Читать интересную книгу Космобиолухи - Ольга Громыко

Техник согласно буркнул, что было истолковано как обещание исправиться при первой же возможности.

Пока пассажиры и команда рассаживались вокруг обе­денного стола, Станислав вместе с Теодором отправился в кладовую — помочь нести пайки и заодно проинспектиро­вать запасы. На первый взгляд все было в порядке: темпера­тура в морозильной камере соответствовала норме, на пол­ках стояли ровные ряды коробок, подписанные черным маркером: «Греч, с ветчин.», «Сок ябл.», «Сух. мол.». Ста­нислав наугад надорвал одну упаковку с самого дальнего конца полки и убедился, что внутри действительно нахо­дится «Бар. туш. с мак.» — консервы из тушеной баранины с макаронами, непросроченные.

Когда они вернулись с охапкой разогретых пластиковых контейнеров, на столе уже стояли: дуршлаг с печеньем (ва­зочки в нише с посудой не нашлось), тарелка с десятком мя­тых бутербродов, банка с огурцами домашней закатки, по­ломанная на кусочки шоколадка и тонко порезанное — чтоб на всех хватило — яблоко.

— От нашего стола — вашему столу! — пафосно объявила толстушка.

Капитан сдержанно поблагодарил, хотя колбаса на бу­тербродах уже «плакала», а место во главе стола было занято Владимиром.

— Ну за знакомство! — Ученый первым поднял стакан­чик с кофе. Тон у него был официальный, как у Калигулы, призывающего сенат выпить чаши с цикутой.

— И за удачный полет,— пискнула Полина, чокаясь с си­дящими по бокам Дэном и Теодором.

— За удачную экспедицию,— сурово поправил началь­ник.— Надеюсь, за месяц нам удастся выполнить научный план.

— А в чем он заключается? — с интересом спросил док­тор, открывая контейнер и выпуская наружу душистый па­рок соевой котлеты с рисом.

— Будем изучать споровую бактерию Maramekia vulga­ris — методы культивации, биохимические особенности, опасность для человека, экологическое и практическое зна­чение,— коротко и сухо ответил Владимир.— Кстати, Ма­рия Сидоровна, вы уже составили план работ и завели жур­нал исследований?

— Нет,— жизнерадостно ответила толстуха, жуя бутерб­род и лучась улыбкой, как брусок обогащенного урана: ес­тественно, непрерывно и беспощадно.

— Почему?

— А, составлю еще,— отмахнулась колбасой Мария Си­доровна.— Да и вообще, зачем он нужен? Все и так знают, что делать, чай, не первый год в НИИ.

— Мария Сидоровна,— с нажимом начал Владимир,— «знать» и «делать» — разные вещи! Когда директор спросит вас, младшего научного сотрудника уже на семнадцатом году аспирантуры, чем вы занимались на протяжении меся­ца, вам придется предоставить ему подробный отчет! Как вы напишете его без плана и журнала?

— Ой, да я уже стольких директоров пересидела,— нос­тальгически возвела глаза к потолку Мария Сидоровна.— Вот, помню, при Леониде Петровиче...

— Чтоб завтра же план был! — мрачно перебил ее уче­ный.

— Ага,— так охотно согласилась вечная аспирантка, что даже Станислав понял: плана не будет.

— Опасность для человека?! — запоздало поперхнулся капитан.— А поподробнее?

— Пока не выявлена,— успокоила его тихая Наталья, де­ликатно ковыряясь вилкой в рисе. При ближайшем рас­смотрении женщина оказалась моложе и симпатичней, то­лько уж больно зашуганная.

— Но мы будем стараться,— заверил Владимир.

Совместная трапеза несколько сгладила первое впечат­ление и сблизила население корабля. Наталья оказалась просто научным сотрудником, Владимир — старшим науч­ным. У него уже была кандидатская степень, и на Степянку он летел за докторской. В роли обремененного ответствен­ностью начальника он оказался впервые и оттого, мягко го­воря, усердствовал. Станислав даже ощутил с ним некую солидарность. Полина к концу ужина вовсю щебетала с Те­дом и Дэном, перейдя на «ты». Мария Сидоровна тоже не стеснялась, пространно рассказывая про свою дачу и по­тчуя всех огурцами, вялыми и пересоленными.

За час таможню прошли семь кораблей, за второй — еще четыре, причем последний застрял минут на сорок.

— Если они так с каждым будут возиться...— обеспоко-енно заметил Станислав. В очереди перед ними осталось еще десятка полтора.— Глядите, обратно поворачивает!

— Наверное, нашли что-то,— предположил Вениамин.

— Скорее, проблемы с документами,— возразил более опытный Дэн, потирая лоб. Вид у парня был совсем заму­ченный, волосы на висках слиплись от испарины.— Иначе их копы сопровождали бы.

— Шли бы вы спать, навигатор («и заодно меня еще бо­льше не раздражали!»),— проворчал капитан.— Ваша по­мощь пока не нужна.

— Спасибо, но я лучше подожду,— вежливо отказался тот, сдерживая очередной приступ кашля.— Хочу убедить­ся, что все в порядке.

