- А ведь признайся, Лициния, это именно я первым проложил тебе дорогу к величайшему из наслаждений, дарованному ангелам и людям самим Господом Богом! Без моих ласковых и нежных перьев мастеру пришлось бы долго уговаривать тебя испить из этого источника блаженства.
Болтливый ворон еще долго вещал нам какие-то прописные истины, но мы его уже не слышали, так как находились под сенью белоснежных ангельских крыльев. Лициния сдержала свое обещание и мне удалось испытать совершенно новые, нежные и волнующие ласки. Теперь я прекрасно понимал, почему Ури не уставал возносить похвалы моей фантазии, благодаря которой он нашел новое применение своим роскошным крыльям, ведь они превращали его в любовника с тысячами нежных рук.
Ровно за пять минут до того момента, когда в небе Темного Парадиза по моему соизволению должно было вновь родиться светило Светлого Парадиза, наша маленькая, но жутко юркая и скоростная подводная лодка всплыла внутри атолла, над которым творилось черт знает что. Наш остров, да, и все пространство вокруг него, были расцвечены множеством огней, в небе с чудовищным шумом летали тысячи ангелов и птеродактилей, а над ними с оглушительным ревом и включенными прожекторами кружили драконы.
В этом бедламе никто даже и не заметил, как в полусотне метров от магического купола всплыла некая дисковидная конструкция из хромированного металла с прозрачным колпаком. Внутри этого странного морского судна мужчина и женщина, одетые в легкие одежды, сидели, крепко обнявшись, на голубом диване и дарили друг другу последние поцелуи. Ничто, ни дикий шум, ни яркие вспышки и грохот выстрелов, ни рев драконов и визгливое кваканье птеродактилей не могли их отвлечь друг от друга. Было видно, что по их лицам текут слезы и им мучительно больно расставаться друг с другом.
Когда истекла последняя минута нашего счастья, я, наконец, позволил гигантским облакам на краю линзы Парадиз Ланда сконденсироваться в огромный шар и вспыхнуть ярким небесным светилом. По сравнению со Светлым Парадизом, рассвет в Темном Парадизе был очень быстрый, почти внезапный. Правда, теперь в отличие от прежних дней солнечный свет, который темные ангелы переносили с трудом, предпочитая ему мягкое, красное свечение своих магических светильников, не доставил им прежнего беспокойства, ведь почти все они вновь стали самыми обыкновенными ангелами.
Восход, известивший Лицинию и меня о том, что мы теперь родные брат и сестра, заставил нас слегка отодвинуться друг от друга. Теперь мне было доступно лишь нежно сжимать её руку даже не мечтая о том, чтобы подумать о ней, как о своей любовнице. Родинки Великого Маниту выступали против инцеста с такой яростью, что могли привести в чувство даже самого отъявленного похотливого негодяя. Они заставляли быть нас истинными братом и сестрой без малейшей примеси вожделения.
Все, что было между нами ранее, переплавилось в нежнейшие братские и сестринские чувства, превратилось в крепкую, неразрывную дружбу и полное взаимопонимание. Лициния, которую эта ночь сделала еще более красивой и изящной, посмотрев на меня взглядом, исполненным любви и признательности, чуть кивая головой тихо сказала:
- Ольгерд, брат мой, я никогда не забуду, каким нежным возлюбленным ты был, как страстно ты любил меня. А теперь, брат мой, скажи мне, что я должна делать?
Достав из кармана своей легкой рубашки небольшой футляр, я вытряхнул из него золотые обереги, которые медленно вошли в тело моей сестры, после чего я передал ей не только все свои магические знания, но и весь свой опыт, как магический, так и жизненный. Это был мой последний подарок Лицинии, как возлюбленной, поскольку я передал ей все то, что испытал с ней за эти дни, начиная от моего первого взгляда, брошенного на неё с высоты в триста метров. Разумеется, о совете Конрада посмотреть вниз там не было никакого упоминания.
Поскольку во всей этой кутерьме, которая творилась вокруг острова, нас так до сих пор никто и не заметил, я тихонечко убрал хрустальный купол и мы поднялись с дивана. Лициния хотела было вновь стать крылатой девушкой, но я жестом удержал её от этого. Ей нужно было постепенно привыкать к новой роли. Ведь в том, что вскоре моя сестра станет первой подругой Создателя, у меня по прежнему не было ни малейшего сомнения.
