- А сколько стоят те, здоровенные? - без всякой цели спрашивает юноша.
- Те? Да их только на битюга навьючивать! По золотнику.
Доррин поджимает губы. На подержанную суму у него денег хватит, но нужна еще и еда, да и непромокаемый плащ не помешает. А главное, ему кажется нелепым покупать дорожное снаряжение, не зная, какая ему достанется лошадь. Тогда как Брида, похоже, такие соображения не смущают.
- Как насчет дождевика?
Торговец, хмыкнув, выкладывает на прилавок темный сверток.
- Это не для щеголей: простая материя с водотталкивающей пропиткой. А твоему приятелю, - он кивает в сторону Брида, - и на нос не налезет. Много я за него не запрошу, но полсеребреника будет в самый раз.
Доррин кивает. Эта одежонка должна будет ему пригодиться.
- Хозяин, - громко, но вежливо окликает Брид.
- Я положу плащ поверх вьюков, - говорит усач Доррину и спешит к Бриду.
- Как будем разбираться с припасами? - спрашивает Доррин Кадару.
- Разделим стоимость на всех, а кому захочется чего еще, пусть прикупает отдельно.
- У меня вообще-то не густо...
- Да брось ты, с твоим-то отцом! Ни за что не поверю, - девушка отворачивается, а Доррин, пожав плечами, возвращается к печке и снова гладит собаку. Возможно, это всего лишь игра воображения, но ему кажется, будто глаза животного повеселели.
- Хорошая девочка, - говорит Доррин, прежде чем достать из холодильного ящика два продолговатых свертка с надписью по янтарному воску - "желтый сыр".
Что ему еще нужно? Юноша припоминает, что у него уже имеется плотная куртка, спальный мешок, перчатки, сменные сапоги и мешочек с целебными травами - а теперь еще непромокаемый плащ и седельные сумы. А вот из оружия - только посох. Конечно, есть еще два ножика - поясной и для вырезания по дереву - но это инструменты, а не оружие. Правда, носить меч он бы все равно не смог.
А вот припасами стоит запастись поосновательнее: а вдруг он все же разлучится со своими спутниками? Это соображение заставляет его взять еще несколько пакетов с сыром.
Пока Брид рассматривает те здоровенные сумы, от которых отказался Доррин, лавочник вновь возвращается к рыжеволосому.
- За все про все будет два с половиной серебреника.
Доррин выуживает из кошелька деньги и вручает торговцу.
- Уложить все в сумы?
- Пожалуйста, - Доррин оглядывается на собаку, которая поднимает голову, пытается выпрямиться и садится.
- Эй, приятель, как ты это сделал?
- Что?
- Бедная старушка не могла двигаться - у нее отнялись лапы.
Доррин краснеет.
- Ты часом не с Отшельничьего?
Понимая, что соврать он не сможет, Доррин кивает.
- Никому не говори. Здесь ваших не жалуют.
Доррин молчит.
- Эй, малый!
- Ну?
- Похоже, я с тебя лишку взял. Вот твоя сдача, - усатый вручает Доррину несколько медяков, а потом добавляет к ним деревянный жетон. - А это отдашь Геррину, он сейчас в конюшне. Скажешь, что тебя Хертор послал. Это я, стало быть.
Лавочник протягивает через прилавок наполовину уложенные сумы.
- Спасибо, - говорит, принимая их, Доррин. - Надеюсь, ей, - он кивает в сторону собаки, - малость полегчало. Пусть сидит у печи, тепло ей на пользу.
- Ежели на птицу охотиться, так ей равных не было, - повторяет торговец тихим голосом. - Ладно, паренек, ступай к Геррину. И смотри, не выставляйся со своими умениями.
- Не буду, - заверяет его Доррин.
Брид ворочает тяжеленные сумы.
- Я иду на конюшню, - говорит Доррин Кадаре, поглядывающей на собаку.
- Хорошо, но отдай свою долю денег за припасы.
- Сколько с меня? - Доррин снова лезет в кошель.
- Думаю, медяков пять.
- Надо будет добавить - скажи, - говорит он, вручая монеты.
- С тебя два серебреника, молодой господин, - звучит суховатый голос торговца, обращенный к Бриду.
Доррин молча выходит на холодный ветер и, закрыв за собой дверь, останавливается на крыльце, размышляя, не подождать ли спутников. Наконец он вздыхает и, стараясь не смотреть на оборванных прохожих, с посохом в руке и перекинутыми через плечо сумами бредет в сторону конюшни.
Снизу, из гавани, доносится звук корабельного свистка. Юноша рассматривает фасады зданий. Несмотря на холод, конюшня пахнет так, как и должна пахнуть конюшня. Войдя внутрь, Доррин вынужден смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в навоз.
Геррин обнаруживается в дальнем конце конюшни, где он с усилием грузит на телегу прессованные кипы сена.
- Прошу прощения, - подает голос Доррин.
- Чего надо... - натужно хрипит конюх. - Пособил бы, что ли...
Оставив пожитки возле пустого стойла, юноша помогает конюху забросить тяжелый тюк.
- Так годится?
- Нормально. Положи следующий поперек.
Доррин забрасывает на место еще пару кип.
- Молодец. Хочешь, иди ко мне помощником конюха.
Доррин смущенно мотает головой.
- Тебе что, не нужна работа? Парень ты ловкий, но хорошую работу найти непросто.
- Прошу прощения, почтеннейший, но, по правде сказать, я подыскиваю себе лошадь. Меня сюда Хертор послал. Ты ведь Геррин? - покраснев, отвечает юноша.
- Лошадь нужна? И ты таскал сено?
- Так ведь видно же было, что тебе трудно.
Конюх с сомнением качает головой:
- Хертор, Хертор... Приходят тут всякие, говорят, будто от Хертора...
Доррин протягивает деревянный кругляш.
Геррин с сомнением качает головой:
- Это хорошо, но ты слишком молод, чтобы покупать лошадь. Да и чтобы путешествовать в одиночку.
- Я не один. У меня двое спутников, и им тоже потребуются лошади. А сейчас они подбирают снаряжение.
- Только дурачье покупает сначала снаряжение, а потом лошадей.
Доррин молчит - возразить ему нечего.
- А ты мастер ездить верхом?
- Нет, разве что умею держаться в седле, - отвечает Доррин, не слишком радуясь необходимости признавать свои недостатки.
Конюх, фыркнув, направляется к передней части конюшни.
Доррин плетется за ним, размышляя о превратностях судьбы, забросивших его в чужую страну и заставивших иметь дело с этим не слишком-то дружелюбным малым. Впрочем, разве у него был выбор? Лортрен сообщила ему, что он не сможет вернуться раньше следующего лета, причем за это время должен будет непременно побывать в Фэрхэвене и уразуметь, по какой именно причине ему пришлось покинуть Отшельничий. Юноша глубоко вздыхает и, задумавшись, едва не попадает ногой в сточный желоб.
- Поосторожнее!
Похоже, осторожность должна стать его главным качеством.
- Посмотри вон ту. Но меньше, чем за два золотых, я не отдам ее даже ради Хертора.
Доррин видит стоящую в стойле вороную лошадь с белой отметиной на лбу.
Лошадь ржет и показывает зубы. Чтобы успокоить ее, Доррин тянется к ней чувствами, и она позволяет ему погладить себя по холке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});