бульвара, товарищей по несчастью скрыл глухой тупик. Там неинтеллигентный удар вышиб пару штакетин в крайнем заборе, и воодушевлённые чичисбеи драгоценного груза галопом рванули через пустырь в близлежащие заросли тальника в поисках надёжного укрытия. Достаточно углубившись и посчитав, что цель достигнута, подельники сделали привал. Владику сильно захотелось пить, а Михаил кроме этого с удивлением обнаруживал ещё и отсутствие многолетнего интереса к алкоголю.
– Миш, что будем делать, – отдышавшись, прохрипел вопросил Владик.
Тот смерил компаньона убийственным взглядом, и уже открыл было рот для впечатляющего всеобъемлющего ответа, как оба услышали отдаленный вой полицейской сирены. Этот вой, мгновенно истребив взаимные притязания, объединил усилия двух совестей, и обе поняли, что тяжкий груз внезапного обогащения нести им теперь предстоит вместе.
– Открывать и смотреть что там пока не будем, – твёрдо и может впервые в жизни здравомысляще рассудила чёрная совесть. Белая не нашла контраргументов, благоразумно подумав: – Черт знает, как подействует вид купюр на этого болвана.
– Что будем делать? – повторился Влад.
– Для начала нужно хорошенько укрыться. Там видно развели нешуточную шумиху, – потревожил кусты низкий рокот ответа.
– Да, неплохо бы отсидеться пару дней, узнать, что почём, а уж потом подумать, как быть с этим, – кивнул на тюк Влад, – может, пойдем ко мне; место есть, а маме я тебя представлю как друга.
– С этим в город нельзя, – задумчиво протянула давняя знакомая криминальных хитросплетений судьбы – у них собаки, агенты, сексоты и всё такое. Сразу вычислят.
– Здесь не менее опасно, да и скоро ночь, – парировал Владя.
– А кто собирается тут сидеть, – прогрохотал ответ, – пока светло айда на дачи, а там разберемся, что и как.
Три километра по непролазным зарослям рододендрона, краснотала и кустов шиповника дались с большим трудом, окончательно измотав подельников и здорово исцарапав им руки. Дело усугублялось некоторым взаимным недоверием. Никто не мог позволить себе оставить напарника наедине с внезапно свалившимся на их головы уловом.
– Остановимся в брошенном домике где-нибудь на краю дач – выдохнул Владик и сразу пояснил – вероятно, шмонать у дороги не станут и, если отсиживаться с умом, не найдут.
– Ладно, – бросил именовавший себя Михаилом.
Тем не менее, крайняя дача их не устроила. Строение оказалось капитальным и ухоженным. Пришлось еще тащиться почти километр, пока не подыскали невзыскательного вида убежища. Участок был явно заброшен, а догнивающий фанерный домик сырым. Но эти недостатки с лихвой покрывал хороший обзор, проходящая по близости дорога и целые стекла в окнах невзрачного строения. Обоим с невероятной силой захотелось пить. И тут Владик, не имеющий никакого опыта общения с законом, чуть было всё не испортил. Он решил сходить к колодцу и набрать воды. Тот, что именовал себя Михаилом и как-то от безделья читал уголовный кодекс, вовремя пресёк эти поползновения, растолковав, что на свет в подобных ситуациях на глаза лишний раз не выползают.
– Слушай, таракан, я сказал вся движуха по темну, что не ясно – рыкнул он.
– Но я сильно хочу пить. Сам ты таракан, – покраснев, попытался возразить Владик.
– Заткнись… Потерпишь, не один такой – прошипел Михаил, и Владик замолчал.
Совместная ночевка, сгладив некоторые шероховатости, сблизила две противоположности. Недоверие между ними если и осталось, то уже не вызывало серьезных опасений.
На рассвете полил дождь.
– Дождь это хорошо, – протянул из угла Михаил, – следы замоет, собаки будут бессильны.
– Что будем делать – спросил Владик, – есть охота.
– Хрен его знает, надо хорошенько помараковать, – начал монолог Миха,-
тебя отправлять за едой опасно, только навредишь. Сейчас осмотрим содержимое мешка, денег то нет совсем, а жратва не бывает бесплатной. Возьмем только на нужды. Не дрейфь, возьмем равные части, остальное прикопаем пока.
Миха подтянул мешок, расстегнул застёжки и отбросил матерчатую накладку.
Тюк был плотно набит вакуумными упаковками, через мутный плотный целлофан которых серела американская валюта. Михаил вывалил содержимое.
– Доллары, целая куча. Все достоинством в сотню. Сколько их тут? – прошептал Владик, распахнув глаза.
– …, ай как не повезло. Крышка, – грязно выругался представительный нунций от местной шпаны, – с ними никуда не сунешься.
– Совсем?
– Совсем. Любая покупка или обмен этих листов со вчерашнего дня отслеживаются полицией с особой тщательностью. Пропадём.
– Что будем делать? – с этого момента Владик решил целиком положиться на богатый жизненный опыт любезно предоставленного обстоятельствами крепкого телом отпрыска проходных дворов.
– Не знаю, – промычал тот, явно стараясь провернуть тугие резиновые мозги.
– Давай предложим кому-нибудь купить по дешевке?
– Кому же предложишь такое? Здесь не меньше десятка трехкомнатных квартир. Денег у народа нет. А кавказцы или цыгане сначала выведают всё, а потом в лучшем случае отберут весь пай, а в худшем завалят. Во всех других случаях сам себя подведешь под монастырь и, не солоно хлебавши, будешь мотать срок.
– А если сдать обратно?
– Можно, но о вознаграждении забудь. Там не прощают проявлений алчности.
– Может подождать немного, что и надумается?
– Короче, это упаковываем обратно и прикопаем. Я по темну в город. Ты сидишь как мышь. Вздумаешь смыться, под землёй найду и убью.
– Есть охота.
– То пить ему, то есть. Терпи, не маленький.
До обеда снова спали, каждый в облюбованном углу. После обеда дождь перестал, что дало возможность в сумерках надежно спрятать под дачным хламом богатство. Отдохнув, Михаил растаял в темноте. Ночь Владик спал плохо. Ему чудилось, что Михаил решил его надуть и затаился в придорожных кустах, поджидая, когда его сморит сон, чтобы утащить тюк с долларами.
Владик всю ночь мерз оттого, что держал окна отворенными. Он боялся упустить вора. Но ничего не произошло. Весь следующий день Владик томился ожиданием, а к вечеру его стало знобить. Уже потеряв надежду, он услышал шорох. Сердце заколотилось. Но Михаил предусмотрительно отозвался. Выглядел Михаил осунувшимся и сильно уставшим. Он притащил нехитрой еды. Едва поздоровавшись, Влад, трясясь от температуры, выпил сырое яйцо, а потом набросился на хлеб и прогорклое сало.
– Дела наши швах, – пророкотал Михаил, – нас сняла камера, что на офисе. Город на ушах. Мы в розыске, объявлено вознаграждение. В пачках по десять тысяч, а весит тюк, чтобы ты знал, пятьдесят кило.
– Что же делать? Без денег мы тут долго не протянем.
– Есть мыслишка, но как к этому подойти, пока не знаю.
– Что предлагаешь?
– Не я предлагаю, а безвыходная ситуация.
– И что нам предлагает безвыходность,– с сарказмом спросил Влад.
– Поход в Украину.
– Ничё себе расклад! Там же война. Нас шлепнут как крыс в первый же день, и, скорее всего, эта неприятность произойдет уже на границе. Может ещё Афганистан предложишь?
– А ты как думал воровать чужое.
– Я не своровал, а нашел.
– Во-первых, не ты, а мы. Во-вторых, тля, это только твое мнение, а там подобное расценивается как незаконное присвоение чужого имущества, а именно кража.
– Не в Украину нам не нельзя.
– Захотим, доберемся. На сегодня хорош балагурить, ложимся спать. Утро вечера мудренее.
– Нет, постой. В Украину! Ты