Станислав не стал настаивать. Несмотря на поздний час, даже ученые не спешили возвращаться в каюты — бесцель­но слонялись по кораблю, обмениваясь малопонятными репликами вроде: «А фосфодезаминазный тест проводи­ли? — Нет, только посев на Зайцеву-Блыгу». Потом еще раз сварили и выпили кофе, по две кружки. Теодор резался в гонки на флайерах, Полина комментировала за спиной. Доктор присоединялся то к тем, то к другим. Дэн дремал в своем кресле, запрокинув голову и свесив кисти с подло­котников. Из машинного отсека изредка доносились скре­жещущие звуки, как будто там завелась огромная металло­идная мышь.

Очередь, вопреки мрачным прогнозам, расшевели­лась — таможенники, тоже раздосадованные задержкой, удвоили усилия, и, когда транспортнику наконец «дали добро» на пролет, на часах было пятнадцать минут двенад­цатого.

— А это не вредно? — боязливо спросила Мария Сидо-ровна, глядя на медленно проплывающий мимо иллюмина­тора излучатель, на котором вразнобой мигали огоньки — скорее всего, просто сигнальные.— Что-то меня поташни­вает...

Станислав тихо порадовался, что так и не попробовал колбаску.

— Не волнуйтесь, технология совершенно безопасна,— поспешил успокоить толстушку Вениамин.— И очень точ­на. Сейчас мы пройдем датчики, пристыкуемся к таможен­ному катеру, капитан отнесет им документы, уплатит по­шлину, и...

— Я пошел,— сообщил Станислав, беря папку под мышку.

— Погоди, я с тобой! — заторопился Вениамин.

— Зачем?

— Ну мало ли, придется договариваться...— размыто по­яснил доктор.

Капитан поморщился. Он действительно плохо понимал намеки и ненавидел «подмазывать» чиновников, предпочи­тая идти на принцип. Чем порой вредил бюрократам, но чаще — себе.

Однако документы, с таким трудом собранные Станис­лавом, оказались в полном порядке. Через пять минут к ним добавилась пухлая, еще теплая после принтера бумажная стопка — данные со сканера с ценой за каждую позицию. В большинстве граф стояли нули, научная деятельность поч­ти не облагалась налогом, и список разрешенных к вывозу предметов был куда обширнее личного, но, конечно, не беспределен.

— С вас пятьдесят четыре единицы,— подвела итог тамо-женница таким бесцветным металлическим голосом, что капитан вздрогнул и повнимательней к ней пригляделся: не андроид ли?

— А почему так много? — удивился Станислав, начиная просматривать документы.— По моим расчетам сорок семь выходило. Вон по тем тарифам, что у вас на стеночке висят. Двадцать с корабля, три за оформление, два с полтиной эко­логический сбор...

Венька поменялся в лице (с заморенного серо-зеленого на отчаянный серо-лиловый) и свирепо зашипел другу на ухо:

— Сорок семь, пятьдесят — какая, к чертям собачьим, разница?! Я тебе из своего кармана доплачу, только полете­ли скорей отсюда! Если до полуночи не вылетим, потеряем в десять раз больше!

Станислав плюнул и прижал палец к идентификацион­ному окошку, подтверждая платеж. Снявши голову, по во­лосам не плачут, подавитесь вы этими семью единицами!..

Через полчаса, всего за семь минут до полуночи, транс­портный корабль наконец-то выплыл из тесной планетар­ной «бухты» на простор космоса, разогнался и нырнул в первую «червоточину».

* * *

По меркам Внутренних Миров харвестер был кораблем среднего класса. Всего-то сто тридцать семь тысяч тонн, ничто в сравнении с межзвездными паромами-миллионни-ками. Но для команды «Сигурэ» это былоченьбольшой ко­рабль. Одна только рубка с высоким потолком и обзорным окном на полстены вызывала приступы агорафобии.

— Ну и как долго,— тоскливо спросил Фрэнк,— мы бу­дем искать в этой груде металлолома нужную нам иголку?

— Сколько потребуется, столько и будем! — повысил го­лос капитан.— В конце концов, рубку мы нашли.

— Ага, нашли,— хмыкнул навигатор, падая в кресло свое­го коллеги на харвестере.— После часа блуждания. И это с подсказками искина! Хвала Первой Полуоси, что его второ­пях отключить забыли, а то мы состарились бы в здешних коридорах.

Роджер тоскливо уставился в большое зеркало, неведомо зачем (случись что, осколки брызнут похлеще чем от грана­ты) установленное посреди рубки. Из глубины стекла на него хмуро вызверился всклокоченный черноволосый тип, лет на десять старше настоящего возраста и с куда большей долей японских генов. Цвет лица, правда, был не желтый, а скорее землисто-серый, усугубленный трехдневной щети­ной, зато опухшие от недосыпа глаза так и норовили вытя­нуться в узкие щелочки. Если быполицейскийСакаи столк­нулся с такой харей во время уличного патрулирования, то арестовал бы ее владельца за одно только «нарушение обще­ственной благопристойности».