Тихонько шепнув Конраду, чтобы он оседлал белоснежные крылья и помог им без помех добраться до нашего магического убежища, я погасил все огни, как зажженные ангелами, так и зажженные моими спутниками. Почти тотчас вокруг нас воцарилась тишина и я запустил в небо три зеленые сигнальные ракеты, которые устремились вверх с печальным свистом, давая знать Блэкки и Фаю, что и им тоже пора было выбираться из-под воды.
Наконец-то ангелы Темного Парадиза, которые были чем-то дико возмущены, обратили внимание на то удивительное зрелище, что происходило у них прямо под носом. От поверхности залива к магическому куполу, который чуть-чуть светился на фоне пламенеющего небосклона голубым сиянием, поднимались вверх двое. Ослепительной красоты девушка, одетая в невесомо-легкую, золотистую короткую тунику и высокий, атлетически сложенный мужчина, далеко не красавец, одетый в бежевую рубашку с короткими рукавами и шорты такого же цвета. Мужчина держал девушку за руку и радостно улыбался, внимательно поглядывая по сторонам.
Над их головами летели ангельские белоснежные крылья, на которых гордо восседал огромный черный ворон-гаруда. Еще два таких же огромных ворона летели справа и слева от мужчины и девушки. Их полет был не долгим, так как они направлялись к магическому куполу, а до него было всего каких-то пятьдесят метров. Пролетев через магическую голубоватую стену, мужчина и девушка громко рассмеялись, а ангелы, безмолвно взирающие на эту картину, внезапно закричали. По большей части эти крики были радостными и восторженными:
- Это Лициния! Это малышка Лициния, я сразу узнал её по короткой стрижке! Лициния жива, ребята! Да, это Лициния, только у неё одной могут быть такие сверкающие волосы!
Моя сестренка очень смутилась, услышав эти крики. Она, конечно же, знала о том, что её любят, но эта очаровательная девушка не могла себе и представить того, что она так дорога своим собратьям, ангелам Темного Парадиза. Мы еще не долетели до края платформы, а туда уже бежали мои спутники. Лаура и Нефертити, выпустив из рук моего беспомощного репликанта, который только и мог делать, что изображать из себя влюбленного гусара. Они подбежали к нам первыми и заключили нас обоих в крепкие объятья, заставив крепко прижаться друг к другу, от чего наши, пуритански настроенные, родинки, тут же завертелись волчком.
Следом за моими обожаемыми и любимыми подругами на нас навалились все остальные ребята за исключением Розалинды, которая все еще не торопилась возвращаться на наш остров любви и взаимопонимания. Нас целовали, обнимали, поздравляли со счастливым обретением, поливали шампанским и засыпали цветами. Затем нам, наконец, дали возможность отодвинуться друг от друга, а точнее, просто растащили в разные стороны, причем Лицинию умыкнули два моих братца, Уриэль и Добрыня, которые тут же бросились целовать ей руки и признаваться в братской любви, а меня немедленно принялись шпынять мои сестрички.
Когда первая волна радости и неуемных восторгов схлынула, мои сестрички тоже набросились на Лицинию с поцелуями и объятьями и сразу же с заговорщицким видом утащили её от меня подальше. Лаура и Нефертити немедленно бросились к моим сестрам, чтобы снять всю необходимую информацию и я на какое-то время остался стоять один, весь помятый, облитый с ног до головы шампанским, обслюнявленный, но чертовски довольный своей диверсионной деятельностью во вражеском стане.
Наскоро приведя себя в порядок, я подошел к краю платформы и сел на плиты зеленого гранита спиной к своим друзьям, но право же вовсе не потому, что все они мне, внезапно, разонравились. Просто мне было интересно посмотреть на реакцию темных ангелов. Реакция же этих ребят, мне, честно говоря, понравилась. Они даже перестали стрелять по куполу и стали посматривать на меня с интересом и без прежнего презрения. Их восторженные крики стали постепенно затихать, а когда прямо напротив меня в воздухе завис здоровенный ангел с волосами цвета полированного серебра, то и вовсе замолчали.
Видя то, как ангел сложил руки около рта, собираясь мне прокричать что-то, я заставил магический купол придвинуться к краю платформы почти вплотную. Снимать магическую защиту было еще слишком рано, ведь я сделал только самый первый шаг к взаимопониманию, а впереди была долгая, кропотливая и трудоемкая работа, которая сулила множество хлопот и сложностей не только мне, но всей моей команде. Ангел с серебряными волосами и такими же крыльями, сверкающими в ярком свете, подлетел ко мне поближе, замер в воздухе, лихо подбоченясь, и, с веселой ухмылкой, поинтересовался: