Читать интересную книгу Коммерция (август 2007) - журнал Русская жизнь

По части издательского дела безусловным лидером в российской истории может считаться Толстой, который, может, в сельском хозяйстве звезд с неба не хватал (здесь безоговорочно первенствует Фет, отличный теоретик и практик помещичьего землевладения), но в качестве инициатора и идеолога «Посредника» профессионально угадал тенденцию. Организаторскую работу тут взял на себя великий русский издатель Сытин, но тексты и иллюстрации для издательства добывал именно Толстой, потому что ни Лесков, ни Чехов, ни Репин не могли ему отказать. Литераторы в России, вопреки еще одной распространенной легенде, довольно крепко дружат - ибо, во-первых, писатель по определению обязан быть человеком порядочным, а во-вторых, темные силы нас злобно гнетут, и ради выживания лучше сохранять человеческие отношения внутри цеха. Если Толстой просит

у тебя текст для бесплатной публикации - это великая честь, и я не знаю, кем надо быть, чтобы отказаться. Поэтому безгонорарный «Посредник» мог позволить себе продавать сотню книжек за 90 копеек - и все равно процветал. Это было первое по-настоящему массовое издательство в России, и Толстой, надо отдать ему должное, замечательно отбирал для него тексты - делая акцент на увлекательности и только потом на пользе. Преувеличивать роль Черткова здесь не следует - она была именно что посредническая.

Остается напомнить о беспрецедентном коммерческом успехе «Сатирикона» - самого богатого и тиражного русского журнала 1910-х годов. Всю редакторскую деятельность, включая самую черную, взял на себя Аверченко. В результате журнал процветал, а авторы стремительно богатели. Именно Аверченко принадлежит идея библиотечки, в которой вышел отчет о заграничных путешествиях «Сатирикона» и «Всеобщая история» в сатириконской обработке. Деловая хватка харьковчанина позволила ему организовать турне своих авторов по всей России - и никакие посредники были ему при этом даром не нужны: он был сам себе импресарио, пиарщик, агент, царь и верблюд.

К сожалению, уже при советской власти писатель оказался связан посредниками по рукам и ногам. Настоящим писателям не давали и пальцем притронуться к журнальному или издательскому делу: утверждение Твардовского на «Новый мир» было ошибкой системы - наверху понадеялись, что он исписался. «За далью - даль» в самом деле не лучшая его поэма. «Красную новь» редактировали Раскольников и Воронский, «Новый мир» - Полонский и Ставский, «Октябрь» - Панферов и Кочетов, «Знамя» - Вишневский и Кожевников. Все эти люди имели к литературе отношение весьма опосредованное, хотя некоторые из них и считались классиками соцреализма. Истинные же поэты и настоящие прозаики прочно числились по разряду небожителей - хотя лично я могу назвать в русской литературе всего трех-четырех людей, категорически не способных ни к какой посторонней писательству работе. Это Блок, совершенно не умевший работать на заказ (хотя переводивший подчас очень хорошо), Ахматова (ее заказные работы не выдерживают никакой критики), Есенин (этому вообще ничего нельзя было поручить из-за известной слабости, хотя в трезвые периоды он был превосходным организатором) и Бабель (умел хорошо делать только то, что было ему интересно). Все прочие писатели были отличными редакторами, могли быть неплохими издателями, мастерски справлялись с поденщиной и понимали в конъюнктуре - в хорошем, разумеется, смысле (а многие и в плохом). И если бы их допустили до организации литературного процесса - жизнь в России понемногу выправилась бы сама собой… но это слишком хорошо понимали наверху, почему и заменили Твардовского Косолаповым.

Никакие революции в этом смысле ничего не изменят: сегодня у руля в России стоят никак не писатели, хотя иногда, что уж там, наш брат литератор и умудряется прорваться к руководству издательским процессом. Так получилось у М. Веллера, о чьих книгах можно спорить, но нельзя их не замечать. В остальном литераторов и кинематографистов по-прежнему числят в небожителях, и это объяснимо: сегодня надо изо всех сил лишать читателя именно той литературы, которая ему нужна. И старательно внушать ему, что нуждается он исключительно в манной каше. Тогда этим читателем можно будет манипулировать еще какое-то время - так, чтобы он при этом ничего не понимал. Слава Богу, такое положение не вечно. И не за горами тот издательский проект, то кино и та живопись, менеджерами и пропагандистами которых будут выступать их собственные творцы.

Впрочем, чтобы такой проект появился, творцам сначала нужен воздух. То, чем дышат. А до очередной оттепели нам придется дышать его суррогатами и жить в мире, которым правят посредники.

