и белой глиной, определил ориентиры. Стасику предписывалось за день разведать обстановку по направлению к нужному месту, определить степень безопасности с одной стороны, а, с другой, вообще понять, можно ли за день туда-обратно обернуться, как и подходы верхом на лошади. Хотя, ехать на спине Ники, когда ей нездоровиться, не лучшее решение. Но Стасик ушел раньше, чем я узнал про недомогание кобылы.
Два часа я с умным видом и хмурыми бровями ходил по стройке и указывал всем, что и как делать. В моих указаниях не то, чтобы была существенная необходимость. Однако, пусть в этом времени люди очень работящие, но я заметил, что с моим присутствием работа идет более споро.
— Вар через час, — я замялся. — Когда тень увеличится на два шага, подойди ко мне к обрыву возле яблони. Туда, где вчера поставили навес.
— Глеб, меня семья ждет, сейчас время обеда, — сказал Вар, хитро заглядывая мне в глаза.
«Ты хочешь, чтобы я пригласил тебя на обед», — про себя догадался я о причине некоторой заминки.
— Отчего ты, Глеб, сытно и богато кормишь людей Армита? Они разве больше работают, чем мои люди? Еще недавно я считал, что мои люди становятся твоими. А со своими так не поступают, — слова Вара были наполнены отчасти обидой, отчасти некоторой вынужденностью.
Скорее всего, он озвучивает коллективное мнение. И это более, чем серьезно. Я же ни сном, ни духом о таких обидах и недосказанностях. А ведь именно из подобного в последствии выковывается и доверие, и верность, и многое другое, без чего не построить новое общество. Если, только это общество не будет без моего участия. Без меня и строить ничего не нужно, лишь жить по-старому, голодно.
— Вар, давай так, — я тяжело вздохнул, собираясь озвучить не самое привлекательное для меня решение. — Пришли моей жене в помощь Гавелу и еще нескольких женщин, и они будут готовить из продуктов, которые я дам, но на всех работников.
Звучит мое предложение, конечно же, справедливо, своевременно. Но, как же было жалко сейчас, задолго до урожая и «заблизко» до войны, тратить запасы.
Общий страх перед голодом сделал из меня продуктового дракона или Кощея. Я все чахну и чахну над немалым количеством провизии. В принципе, той же тыквы еще на неделю, если только ею и питаться. Есть подкопченные кости, те, которые можно было назвать в будущем суповыми наборами. Картофель, щавель, крапива. Не знаю на счет лебеды, но можно обойтись и без нее. Так что, тарелку супа можно предложить работягам без особого на то ущерба.
Чувствую себя президентом Республики Беларусь, незабвенным и незаменимым. Когда-то он сказал, что правительство, и он лично, всегда изыщет для рабочего белоруса тарелку супа. И на том не оскудеет государственный бюджет. Ох, и златоуст хозяин этих земель в будущем! Такое ощущение, что он прям пообщался с попаданцем из Бронзового века.
А щавелевого борща, да со взбитыми туда куриными яйцами, да со сметаной — вот, прям-таки и сам захотел.
— Я отправлю детей ловить рыбу в болотистых озерах. Там много вьюнов и карасей, — поставил меня в известность Вар, но было видно, что мое одобрение для меня важно.
— Скажи, старейшина, не потопнут они там? — спросил я, уж больно коробило сочетание слов «дети» и «болото», прям вижу, как из-за кустов выходят социальные работники из будущего, следящие за надлежащим присмотром за несовершеннолетними.
— Глеб, они родились на болотах и растут на болотах. Думаешь, не знают, как вести себя? С твоими крючками они наудят столько рыбы, что многим хватит. На Большой воде не нужно рыбу ловить, там нерест, а карась и вьют уже отнерестился, — усмехнулся Вар и решил все-таки добавить. — Женщин отправлю с ними, пусть рядом на лугу щавель да крапивы насобирают.
— Разумно. Но все же отряди с ними двух воинов. Может, от людей два воина и не отобьются, а вот какого зверя спугнут, — сказал я, подумал и добавил. — А крапиву нужно собрать, из нее ж одежду можно ткать.
— И то верно, но одежа из крапивы хуже, чем льняная, — сказал Вар со знанием дела.
Мне стоило только согласиться с этим. В душе не… знаю, какая там одежда из крапивы. Слышал когда-то «древнюю 'песню» Петлюры про рубаху из крапивного листа… Исполнитель тогда сделал немалую рекламу подобного вида ткани, утверждая, что в ней не потеет тело, не зудит и даже не болит душа. Вот только рассвет этого коллектива пришелся на 90-е годы 20-го века, тогда могли и сильно приврать в характеристиках крапивной ткани.
Ну, а если убрать юмористическую мишуру, то вопрос ткачества и одежды стоит очень остро. Хроноборигены, наверное, до конца толком и не осознали, что сотканная одежда — это, и гигиена, хотя, что они вообще о гигиене знают, и удобство. Кроме того, это и красота, что несомненно повлияет и на демографическую ситуацию в нашей общине.
Всю одежду бывших хозяев дома, да и бандосов, как и моих убитых сослуживцев, я все раздал. Ну, как все? Все, что подходило мне, либо жене, естественно, оставил нам. Мне одежды хватит, возможно, и до конца жизни. Только армейского обмундирования имелось четыре комплекта, а еще добротный охотничий шмот. Это не говоря уже о том, сколько всяких джинсов, спортивок, толстовок, свитеров и всего прочего было разложено по шкафам в доме. Двадцать две пары трусов! Вон как!
Вот же я чертов гуманист и человеколюб! Это ж нужно так заботиться о других, живя самому в достатке. Прямо-таки чиновник из доброй сказки.
Пообедали весело. Еда и питье, наверное, одна из самых серьезных скреп для любого коллектива. Так что совместная трапеза придала энтузиазма и чувства коллективизма всей общине и даже нашим гостям. А еще через час я стоял у обрыва недалеко от большой яблони, ныне цветущей надеждами на большой урожай. Мои ноги слегка потрясывало. Момент был очень волнителен.
— Ну? Разбиваю? — задал я вопрос, скорее, самому себе, потому что никто, кроме меня не догадывается, что может, точнее, должно получиться. — Все готово.
Что включает в себя это самое «все» я объяснял своим подельникам заранее. В двух метрах от меня стояла массивная колодка, рядом лежал деревянный молот, только утром смастеренный, железный совок был здесь же. Вот только нормальных клещей не было, но, ничего, опыт извлечения печеной картошки из угля у меня имеется, достанем и