самыми книгами…
— Я всегда подозревал, что твой мозг переселился куда-то ниже горла еще в ранние годы твоего существования. Без Уизли тут не обошлось, вот теперь и мучается, — рассмеялся Скорпиус.
— А ей кажется, что они со мной мучаются из-за тебя.
— Правда? А я думаю, чего у меня уши горят постоянно, — фыркнул Малфой. — Обсуждаете, значит, меня?
— О, для моих кузин ты самая благодатная тема для порицаний. Хотя для Розы мы с тобой в равной степени олицетворяем все, что является для старосты образцами разгильдяйства и безответственности…
— Поттер, ты явно перезанимался.
— В смысле?
— Да в прямом. В предыдущей реплике ты сказал столько слов, где было более трех слогов, сколько Флитвик за все годы от тебя не слышал, хотя всегда мечтал.
— Ну, я стараюсь, — хмыкнул Поттер. — Знаешь, здорово все-таки, что мы с тобой…
— Не продолжай эту фразу, звучит пугающе.
— Малфой.
— Слушаю тебя, только давай без душевных излияний, ладно?
— Ладно… Приходи ко мне на день рождения.
— В ваш дом? — Скорпиус даже открыл глаза. — Хочешь увидеть массовое убийство?
— Нет, я серьезно.
— Перегрелся? Да твои сестры-кузины меня на сувениры растащат.
Джеймс упрямо помотал головой:
— Придешь?
— А родители?
— Малфой…
— Да, приду, — Скорпиус снова растянулся на траве. — Но если со мной что-то случится в вашем доме, не забудьте мой труп доставить в поместье.
— Договорились, — рассмеялся Джеймс и тоже принял прежнее положение, подставляя довольное лицо горячим лучам июньского солнца.
Эпилог. Гамлет и Горацио
* * *
Поезд замедлял ход, приближаясь к платформе девять и три четверти. Студенты высыпали из купе, дребезжа сундуками и чемоданами. Чей-то кот носился по вагону, призывно воя, словно у него пытались отрезать хвост. Или что-то более важное.
— Поттер.
— Мм…?
— Ты встаешь или едешь обратно в Хогвартс?
— А нельзя меня вынести отсюда? — сонно пробормотал парень, потягиваясь на сиденье.
— Да без проблем, — фыркнул Скорпиус, доставая палочку и тут же поднимая гриффиндорца в воздух.
— Ай! — Джеймс ударился лбом о багажную полку. — Отпусти!
— Ты сам просил, — рассмеялся Малфой, направляя сопротивляющегося Поттера в двери. Студенты шарахались, когда видели летящего по воздуху, орущего от негодования Джеймса и идущего за ним, довольного собой, Малфоя.
Более эффектного появления платформа не видела никогда. Скорпиус споткнулся, выходя из вагона, дернул палочкой и через мгновение уже упал сверху на Поттера, ударившегося о землю всем телом.
— АЙ!!!
Студенты и родители обернулись к ним, кто-то кинулся помогать парням, кто-то посмеивался, когда Джеймс стал отбрыкиваться от всех, совершенно не понимая, за что ему все это досталось.
— Поттер, уймись! — смеялся Скорпиус, пытаясь подняться.
— С возвращением домой, сынок, — раздался над ними спокойный голос.
— Привет, мама! — Джеймс, наконец, спихнул с себя Малфоя — прямо под ноги Ричарду Граффу, который не успел увернуться и тоже рухнул, опять придавив Поттера и вызвав его страдальческий вскрик.
— Джеймс, когда соберешься, — мы у Арки, но ты не торопись, мы подождем, — Джинни, посмеиваясь, отправилась куда-то вправо, и Поттер подозревал, что о его появлении на вокзале скоро узнает вся семья.
— Малфой, ты труп, — пообещал Джеймс, наконец, встав. Ричард недовольно покачал головой и, не пожелав никому приятных каникул, поспешил прочь, видимо, опасаясь вновь пасть жертвой однокурсников.
— Поттер, ты сам напросился, — Скорпиус все еще пытался справиться с хохотом. — Идем за сундуками.
Они вернулись в вагон и стали собирать разбросанные по купе вещи. Бэг в клетке поднял шум, поскольку успел испугаться, что хозяин оставил его.
— Джеймс, ты идешь? — в купе заглянула Лили. — Папа просил тебя поторопить, у Ала болит живот…
— У него вечно что-то болит, — буркнул Поттер, всунув в руки сестры клетку с совой. — Сейчас приду.
Лили кивнула и поспешила прочь из поезда. Малфой и Поттер покинули вагон последними, никуда особенно не торопясь.
— Значит, в Италию?
Они остановились на пустеющей платформе. Справа стояла большая семья Джеймса, нетерпеливо поджидавшая его. Слева замерли супруги Малфой, которые поглядывали на часы, но Скорпиуса не окрикивали и не подгоняли, наверное, считая это выше своего достоинства.
— Ага, в Италию, — кивнул Малфой-младший, протягивая Поттеру руку. — Если с Уизли летом что-то случится, дай знать: я закачу вечеринку.
Джеймс рассмеялся, пожимая бледную ладонь друга.
— Привет Донгу, — хмыкнул парень, взъерошив волосы на затылке. — Я тебе напишу.
— Буду ждать с нетерпением, — рассмеялся Скорпиус, делая шаг назад. — В следующем году повеселимся.
— Само собой.
Они улыбнулись и пошли в разные стороны, не оглядываясь. На седьмом курсе они должны сделать все, чтобы Хогвартс их не забыл — не зря же они шесть лет прибавляли седины Филчу, убавляли в весе миссис Норрис, сокращали количество нервных клеток у Фауста и почти добились, чтобы из носа МакГонагалл все-таки повалил пар….
А впереди было целое лето.
«Я не услуг прошу у вас, а дружбы,Какую сам питаю к вам. Прощайте.»
(«Гамлет» У. Шекспир)
КОНЕЦ