— Может, я лучше дойду?
— Нет. Тарно сказал — не надо ходить. Если ты смущаешься, я выйду.
Вернувшись в комнату, она заставила его вымыть руки, умыться и прополоскать рот, затем постелила ему на колени салфетку и поставила миску.
— Здесь мясо с кореньями и подливкой. Ешь, это полезно.
Это было еще и вкусно, но девушка, похоже, не думала сейчас о еде как о чем-то вкусном. Отправляя в вопящий от нетерпения желудок сытную еду, он украдкой рассматривал ее. Золотистые волосы и веснушки, рыжие ресницы и брови над синими глазами. Не слишком-то хорошенькая, но милая. Одета она была в темно-серое платье, одновременно и скромное, и удивительным образом подчеркивающее ее тонкую фигурку.
Ома дождалась, пока он поест, забрала посуду и собралась было идти.
— Постой! — крикнул Ингро, испугавшись, что снова останется один со своими вопросами и страхами. Тьалли вернулась.
— У тебя есть вопросы?
— Д…да… а что со мной было?
— Ничего особенного, — ответила Тьалли. — Так со всеми кто приезжает сюда в первый раз. Это место Силы и место, где живет тано. Не все могут выдержать величие, у многих поначалу голова кружится. Так и с тобой было. И со мной тоже.
— А где мой меч?
— Он у тано. Он призовет тебя, и ты возьмешь его из рук тано. Но сначала тебе надо как следует окрепнуть. Думаю, завтра тарно поутру посмотрит тебя, и тебе можно будет встать. Тебя познакомят с братьями и сестрами, все покажут.
— А сейчас день или вечер?
Тьалли глянула в окно.
— Сейчас утро.
— И что, я весь день буду валяться? Я ж с тоски подохну!
Девушка пожала плечами.
— Ты пока еще не умеешь ни собой, ни своим временем распоряжаться, — снисходительно сказала она. — Тебя научат, а пока не беспокойся, ты все равно заснешь через несколько минут.
— Что? — взвился было Ингро и тут же ощутил тяжесть в голове и всем теле.
— Ну, вот, — кивнула девушка, — отвар действует. Завтра все будет в порядке.
…Волк смотрел из темноты желтыми глазами и ничего не говорил. Потом он повернулся и побежал прочь. Но каким-то образом Ингро все время видел его. Словно с птичьего полета — или он был Совой? Удивительный восторг, ощущение власти, того, что можешь все. Ветер под крылом и ночь вокруг, огромная древняя ночь. Он смутно осознавал, что это какое-то иное время и место — и все же он был здесь.
Волк бежал и бежал, и был он огромен, а впереди вставала горная цепь с тремя зубчатыми вершинами-башнями, замок, словно бы выросший из скал. А потом он несся по коридорам, залам, подвалам, лестницам, мимо людей и знамен, мелодий и голосов, ощущая ужас и восторг. Его словно тянуло куда-то, и он уже не мог остановиться. А волк исчез. Но теперь какая-то другая сила вела его, и сопротивляться он не мог.
Он остановился в каком-то зале с огромными колоннами, обвитыми не то змеями, не то толстыми лозами, по стенам холодным светом горели, не мерцая, светильники в чугунных скобах, гладкие черные стены отражали все словно зеркала. А в самом конце зала на высоком резном черном троне сидел некто с белыми волосами, и в руках его был тот самый меч Морнэллах…
Он проснулся словно от толчка. Над ним стоял Ахтанир, ровно и спокойно улыбаясь.
— Ты проснулся, — сказал он. Молодой темноволосый человек, широколицый и скуластый, стоявший рядом с Ахтаниром, коротко кивнул.
— Сайэ, я Гэлеор. Я должен осмотреть тебя.
Ингро повиновался, скованный странным оцепенением. Пальцы у Гэлеора были сухими и жесткими. Он коснулся лба, послушал сердце, стиснул запястье, немного помолчал, затем отпустил.
— Он может встать. Разрешаю. — Затем кивнул Ахтаниру и вышел.
Тот склонил голову набок. Отрешенно и благостно улыбнулся — там, в лесу он совсем по-другому улыбался — и сказал:
— Ну, вставай, Ингро. Одевайся, идем трапезовать. Затем тебя ждет тано.
Под присмотром Тьалли он умылся и оделся. Одежда была не та, в которой он сюда пришел, — черная рубаха и штаны. Рубаха была вышита по горловине и рукавам серебряной нитью простым, но красивым узором. Но этот узор ничего не говорил Ингро, и ему стало жаль материнской рубахи, красной, яркой. Мать вышивала узоры силы, удачи и защиты, а тут что? Просто двойная плетенка с узлами. Только вот она странным образом притягивала взгляд… Он резко отвел глаза. Опять начинала кружиться голова. Он решительно надел рубаху, сунул ноги в высокие башмаки, затянул пояс — пояс ему оставили. Надо будет закрепить на нем бляшку с громовым молотом в знак первой победы — добычи меча. Нет, даже две, если посчитать еще и победу вдень Элло. Интересно, тут принято вешать на пояс бляшки? И вообще, что тут принято?
Да ему должны вернуть меч. От этой мысли он разволновался без меча ему было как-то неуютно. А вдруг не вернут?
Тьалли дала ему деревянный гребень причесаться. Ингро пару раз провел по волосам и вышел.
Наверное, он запомнит когда-нибудь все переходы этого огромного замка-муравейника, но пока он старался не отставать от Ахтанира. Да и незнакомые люди смущали его, и он всем своим видом старался показать — я при нем!
Трапезная оказалась огромным залом, уставленным длинными деревянными столами. Сквозь распахнутые ставни лился теплый свет. За столами сидели, негромко и дружелюбно переговариваясь, люди — мужчины и женщины. Ингро застыл, не понимая, как тут считать старшинство, если и мужчины, и бабы сидят вперемешку, и старые с совсем юными тоже. Ахтанир усадил его где-то посередине и сам сел рядом, сказав что-то проходившей мимо женщине. Та кивнула мельком глянув на Ингро. Ингро вертел головой, не понимая, оказали ли ему честь, усадив посередине, а не в конце стола, Да еще рядом с сотником, или тут все не так?
Как бы то ни было, а ели тут сытно, пусть и просто. Каша с медом и маслом, сыр и густое свежее молоко — к такому Ингро не привык и потому, встав от стола, почувствовал себя даже более чем сытым. Волнения ушли, и люди рядом казались милыми и добрыми. А они и вправду такими были. Тихие разговоры, осторожные движения, чтобы ненароком не задеть соседа. И лица — спокойные чистые, без пятнышка золотухи или какой еще парши. Они не были худыми, и жирных среди них тоже не было. Одежда их была опрятной, хотя и не слишком украшенной. Ничто не могло ему указать, кто же тут выше кого стоит. Ни одежда, ни круглый живот, ни украшения. Они были разными — и странно одинаковыми. От них если чем и пахло, так травами. Словно и не совсем люди они. Но он уже начинал чувствовать себя здесь почти своим, и это было хорошо.
Создавалось впечатление, что весь замок тоже представляет собой какую-то странную «плетенку», только куда более замысловатую, чем вышивка у него на рубахе. В нем была какая-то закономерность, но она ускользала от Ингро. Наконец он перестал пытаться найти ее и просто шел за Ахтаниром, стараясь, чтобы от бесконечных поворотов «плетенки» снова не начала кружиться голова. Наконец после очередного поворота и подъема лестницы они оказались у высоких дверей из тяжелого старого дуба, потемневших от времени, окованных темной бронзой. Перед дверьми стояли двое воинов в полном вооружении, с уже знакомыми своей торжественной отрешенностью лицами. Такие приезжали к ним с весенним объездом каждый год. И вместе с Ахтаниром тоже приезжали такие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});