он кивнул на стремянку. —
Полезай.
Из всех дел в академии Кумоно уборка крыши была самой опасной. Дожди Такаюби обычно мыли глиняную черепицу, но в изогнутых частях крыши собирались земля, ветки и мертвые листья. Когда крыша становилась заметно грязной, ученики забирались и чистили ее.
Было просто почистить черепицу потоками воды, но дядя Такаши запретил им использовать джийя. Вместо этого Мамору и Квану придется убирать слои прутьев и грязи голыми руками и бросать за край крыши. Задача уже была трудной из-за неприятного напарника, но Кван еще и боялся высоты.
Когда он поднялся до вершины стремянки и забрался на крышу, он дрожал.
— Я н-не могу… — пролепетал он, стоя на четвереньках. — Я не могу это сделать.
Мамору ощутил прилив мстительного удовольствия, что наглый мальчишка из города так боялся, но подавил чувство, не дав ему выйти из-под контроля.
«Ты — лед. Он не задевает тебя».
— Вставай, — сказал он.
— Не могу. Я упаду.
— Я сказал, что не дам тебе упасть, — сказал Мамору. — Я не вру. Вставай.
— Не могу! — раздраженно отозвался Кван. — Мышцы ног свело от безумного урока с мечами!
Мамору мог сочувствовать. Он не мог сосчитать, сколько раз у него болели ноги от тренировок — зато у него мышцы стали стальными — но было сложно сочувствовать кому-то, ноющему из-за простого дела.
— Просто терпи, — сказал он. — Скорее закончим, скорее пойдем домой.
— К-как ты можешь стоять, не падая? — спросил Кван.
Справедливый вопрос. Склон крыши не был резко наклонен, но гладкая глиняная черепица была скользкой. Даже теонит, рождённый на горе, как Мамору, не мог безопасно ходить по поверхности, а, кроме украшения из каменных драконов у широких балок крыши, держаться было не за что.
— Нужно собрать воду под ногами, — сказал Мамору, собирая туман и капли в жидкость под пятками своих таби. — А потом заморозить, чтобы ты не скользил. Вот так, — он махнул ладонью на свои ступни, заморозил воду в твердый лед, который закрепил его на черепице. — Ты так можешь сделать?
Кван кивнул с дрожью и стал собирать воду под пятками.
— Хорошо, — Мамору отвернулся от Квана, решив не думать дальше о северянине.
Мамору осторожно, но легко прошел по крыше, топил лед, когда нужно было двигаться, и замораживал воду, когда находил, где уцепиться. Если бы он выполнял работу один, закончил бы быстро. Но веревка постоянно заканчивалась, и он оглядывался, Кван далеко за ним пытался удержаться на ногах на поверхности под наклоном, собирая маленькие горсти мертвых листьев. Кван пару раз вскрикивал и чуть не падал с крыши в панике, когда Мамору менял положение.
— Что? — рявкнул Мамору, когда это повторилось в третий раз.
— Ты… можешь говорить, когда будешь двигаться? — сказал Кван, с трудом сохраняя голос ровным. — Просто… чтобы я был уверен, что не упаду?
— Ладно, — сказал Мамору, нетерпение стало пробивать его лед. — Но поспеши. Если не закончим в этот час, потеряем свет.
Солнце уже опускалось, и в темноте на крыше будет вдвое опасно. Но, несмотря на резкие слова Мамору, Кван не мог работать быстрее. Они не закончили, когда солнце стал красным и начало погружаться за море тумана.
— Это невозможно! — пожаловался Кван в сотый раз. — Мы не можем просто использовать силы и закончить с этим?
— Нет, — кратко сказал Мамору.
— Почему? Директор не узнает.
— Он узнает, — сказал Мамору.
— Как?
— Он — Мацуда, — сказал Мамору. — Он узнает.
— Хотя бы незаметная капля джийя? — не унимался Кван. — Чтобы ускориться?
— Это было бы не честно, — сказал Мамору.
Кван тихо фыркнул, Мамору уже ненавидел этот звук. Он хотел игнорировать это, но невольно повернулся к мальчику, напряженный.
— Слушай, я не знаю, как это работает в вычурных местах, где ты побывал, но тут, в Такаюби, мы ценим честность. Мы не лжем себе на благо, когда хочется так сделать.
Кван смотрел на Мамору с нечитаемым выражением лица, его лицо окрасило угасающее солнце. Без красного света он мог выглядеть почти печально.
— Я был честен с тобой, Мацуда-сан.
«Ты — лед, — напомнил себе Мамору и смотрел на Квана без эмоций. — Просто работай».
— Слушай, ты должен понять…
— Я не буду обсуждать это с тобой, — рявкнул Мамору. — Я не хочу слушать отвратительную ложь, как и остальные в деревне не станут. Если хочешь блага для себя, ты перестанешь это распространять, — Мамору хмуро посмотрел на Квана, ожидая ответа, почти бросив вызов.
Может, у северянина кончились силы на споры, или он слишком боялся упасть, так что не стал злить якорь на другом конце веревки. Он не стал защищаться. Мамору не знал, почему, но это раздражало его больше всего.
«Что такое? — хотел спросить он. — Уже ничего не говоришь, когда учителя не могут тебя защитить?» — но он заставил себя отпустить гнев. Махнув рукой, он растопил лед, чтобы продвинуться дальше по крыше.
— Погоди, — возразил Кван. — Я не готов…
— Плевать, — сказал Мамору и повернулся к верхней балке на крыше храма. — Шевелись.
Кван, конечно, в этот момент оступился. Это случилось внезапно, потому что его вес дернул веревку так сильно, что Мамору сорвало с ног. Мамору мог бы вернуть равновесие, но падение ударило его голову об черепицу. Звезды вспыхнули перед его глазами, это стоило ему важных мгновений. Когда он пришел в себя, тело катилось к краю крыши.
Его ладони искали, за что ухватиться, ехали по глиняной черепице, по каменной голове дракона на углу крыши, а потом впились в нижнюю челюсть рычащего дракона.
Вес Квана натянул веревку, впился в живот Мамору, как тренировочный меч. Он скривился, каменные зубы впились в его пальцы, но он держался крепко. А вот Кван болтался в панике на другом конце веревки.
— О, Фаллеке! — охнул он, его испуганный голос разносился во тьме эхом. — На-Ньяарэ! Мы умрем!
— Не двигайся! — приказал Мамору.
Если бы Кван стал мертвым грузом, Мамору мог бы вытащить их обоих в безопасность. Но они оба едва держались, и каждый раз, когда Кван извивался, держаться становилось сложнее.
— На помощь! — завизжал Кван. — Кто-нибудь!
— Тут никого, — сказал Мамору. Все ушли домой час назад. — Просто успокойся. Я подтяну нас.
Мамору хватало сил, чтобы поднять их на крышу, но задача была деликатной. И если бы он попытался сделать это, пока Кван болтался, как огромная рыба на крючке, они бы сорвались. Хоть хватка Мамору на челюсти дракона не дрогнула, он едва сдерживал пыл, ведь Кван продолжал паниковать:
— Я слишком юн, чтобы умирать! Я слишком юн!
— Умолкни! — прорычал Мамору. — Мы не умрем, — но, едва слова вырвались из его