Татьяна Москвина

Как Новая Россия снесла Новую Голландию

Санкт-Петербург исчезает. Медленно, но верно

А как Новая Россия снесла Новую Голландию?

Да так. Взяла и снесла. Была Новая Голландия - и нет Новой Голландии.

Вы о чем?

Я о Петербурге.

Сносят Петербург. Вы разве не знаете?

Тот самый старинный Петербург, с пустынными площадями, заброшенными поэтическими уголками и разными живописными руинами. Его сносят. Эстетическим консерваторам не договориться с пришедшими к власти циничными прагматиками, да никто и не собирается договариваться: площади будут застроены, уголки - расчищены, руины - оборудованы по последнему слову техники. Холодными, ни о чем не помнящими руками все будет потрогано, проверено на зубок насчет прибыли. Все будет крутиться и сиять евростандартом.

Это называется «реконструкция», «развитие». «Петербург должен развиваться», - говорят административные люди и моргают. Петербург им задолжал, понимаете. А получат они свой должок на пластические операции да на спокойную старость - и поминай потом как звали.

Да помянем, можете не беспокоиться, зловеще цедят эстетические консерваторы. Всех и каждого помянем, и тех, кто «проэктировал», и тех, кто разрешил сносить, и тех, кто в кабине бульдозера сидел, и тех, кто это заказывал. Список преступлений будет составлен. Игривая идея посетила тут одного: он предложил на территории Новой Голландии оставить Морскую тюрьму, переоборудовав ее для тех, кто участвовал в уничтожении Петербурга. Но это уж им не по чину вообще-то - в Адмиралтейском-то районе сидеть! Саблинской зоны хватит, заметили на это другие.

На одном из городских форумов среди подобных, ленивых и зубоскальных, реплик питерских аборигенов вдруг раздался вопль некоего «Алексея из Екатеринбурга»: да вы что, ребята, петербуржцы, опомнитесь! Я был в городе, видел этот чудный таинственный остров, как вы позволили его уничтожить, вы от фашистов город отстояли, а теперь что делаете!

Никто ему не ответил.

Что отвечать-то? От фашистов отстояли, так они враги. Они город бомбили, и от этого зияли пустоты. А лорд Фостер и г-н Шалва Чигиринский (совладелец компании «СТ Новая Голландия», проводящей «реконструкцию») - это разве враги? Действительно, и от их деятельности и деятельности им подобных в городе зияют пустоты - и вроде даже их больше, чем от фашистских бомбежек, так разве можно сравнивать! Это же совсем другое дело. Это «развитие».

Лорд Фостер ведь «два месяца не спал, создавая свой проект Новой Голландии»; так пишет пресса. Мы ж понимаем, что человек два месяца не спит, если только он принимает определенные препараты, так как мы можем сражаться с галлюцинациями лорда? Мы их будем воплощать в жизнь.

Итак: с XVIII века стоял искусственный, руками человеков сделанный остров, военно-морской порт, окруженный Мойкой, Крюковым и Адмиралтейским каналами, из красного кирпича по преимуществу, с величественной, бесконечно прекрасной аркой Валлен-Деламота. Исстари этим островом распоряжались военные. Что там внутри - видели и знали немногие, что, конечно, сильно облегчило впоследствии зачистку острова. Тебе говорят, что такие-то здания не имеют исторической ценности, - ну и верь на слово. Хотя вот все дома, построенные в последние годы в Петербурге по проектам г-на Митюрева (воплощающим в жизнь проект Фостера), тоже не имеют никакой исторической ценности, да и вообще никакой не имеют - чего ж это их не сносят? Археологи кричат: подождите! Не сносите! Там культурный слой, там искать-копать надо, там то, там се! Кому интересно?

Геологов и геодезистов, которые сильно сомневаются, что в этом районе, насквозь пронизанном подземными водами, в принципе возможны огромная подземная парковка и тоннель, кажется, никто и не спрашивал - вообще ни о чем. Не успели. Запарка была. Надо было как можно скорее запустить бульдозер - а там разберемся. Разобрались же со снесенным кварталом на углу Крюкова и Мойки, где погибли Дворец Первой пятилетки, фрагмент Литовского рынка Кваренги, школа и жилой дом. Сначала снесли -

а потом выяснилось «недостаточное техобеспечение проекта второй сцены Мариинского театра». Ничего страшного: переделаем проект на живую нитку по ходу дела. Главное - пустить бульдозер, чтоб назад дороги не было.